Люди как боги - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Снегов cтр.№ 98

Я засмеялся:

– Люди и покорители, и завоеватели, но в ином смысле, чем наши противники. Мы покоряем души, завоевываем сердца – такова миссия человечества во Вселенной.

Это была металлическая планета, голая металлическая пустыня, не закамуфлированная, как Никелевая, псевдорастениями и псевдореками. И в ее атмосфере не плавали псевдотучи, на ее блестящую поверхность (где сплав золота со свинцом, где просто чистое золото и чистый свинец) никогда не проливалась не то что вода, но даже жидкие растворы солей. А над нестерпимо сверкающей равниной раскидывалось нестерпимо сияющее золотое небо, и в небе пылала красно-золотая звезда, раз в пять меньше – по видимому диаметру – нашего Солнца, столь же яркая и совсем не по-солнечному жестокая.

Я упал, когда спускался по трапу. Сила, многократно превышающая мое сопротивление, потащила меня, как крюком. На меня свалился Петри, на Петри – Осима. Я попытался приподняться и не сумел. Петри помог мне встать. К нам подобрался Ромеро. Он всегда был бледнее любого из нас, но сейчас природная бледность превратилась в синеву.

– Тройная перегрузка, – прохрипел он, силясь улыбнуться – даже это было здесь трудно. – Боюсь, друг мой, предстоят непосильные испытания.

Легче других было Камагину. В его времена космонавтов тренировали при больших перегрузках, они не были избалованы гравитаторами. Камагин тоже побледнел, но дышал свободней; думаю, у него не так шумело в ушах и не с таким усилием билось сердце. Но и он сказал сумрачно:

– Мир, Эли, – повеситься!..

Ангелов и крылатое хозяйство Лусина выгрузили раньше людей – и всем было тяжело. Драконы превратились в ящеров и ползали, помогая себе крыльями (они шлепали ими по металлу, как веслами по воде). Даже могучий Громовержец примирился с судьбой пресмыкающегося, а не летающего. Пегасы отчаянно боролись с силой притяжения, некоторые взлетали, но тут же падали. Некоторым ангелам удалось подняться выше, но полет требовал таких усилий, что они вскоре свалились, совершенно измученные.

Труб с громом пронесся над нами, но после минут пять вытирал с лица пот и говорил, словно ворочал гири языком. Меня терзал шум: визг пегасов, раздраженные крики ангелов, звон крови в ушах, тяжкий стук сердца.

Вдали я увидел Орлана и попросил Петри помочь добраться до него. Выгрузка продолжалась, и я со страхом подумал о Мери и Астре. Орлан вытянул голову не так высоко, как раньше, и опустил ниже обычного. Ему тоже было нелегко.

– Нельзя ли оставить самых слабых? – попросил я. – Там действуют гравитаторы…

– Все выгружаются! – отрезал он.

Я попробовал спорить, но он отошел. И порхание его лишилось обычной живости, и бесстрастное синеватое лицо стало еще синее. В это время на трапе появился Астр с рюкзаком на спине, за ним шла Мери. Петри криком предупредил малыша, чтоб он не бежал, но Астр слишком поздно услышал крик. Он камнем полетел на грунт, и если бы Петри не ухватил его в последнюю минуту, Астр расшибся бы насмерть. Мы с Мери подоспели к нему одновременно, Астр задыхался, из носа шла кровь, лицо было белее, чем у Ромеро.

Я поспешно снял с Астра рюкзак. В нем были склянки с жизнетворными бактериями, питающимися золотом и свинцом.

– Мужайся, сынок! – сказал я. – Бери пример с Эдуарда. Здесь страшная тяжесть, а наш космонавт ходит – как в корабельном парке.

– Я постараюсь, отец. – Голос не слушался Астра, глаза его были испуганными, но жаловаться он не стал.

Камагин, поддерживая Астра за плечи, увел его от трапа. Астр почти догнал в росте маленького космонавта, но силы их были неравны, сам он этого не понимал, но я знал.

– Какой ужас, Эли! – прошептала Мери.

У нее побелели глаза, не одни белки, но и радужная оболочка. Я и не подозревал раньше, что черные глаза могут белеть.

– Успокойся! Труднее всего первые минуты, а их Астр вынес. Понемногу привыкнем к тяжести.

– Я боюсь за тебя. После такой голодовки!..

У меня путались мысли, тяжело шумело в ушах.

Когда сошел последний человек, корабельные автоматы стали выгружать авиетки, припасы и какие-то длинные ящики с имуществом разрушителей. Ни одна авиетка не сумела взлететь. Форсируя мощности гравитаторов, они лишь ползли. Ящики разрушителей передвигались сами – низко летели на гравитационных подушках, как на катках.

– Наденьте защитные очки, друзья! – посоветовал Петри.

В защитных очках не так слепили скалы планеты и свирепая звезда, ее накалявшая. И нестерпимый золотой блеск неба смягчался, хотя и не становился приятным. Больше всего меня угнетало именно небо – яростно-золотое, однотонное, непроницаемо сияющее.

Ко мне подошел Осима.

– Какие будут приказы, адмирал?

– Приказы отдает Орлан, разве вы не знаете, Осима? – сказал я с горечью. – Какой я адмирал! Не хочу больше слушать этого обращения! Не хочу!

Мери сжала мой локоть.

– Возьми себя в руки, Эли!

Ответ Ромеро прозвучал суровей:

– Не ожидал такого малодушия, мой друг. Мы свободно выбрали вас руководителем – и вы останетесь руководителем, куда нас ни бросит судьба. Итак, какие будут приказы, адмирал? Какие призывы?

У меня по-прежнему путались мысли и тяжело шумело в ушах. И хоть я уже не падал, ноги и руки были слишком тяжелыми для меня, голова камнем давила на плечи. Я всегда радовался своему телу, оно было – я, здесь оно превратилось в нечто внешнее, стало мне непомерно.

От меня ожидали приказа быть бодрыми, я не мог отдать такого приказа: во мне самом не было бодрости. Я обвел глазами товарищей. Камагин один не смотрел в мою сторону, остальные подбадривали меня взглядами. Эдуард, несомненно, и сейчас был убежден, что все пошло бы иначе, если бы мы подняли бунт и перебили охрану.

Труб опять шумно взлетел и опустился возле меня.

– Трудновато, Эли. Ничего, не погибнем.

Лусин помогал идти Андре. Астр пошел к ним, с трудом отрывая ноги от грунта – он пошатывался, но уже не падал.

– Хорошо, я обяжу вас приказом и обращусь к вам с призывом – и все в одном предложении, – сказал я. – Предложение такое: пусть каждый выполнит и вынесет то, что выполню и вынесу я сам.

К нам неуклюже подпорхнул Орлан с телохранителями.

– Кто пойдет первым в колонне?

– Я пойду первым, – сказал я.

Мы двинулись в непонятную дорогу – цепочка головоглазов, окружившая кольцом колонну, Орлан с телохранителями внутри нее, за ними я, за мной другие пленники. Крылатые ящеры и авиетки с грузами замыкали шествие. Орлан временами оборачивался, нетерпеливый крик «Скорей! Скорей!» подхлестывал нас как плетью.

С тех пор прошло много лет, но крик этот – «Скорей!» – доносится ко мне не из глубины памяти, он возникает наяву – живой, властный, грубый, и я опять, как в те дни бесконечного пути к Станции, испытываю ярость и отчаяние. Тысячи новых событий и чувств рождаются ежесекундно – старые живут вечно!