X20 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Бирд cтр.№ 44

Она положила руку мне на колено. У нее были прекрасные руки.

— Я не хочу вставать между тобой и Люси, — сказала она.

— Ах, между мной и Люси, между Люси и мной.

— Девушкой, которую ты любишь.

По моему лицу все было ясно. Тоскливый взгляд и некоторая нервозность подле других женщин. Этим объяснялось мое периодическое недовольство (никакой Люси). Более того, лишь потому, что я сильно любил другую, я по наивности пригласил Джинни на обед, выпил с ней вина, привел ее в крошечную комнатку (с постелью) и до сих пор считал, что мы можем оставаться друзьями. Вот почему она поняла, что поступила неправильно, когда попыталась меня поцеловать.

— Но ведь у тебя нет снимка, — сказала она.

Мое представление о любви было сумбурнее. Впрочем, теперь я понял, что одного оптимизма недостаточно, потому что надежда на письмо от Люси не заставила это письмо появиться. Вместо этого мне опять написал Джулиан, на сей раз из Гамбурга, города столь восхитительного, что Джулиан затруднялся его описать. Впервые в жизни ему платили за то, чем он хотел заниматься, и ему задали нелегкую работенку получить достоверные данные о том, как влияет на здоровье вдыхание дыма. Курильщики все равно врут, писал он, так что нельзя просто их спросить. Уверенный, что всегда сможет получить все, чего хочет, Джулиан говорил так, словно эта проблема уже решена.

Он ни разу не упомянул Люси, даже мимоходом, даже чтобы уязвить меня, и это меня уязвило.

— Вот у тебя сейчас такой, — сказала Джинни. — Тоскливый взгляд влюбленного.

— Я задумался.

— Давай я придумаю, — сказала она. — Кино?

— Фильм?

— Их там обычно и показывают.

— Хорошо, — сказал я. — Отлично.

— А как же Люси?

— Вряд ли она пойдет.

— Я не хочу вставать между вами.

Мы решили предоставить выбор фильма провидению, так что Джинни выбрала день, я выбрал время, а Джинни выбрала один кинотеатр возле Сорбонны, где крутили классику. Когда мы все утрясли, Сартр успел проглотить сигарету целиком. К нижней губе свидетельством чуда прилипла одинокая золотистая чешуйка несгоревшего табака — Сартр, решил я, приберег ее на потом.

Никто не заслуживает гореть в аду. Тео пытался убедить меня в этом, чтобы мы могли спокойно поговорить о Джулиане Карре.

— Говорят, у него большие сложности с женой, — сказал Тео. — Бедняга.

— И это объясняет, почему кто-то по его указке сюда вломился и выкрал табак?

— Не думаю, Грегори. Скорее ты скис и отнес ему растение каучука.

Тео стоял у широкой рабочей скамьи, обследуя нижние ветви растения около метра высотой: раз в год на нем распускались белые цветы, а широкие листья обычно высушивались и измельчались в курительную субстанцию. Это один из немногих применяющихся в ботанике способов отличить табак (Nicotiana affinis) от обычного каучука (Ficus elastica). Тео сказал, что ему не хватает каучука.

— Он тут сообщал некоторый уют, — сказал он.

У Тео был хороший день. Лицо не такое осунувшееся, да и двигался он свободнее. Я сидел на полу и наблюдал за ним, моя футболка прилипла к плечам — я только что прибежал из Центра. Бананас сонно заворочался на пуфике и перекатился на спину.

— “Бьюкэнен” похожа на любую другую большую компанию, — сказал Тео. — Она тщательно оберегает свое положение. Если бы я решил проблему вируса, то мог бы продать открытие кому-то еще, и они бы выращивали табак где угодно.

— Но это воровство, — сказал я. — Это личная месть Джулиана нам.

— Я думал, вы друзья.

— Он жестокий, лживый, двуличный, льстивый, врущий, мстительный, злобный, ненадежный, скупой ублюдок.

Тео отложил свою работу. Опустился в кресло, которое мы принесли из гостиной, и закурил. Я закурил. Бананас соскользнул с пуфика, взял кисет с латакией в зубы и вспрыгнул к Тео на колени.

— Ну-ну, — сказал Тео. — Я бы не назвал его жестоким.

— Он никогда не принимает в расчет людей. Только деньги и статистику. Он думает, мы должны распустить Клуб.

— Разумеется, ты всегда можешь бросить курить.

— Он явно считает, что Уолтер пожароопасен. Прости?

— Я просто подал мысль. — Тео почесал Бананаса за ушами, между двух проплешин на макушке. — Тогда будет все равно, что думает Джулиан.

Я посмотрел, как Тео спокойно наслаждается сигаретой, и попытался расшифровать выражение его лица. Конечно, он шутил. Он сказал:

— Если тебе не нравится нынешнее положение вещей, придется частично взять вину на себя.

Нет, Тео ошибался. Теперь я абсолютно точно знал, что с тех пор, как Джулиан привлек мое внимание ко рту Люси Хинтон, во всем без исключения виноват он. Меня поразило, что я не помню ее рта, а затем я осознал, что забыл и ее губы. Я припоминал ее скулы и подбородок, но теперь они разделялись гротескной парой универсальных красных губ, застывших в гримасе, адресованной Джулиану.

Я упрекнул его, что он совершенно ничего не знает о рте Люси Хинтон:

— Ты вообще думал, что у нее светлые волосы, — сказал я. Но он отмахнулся, а затем подлил масла в огонь, предложив мне найти новую девушку, пока результаты моих тестов еще подходят не одним закоренелым холостякам. Чертовски смешно, Джулиан.

— Думай как хочешь, — сказал я Тео, — я давно знаю Джулиана.

— Он напуган. Он работает на “Бьюкэнен”, где думают, что люди вроде меня выращивают табак на огороде между морковкой и луком.

— Для “Бьюкэнен” это незавидные новости.

— Вот именно. Положение на рынке их устраивает, поэтому они противятся любым переменам.

— Ты уверен, что дело не только в Джулиане?

— Конечно, нет. Дело в “Бьюкэнен” и остальных табачных компаниях. У всех один интерес, и, как правило, они объединяются для самозащиты. Например, запрещают растение, устойчивое к ВТМ, если до этого дойдет.

Он не сообщил мне, вывел ли он устойчивое растение. Сказал, что это не важно. А если бы даже и вывел, то единственное растение в одном Центре исследований не слишком помогло бы “Бьюкэнен”. Если они действительно хотят быть уверены, что ничего не изменится, надо уничтожить всю лабораторию.

Охотничья шапка. Зеленоватый твид. Уши подняты и связаны на макушке.

Здесь сидят Джонси Пол, старый Бен Брэдли, Уиттингем, доктор Хеккет, поляк Ян Пето и Ланди Фут, которые, между нами говоря, могли бы и постараться, развеселить Уолтера даже ценой быстрого сведения меня с ума. Все курят, за исключением Ланди Фута, который часто теряет нить разговора, поскольку одновременно обдумывает, какую бы из своих зависимостей пустить в ход дальше. Он жует никотиновую резинку и пытается вспомнить, принял ли добавку маточного молочка и что за потребность вызывает у него это легкое, но безошибочное ощущение неудовлетворенности. Мне оно знакомо — у меня от него дрожат руки.