Бог в человеческом обличье - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Коган cтр.№ 2

– Поверить не могу, что увижу сегодня Илюшу! Он такой классный! – зашушукались стоявшие рядом подружки.

– Ты же знаешь, я больше от ударника тащусь! Он такой экспрессивный!

Гром отодвинулся на пару шагов в сторону, чтобы не слышать их пошлых реплик. Большинство фанатов видело в музыкантах лишь растиражированный образ, внешний облик, форму. Гром видел содержание.

Свет погас, погрузив зал в кромешную темноту. Толпа заулюлюкала. В ту же секунду прожекторы вспыхнули, выплюнув кроваво-красные, дрожащие лучи. По сцене поползли розовые клубы тумана, за которыми постепенно проступали три силуэта. Зрители заревели от восторга, и Олег ощутил, как невольно заряжается всеобщим ликованием. Это был не первый концерт «Waterfall», который он посещал, но каждый раз пульс предательски ускорялся, а в районе солнечного сплетения появлялась тягучая невесомость. Гром отказывался верить, что то же самое испытывают сейчас все остальные зрители. Нет. Его эмоции уникальны.

Первая порция низких вибраций прокатилась тяжелой волной. Барабанщик ударил по тарелкам, истерично взвизгнула гитара. Гром узнал мелодию. Это была одна из его любимейших песен.

Солист сжал ладонью микрофон и навис над ним, словно бы примериваясь к стойке. Аккорд оборвался, барабаны забили тихий тревожный ритм. Илья пропел первую строчку, и зал подхватил, заволновался, взметнул к потолку тысячи рук.

Гром не отрываясь смотрел на кумира, впитывая каждую ноту, каждую вибрацию голоса, в котором было столько надрыва и нерва, сколько не способна вместить ни одна человеческая душа. Звук разрастался, обретал мощь; казалось, еще немного – и он разрушит бетонные стены и вырвется на свободу, погребя под обломками и оцепеневших зрителей, и самих музыкантов.

На огромных экранах мелькали то барабанные палочки ударника, то пальцы бас-гитариста, то сосредоточенное лицо солиста. Олег стоял от Крестовского в нескольких метрах, но понимал, что тот ни за что его не увидит, не разглядит среди темной беснующейся массы, бьющейся о края сцены. Это было обидно и унизительно.

Полгода назад Гром нанял частного детектива, и тот отлично справился со своей работой – предоставил массу информации о прошлом и настоящем Ильи Крестовского. Несмотря на кажущуюся разницу, у них с Громом имелось много общего. Только это ни капли не помогло Олегу: Крестовский по-прежнему игнорировал его письма, на телефонные звонки не отвечал, от выступлений на частных вечеринках отказывался.

Несколько раз Олег караулил кумира у подъезда его дома, но так и не отваживался подойти и заговорить. Крестовский воспринял бы его как очередного фаната, расщедрился бы на автограф и сразу же забыл о его существовании. Олегу требовалось нечто совсем иное. Ему хотелось познакомиться на равных. Только так между ними смогли бы возникнуть правильные отношения.

– Я люблю тебя, Илюша-а-а-а! – проорала стоявшая впереди девушка. – Ты лучши-и-ий!

Гром был в отчаянии. Кажущее благополучие могло обмануть родных и друзей Олега, но не его самого. В огромной замысловатой конструкции, составлявшей его жизнь, не хватало одного важного элемента, крохотной детали, без которой механизм не работал. И плевать, что это напоминало наваждение. Все встанет на свои места, когда Гром добьется цели. Если добьется…

Песня сменялась песней, мелодичные композиции перетекали в резкие гитарные соло, ровный шепот срывался на крик… Солист стоял в круге мелькающего света, в простых джинсах и белой майке. Его голубые глаза блестели, по вискам тек пот, на шее над ключицей пульсировала вена. Его правое запястье обхватывал широкий кожаный ремешок – талисман, с которым Крестовский никогда не расставался. Возвышавшийся над зрителями певец казался богом в человеческом обличье. Живым и одновременно недоступным, непостижимым.

У Олега закружилась голова. Дыхание перехватило, ноги стали ватными. Он закрыл глаза, пытаясь отрешиться от терзающей зал энергии. И вдруг абсолютно четко понял, что нужно делать.

Две недели спустя

Из окна гостиницы открывался унылый вид на переулок и засаженный чахлыми деревьями сквер. Даже сейчас, в конце лета, когда зеленая трава и слепящее солнце придавали пейзажу жизнерадостности, это было не самое вдохновляющее зрелище, а уж как оно выглядит осенью – лучше вовсе не думать.

В наушниках играла «Purity» группы «Slipknot». Мрачная, странная песня как нельзя лучше соответствовала настроению Ильи. Он постоял еще какое-то время, невидяще глядя сквозь пыльное стекло, вслушиваясь в медитативные басы, и вернулся в спальню.

На кровати стояла спортивная сумка, на полу валялись кроссовки и полотенце, на тумбочке заряжался мобильный. На дисплее высвечивалось три не отвеченных вызова. Илье не нужно было проверять: он и без того знал, что звонила жена. Не очень-то он красиво себя ведет. Она переживает, а ему лень написать короткое сообщение с просьбой не беспокоиться. Илья отлично понимал, что не прав. Но угрызений совести не испытывал. Он устал. Когда так устаешь, перестаешь думать о других.

Илья повернулся к висевшему на стене зеркалу и усмехнулся собственному отражению. Никто бы не поверил, что известный на всю страну и за ее пределами музыкант, звездный фронтмэн рок-группы «Waterfall» Илья Крестовский уже вторые сутки прозябает в дешевом отеле в богом забытом городке Подмосковья.

Вряд ли бы кто-то понял, что им двигало. Три дня назад он вернулся домой после последнего в этом сезоне концерта, наскоро собрал сумку и уехал на вокзал. Купил в кассе билет на ближайший поезд и спустя несколько часов сошел на станции захолустного городка. Ему нужно было вырваться из Москвы. Во что бы то ни стало.

Гастрольный тур прошел на ура. Газеты пестрили положительными рецензиями, фанаты наводняли Интернет впечатлениями от концертов. Все без исключения считали, что «Waterfall» находится на пике своего творчества. И только Илья осознавал всю глубину подобного заблуждения.

Полтора года.

Целых полтора года он ничего не создавал.

Поклонники не чувствуют подвоха, продолжая смаковать два первых удачных альбома. Пока им еще хватает. Пока они еще не видят неминуемо близящуюся катастрофу. Но себя не обманешь. Илья перестал писать. И понятия не имел – сможет ли когда-то вновь.

Нельзя сказать, что он с детства грезил о карьере музыканта. Музыка являлась неотъемлемой частью его жизни, но он никогда не задумывался о ее значимости, как не задумываешься о воздухе, которым дышишь. Юный Илюша охотно ходил в музыкальную школу, но с не меньшим интересом посещал и разные секции. Он увлекался сотни раз, и сотни раз новый, яркий и, казалось, единственный смысл ослеплял и ускорял сердцебиение. В такие моменты Илье чудилось, что он нашел то самое. Цель, смысл, предназначение. На душе становилось легко, мир приобретал конкретные черты, становился простым и понятным. Ровно до того дня, когда ощущение новизны притуплялось.

Илья возвращался к фортепиано и гитаре и выплескивал свою обиду рвущейся из-под пальцев мелодией.