Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Эрлихман cтр.№ 12

Но вот конферансье объявил, что теперь выступит известный телепат и ясновидец Арно Леони, который читает человеческие мысли как открытую книгу. Вышел солидный дядька с хорошенькой ассистенткой и начал проделывать захватывающий номер. Этот с публикой не кокетничал, голос его был внушителен, а тон повелителен. Он держал зал в напряжении, работал в темпе, подгоняя свою ассистентку и публику, заставляя их действовать по своему внушению. Он угадывал, где запрятаны предметы, объявлял, что находится в карманах господ и сумочках дам, прочитывал цифры сквозь запечатанные конверты. Это были фокусы самого высокого класса.

Я понимал, что это держится на трюках, но на каких точно, — не соображал. Однако я сделал два важных вывода: что главная роль тут принадлежит ассистентке и что такие штуки мог бы не без успеха проделывать и я. И, вдобавок, что это не так уж сложно: публика любит, чтобы ее обманывали. Словом, я загорелся новым амплуа.

Я начал донимать пана Кобака: где можно обучиться этим телепатическим хитростям и доходное ли это дело, дает оно парнусе (доход. — В.Э.) или нет? Пан Кобак об этом не имел никакого понятия и направил меня к некому пану Циглеру, антрепренеру артистов варьете. Тот со мной, лапсердаком, сперва и говорить не захотел. Куда ты, мол, Мессинг, прешь? Телепатия, мол, не твоего ума дело, тут требуется солидное образование и изучение психологии. Но я не сдавался и твердо решил освоить все эти тонкости. Оказалось, что эстрадных телепатов уже не так мало, но котировались они по-разному. Но вообще-то это новое искусство прочного места себе еще не завоевало.

Я перестал морочить голову Циглеру, но мысль овладеть новой специальностью засела прочно — надоели дешевые ярмарочные балаганы и дурацкие факирские штучки. Не буду же я всю жизнь жечь себе огнем глотку и тыкать в нее шпагу!

Я долго искал и, наконец, мне удалось познакомиться с неким паном Залесским. Это был телепат не крупного разряда, но ремесло знал хорошо. К сожалению, он был горький шикер (пьяница. — В.Э.) и иногда напивался до потери сознания. Он долго ломался, но наконец взял меня, с условием, что не только ничего мне не будет платить, а что я должен внести за учебу ребегельд. Я отдал ему почти все мои более чем скромные сбережения и снова стал жить впроголодь, словно факир в стеклянном гробу.

Старый пропойца не торопился посвящать меня в тайны телепатии, но ведь и я не лыком шит. Я начал копаться в букинистических лавках на улице Свентокшижской и разыскивать книги о телепатических экспериментах. Читать я, как вы уже знаете, был не очень горазд, к тому же плохо понимал терминологию, и мне пришлось пробиваться как сквозь китайскую грамоту. Но я все же одолел книги Охоровича, Манчарского и Рише в переводе с французского. Через некоторое время я уже мог с грехом пополам ассистировать маэстро Залесскому.

Он стоял на сцене с плотно завязанными глазами, и любой из публики мог убедиться, что повязка непрозрачна и плотно облегает голову. Вдобавок он еще демонстративно поворачивался спиной к залу, где я в это время шнырял между рядами. Я обращался к одному из зрителей и просил его вручить мне какой-нибудь предмет. Ну, что может быть в карманах у человека в такой обстановке? Чаще всего мне подавали часы. И тогда я показывал их зрителям, а затем таинственно, как бы стараясь направить телепатический ток на маэстро, спрашивал:

— Что у меня в правой руке?

Маэстро корчился, как пораженный электрическим током, а затем глухо выдавливал:

— Ча-сы.

После того как гром аплодисментов стихал, я спрашивал:

— А что у меня в левой руке?

Это означало — очки.

— А что у меня теперь в левой руке?

Здесь речь шла о расческе.

