Нежные листья, ядовитые корни - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 7

Все сотрудники были убеждены, что Липецкая подражает иностранным бизнесменам. У которых, как все знали из иностранных же фильмов, на столе непременно должны красоваться снимки детей и супруга. В сентиментальные чувства Липецкой сотрудники не верили, и правильно делали. Но они и понятия не имели, зачем в действительности Анна держит фотографии на видном месте.

Это были вешки, обозначающие правильный путь. Условные знаки: со мной все в порядке. Я нормальная! У меня есть семья! Посмотри, вот они: веселый бородатый муж, дочь с челкой, выкрашенной в розовый цвет.

Якоря, цепляющие Анну Липецкую за ту жизнь, где она не была «психованной», «шизой». Где с ней все было хорошо.

Но сколько Анна ни пыталась защитить себя, как магическим кругом, снимками, звуками голосов, вещами, подаренными мужем, все равно время от времени возвращался один и тот же кошмар.

Снилось, что они завтракают воскресным майским утром. Солнце нагрело стол, как будто на нем спала кошка. Лерка болтает ногой. Капля вишневого варенья падает на блюдце.

И вдруг без предупреждения реальность начинает расслаиваться. Воздух плывет, словно в сильную жару, раздается отвратительный хруст, и одна за другой лопаются прозрачные нити, стягивающие их жизни вместе. Реальность расползается, и муж с дочерью остаются в одном слое, а она, Анна, – в другом. Ее отбрасывает в комнату без окон, с одним лишь зеркалом на стене. Там темно, и ветер сквозит из всех щелей, выдувая душу из тела.

Они больше не видят ее; они едят, смеются, макают блинчики в варенье – и не помнят о том, что она существует. Анна кричит из своего зазеркалья, бьет кулаками по невидимой преграде.

Бесполезно.

Ее больше нет с ними.

Она осталась одна.

Каждый раз, выныривая из этого кошмара, Анна в панике хваталась за Илью, вернее – за его подбородок. Короткая борода колола ладонь. Это ощущение моментально сшибало с нее остатки сна и перебрасывало в явь.

«Ты мне бороду во сне пыталась выдрать, лунатик несчастный! – каждый раз возмущался муж. – Не трогай святое!»

– Ши-за, – зачем-то вслух проговорила Анна, пробуя забытое слово на вкус. Словно гвоздь забивают в голову двумя ударами молотка.

Она взглянула на часы, подаренные Ильей. Еще целый час…

Трехэтажное желтое здание отеля возвышалось над парком. Липецкая ожидала стиля «совковый минимализм», но то, что она увидела, ей неожиданно понравилось. Похоже, когда-то это был небольшой летний дворец. Изогнутый полукругом перед фонтаном, из которого торчал дельфин с отбитым носом, он выглядел аристократически обветшалым, и это придавало ему обаяния. Вокруг раскинулся просторный парк с дорожками и скамейками.

Весной и летом здесь очень мило, решила Анна.

А пока ноздреватый снег бугрился вдоль дорожек, похожий на недопеченную булку. Вокруг поднимались крепкие липы, парк был чист и просторен, и только в самой его глубине угрюмо темнела огромная ель с осыпающейся неопрятной бахромой на лохматых лапах.

Выглядела она неуместно и чужеродно.

«Удивительное дело, – думала Анна, осторожно переступая через подмерзшие лужицы, – стоит мне представить, как мы снова соберемся все вместе, и восемнадцать лет куда-то исчезают. Я ведь не имею привычки разговаривать вслух сама с собой. Во всяком случае, с тех пор, как закончила школу. Зачем же я делаю это сейчас?»

Она потянула руку к лицу и спохватилась: не грызть ногти!

Ну вот, опять! Осталось сменить пальто на черный плащ в заклепках и обрить налысо половину головы.

Липецкая с неприятным удивлением поняла, что идет к ели, потому что ей нравится мысль об их сходстве. Об их уродливости, непохожести на прочих. Бедное дерево!

Вблизи дерево вовсе не выглядело бедным, однако ничем не напоминало и радостные новогодние елки. Косматое, как медведь-шатун, грязное от налетевших сухих листьев с кленов и осин… Невозможно представить на нем ни цветные пузыри стеклянных шаров, ни гирлянды, подумала Анна. Зато оно сгодилось бы для тайного пристанища ведьм.

Заметив на елке давешнюю ворону, она ничуть не удивилась. На верхушке ворона, где-нибудь на ветках болтается побелевший коровий череп, а из-за ствола вот-вот выберется желтоглазый волк и осклабится в глумливой ухмылке…

– Тебе бы сказки писать, милая!

Птица молча смотрела на нее, и Липецкой внезапно стало не по себе. Предчувствие опасности холодком пробежало по позвоночнику, как струйка ледяной воды. Анна поежилась.

Ей захотелось вернуться к машине и уехать, удрать из этого места. Солнце зашло за облака, и желтый отель вдруг приобрел зловещее и необъяснимое сходство с домом умалишенных.

Но Анна Липецкая привыкла сначала анализировать эмоции, а потом действовать, руководствуясь разумом, а не чувствами. Тебя продуло на этом промозглом ветру, сказала она себе, вот ты и ищешь, где укрыться. Какое возвращение, не глупи: на въезде в Москву сейчас адские пробки! Не для того ты тащилась сюда два часа, чтобы позорно сбежать обратно при виде вороны.

– И потом, не забывай: у тебя здесь дело, – напомнила она себе вслух.

Анна Липецкая снова набросила капюшон и направилась по заасфальтированной дорожке к центральному входу.

Когда она отошла достаточно далеко, из-за ели выступил человек. Он проводил взглядом фигуру в длинном пальто и усмехнулся.

3

– Такси пришлют через пару часов, – сказал Сергей Бабкин. – Уверена, что мне не нужно с тобой?

– Я даже не уверена, что мне самой нужно ехать.

Маша захлопнула крышку чемодана, поднялась и обнаружила, что забыла на столе несессер.

– Машка, я серьезно! – гнул свое муж. – Дел сейчас нет, на три дня Илюшин меня отпустит. В этой «Тихой заводи» остались свободные номера, я посмотрел. Кстати, отель не из дешевых.

– Света Рогозина всегда была убеждена, что заслуживает самого лучшего.

Маша задумчиво взяла со стола общую фотографию их класса – единственную вещественную память о тех годах. Не считая дневников, которые, кажется, до сих пор хранятся у родителей. Ах да, и аттестата.

Бабкин заглянул через плечо.

– Красивая девочка, – признал он, кивнув на ту, что стояла в центре.

– Сказочно красивая! Здесь не разглядеть, но у нее еще и глаза изумительного оттенка – цвета весенней листвы. Сочные такие глазищи!

– Ты так говоришь, будто варенье из них собираешься варить.

– Тьфу на тебя!

Маша хотела сунуть снимок в карман чемодана, но муж удержал ее.

– Подожди! Дай свою будущую жену толком рассмотрю.

– Нечего меня рассматривать. Как говорил ослик Иа-Иа, душераздирающее зрелище.

Бабкин взглянул на снимок, где рыжеволосая девочка с тонкими чертами лица несмело улыбалась в камеру.