Украденная дочь - читать онлайн книгу. Автор: Клара Санчес cтр.№ 68

В семь часов вечера я вышла из нашего магазина. Дул очень приятный, хотя и более прохладный, чем обычно, ветерок. Листва на деревьях в этот переходный период между летом и зимой постепенно окрашивалась в различные цвета, и мне это нравилось, потому что делало еще более красивым парк, вдоль которого я ходила, направляясь из нашего магазина в хореографическое училище.

Выйдя из магазина, я увидела ее. Она стояла, прислонившись к двери магазина «Зара», расположенного напротив нашего магазина. Я невольно обратила на нее внимание, потому что, едва я ступила на тротуар, она вытянула ногу и покрутила носком сапожка из кожи питона. Я узнала этот сапожок и посмотрела на нее. Мне потребовалось несколько секунд для того, чтобы припомнить, где я видела эту девушку.

— Ты меня помнишь? — спросила она, подходя.

— Да. Мне хорошо запомнился твой перстень, на котором изображена кобра.

Она посмотрела направо и налево.

— Я ждала тут одного своего друга, но он, похоже, решил заставить меня ждать очень долго.

— Бывает и такое, — сказала я. — Как сапожки? Тебе в них удобно?

— В них не очень удобно, но они мне нравятся. Я как обула их, так до сих пор и не снимаю.

— Это меня радует. Надеюсь, ты еще заглянешь к нам в магазин.

— Обязательно, — сказала она и пошла рядом со мной. — Как только я увидела эти сапожки в витрине, я сказала себе: «Они — для меня».

Она была одета примерно так же, как и в прошлый раз, — в стиле, в котором одеваются рокеры и от которого у Лили, наверное, пробежал бы мороз по коже.

— Твой перстень — это нечто.

— Он тебе нравится? Если хочешь, могу тебе его подарить, — сказала она, пытаясь стащить перстень с пальца.

— Он мне нравится на твоем пальце, не на моем, — поспешно сказала я. Мы с ней почти не были знакомы, а потому я считала такой подарок с ее стороны неуместным.

Она на некоторое время замолчала, а затем взяла меня за руку — и сжала ее при этом, пожалуй, чрезмерно сильно. Мы посмотрели друг другу в глаза. Не знаю, каким в этот момент было мое лицо. Возможно, удивленным и даже возмущенным.

— Не переживай, — сказала она, не отпуская меня. — Я не сумасшедшая. Я просто хочу с тобой поговорить.

Я дернула рукой, чтобы высвободиться.

— У меня нет ни малейшего желания разговаривать. Оставь меня в покое и забудь обо мне.

— Я была бы очень рада тебя забыть. Я была бы очень рада, если бы тебя не было на белом свете.

— Ты что, одна из тех психопаток, которые…

— Прости меня. Я начала совсем не так, как следовало бы. Дипломатичность никогда не была моей сильной стороной. У меня никогда не получалось правильно говорить о важных вещах.

— Послушай, — сказала я, — не морочь мне голову. Давай прямо сейчас прекратим этот разговор, и ты пойдешь своей дорогой, а я — своей.

Она посмотрела на меня так, как будто вот-вот заплачет. Вообще-то она не была похожа на плаксивых девушек (плаксивые девушки перстней с изображением кобры, наверное, не носят), потому что у нее были широкие скулы, на которых слезы затерялись бы и исчезли. Она провела рукой, на одном из пальцев которой был перстень, по кудрявым черным волосам, доходившим до воротника ее куртки.

— Нам нужно поговорить. Лично ты, возможно, в этом и не нуждаешься, но у меня нет другого выхода. Мы не можем оставить все так, как будто ничего не произошло.

Мы находились уже недалеко от входа в хореографическое училище.

— Я ничего не понимаю! — не выдержав, выкрикнула я.

— Я могу объяснить тебе все в течение получаса.

— Сегодня — нет. Все, хватит.

— Я собиралась написать тебе письмо, — сказала она. Ее глаза покраснели — то ли от ветра, то ли от подступивших слез. — Так было бы для меня удобнее, но мне показалось, что это будет не совсем правильно.

Я зашагала быстрее: мне хотелось зайти в хореографическое училище и тем самым прекратить этот разговор. Краем глаза я увидела, что она не пытается меня догнать. Я больше не слышала и звука ее шагов. Она пошла куда-то в другую сторону.

У меня не получалось сконцентрироваться. Перед моим мысленным взором снова и снова появлялась эта девушка с перстнем, на котором изображена кобра. Уже стемнело, и в окнах отражался свет окон соседних домов. Она меня с кем-то спутала — другого объяснения этому инциденту я не находила. Возможно, следовало позволить ей рассказать, что ей от меня нужно и за кого она меня принимает. Тогда мы разобрались бы с этим недоразумением, и так было бы лучше для нас обеих. Я при разговоре с ней подумала, что она не иначе как сумасшедшая, а теперь эта девушка — сумасшедшая она или нет — не выходила у меня из мыслей. Придя к выводу, что у нее что-то не в порядке с головой, я решила, что лучше с ней вообще больше не общаться. Чем было вызвано мое решение — благоразумием или трусостью? Эта девушка нуждалась в помощи, а я ей в этой помощи отказала. Не захотела с ней связываться.

Я пришла домой в десять часов. Лили смотрела телевизор, а мама, как обычно, сидела в своей комнате на диванных подушках в позе лотоса. Они оставили мне на тарелке картофельный омлет и салат.

— Садись поужинай, — сказала Лили, не отрывая взгляда от телевизора.

Я съела немножко салата и присела рядом с ней. Меня всегда угнетало, когда я видела ее уставившейся в экран телевизора, и, чтобы не видеть ее такой, я отправлялась принимать душ или прибирала в своей комнате. Однако сегодня мне было необходимо рассказать кому-нибудь о том, что произошло. Поначалу бабушка меня почти не слушала — потому что она ждала, когда же в этой серии появится Кэрол, — а затем вдруг позвала маму. Та пришла с явным неудовольствием. Лили уменьшила громкость телевизора.

— Так ты говоришь, что она едва не заплакала? — спросила мама.

Я кивнула.

— Думаю, она нуждалась в том, чтобы поговорить, — сказала я. — Она чувствовала себя одинокой.

— Когда она снова появится в нашем магазине, дай мне знать. А если она станет поджидать тебя на улице или где-то еще, позвони нам. Она может быть опасна, — сказала Лили, обмениваясь с мамой одним из тех взглядов, которыми они иногда обменивались, когда рядом находилась Анна.

— Да, — сказала мама непривычно суровым голосом. — Больше с ней ни о чем не разговаривай, поняла?

Мы все втроем, возможно, немножко перегибали палку. Тон задала я, рассказав бабушке и маме об этом нелепом и не имеющем никакого значения случае. Я была избалованной девочкой. Я привыкла к тому, что бабушка и мама меня всячески оберегают, что они ведут себя так, будто кто-то расставил для меня повсюду ловушки. С моей стороны было нелепо, зная, какие они, пересказывать им этот странный инцидент. Теперь Лили станет еще больше мне докучать, и мне уже не позволят уходить по субботам из дому на весь вечер.