Существовала подробно разработанная система обозначений для всех предметов, которые люди носят при себе. Надо было только очень остерегаться детей, — и я их потом всегда страшно боялся: у них в кармане могла оказаться стреляная гильза, ракушка или живой воробей.

Еще проще был номер со словами или цифрами в запечатанном конверте: в шляпу или коробку, куда собирали записки из публики, надо было только незаметно подбросить свой собственный листок, а затем его ловко оттуда извлечь.

Через полгода я решил выступить самостоятельно. С Музой, бывшей ассистенткой моего маэстро, мы отправились в клуб железнодорожников под Варшавой — там я и дебютировал. Обливаясь потом от волнения, я метался по эстраде и нес какую-то словесную чушь. Выручила опытная ассистентка, умная шикса (нееврейка. — В.Э.), которая меня так хорошо вела, что я счастливо дотянул до конца. Хотя бурных аплодисментов не было, я благодарил Всевышнего уже за то, что меня не освистали. Знаете, что я вам скажу? Я этого волнения перед выступлением так никогда и не смог преодолеть. Как выступать, так у меня сразу такое начинается в животе! С годами это даже усилилось.

Плохо ли, хорошо ли, но я овладел новой специальностью и стал с грехом пополам выступать — хотя и не в шикарных варьете с красным плюшем. Нашелся и антрепренёр, рискнувший организовать турне по Польше. Втроем мы объезжали города и местечки, находили помещения, расклеивали афиши и выступали по два-три раза в день. Публика была, слава Богу, не очень взыскательна, а со сборами было как когда. Но расходы мы покрывали, и у нас в карманах кое-что оставалось. Только это была снова та же жизнь на колесах.

Почти пять лет эти гастрольные поездки обеспечивали мне довольно состоятельную жизнь, — продолжал Мессинг, похлебав баланды. — Я смог кое-что отложить, позволить себе сделать перерыв. Но нельзя сказать, чтобы я был доволен этой работой: бесконечные поездки, мерзкие меблированные комнаты, тошнотворная вонь дешевых столовых. И никак не мог я освободиться от волнения перед выступлениями — каждый раз я робел, боялся скандала, провала и разоблачения. Я решил снова искать что-то новое, что-то более спокойное и надежное.

Я знал многих гадалок, ворожей, предсказателей будущего, выступавших на ярмарках и в луна-парках. Большинство из них жило хуже моего, но были среди них и свои звезды. В бульварных газетах ежедневно бросались в глаза объявления: психо-астролог Шиллер-Школьник — или графолог-хиромант Ян Шаржа-Дежбицкий, — предсказывают будущее. Просили они за свои услуги недорого. Но ведь регулярные объявления влетают в копеечку — значит, гешефт давал свой навар.

Неплохо было бы этим заняться. Но сперва надо хорошо обмозговать. Техника ведь у всех одна и та же, но большинство едва сводит концы с концами, а у этих немногих — успех. В чем секрет? Я познакомился со всем, что было мне доступно в области астрологии, оккультизма, каббалистики, особенно со знаками зодиака и влиянием конфигурации звезд на человеческие судьбы. Снова пришлось взяться за книги, будь они неладны.

Но ведь в книжке не найдешь отгадку, почему Шиллер-Школьник на этом деле делает гешефт, а другие едва держатся на поверхности? Как составить объявление так, чтобы читатель обратил на него внимание, не пробежал равнодушно мимо? Я понял, что любой гороскоп составить куда легче, чем это чёртово объявление — я уже правильно сообразил, что именно в нем главная загвоздка. В объявлении Шиллера-Школьника был всегда портретик: сосредоточенное, излучающее энергию лицо, искусно намотанная чалма, а в ней брошь с крупным камнем, густые брови, жгучий взгляд. Ян Шаржа-Дежбицкий был знатным шляхтичем, и в его объявлениях красовался старинный родовой герб: ясновельможный пан изволят снисходить, приподымая тонкими аристократическими пальцами завесу твоего будущего.