Карта неба - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Х. Пальма cтр.№ 67

Ночью на него напала бессонница, и он почти не спал, однако утренняя ванна помогла ему встряхнуться настолько, что к моменту свидания он подошел с посвежевшей головой и робкой верой в свои силы. Во время бессонницы он воображал себе возможные сценарии их беседы и готовил нужные ответы на любой вопрос, который она могла бы ему задать, но в конце концов пришел к заключению, что все равно не сумеет предугадать ход их разговора. Часовая стрелка так долго добиралась до цифры пять, что, когда это наконец произошло, Мюррей успел пережить все возможные и невозможные состояния души: оптимизм, покорность судьбе, апатию, надежду, тоску, страх — а теперь и тошноту, поскольку нервное напряжение сказалось и на желудке, нарушив спокойное переваривание жаркого, поданного Элмером на обед. Бледный, трясущийся словно в лихорадке, он услышал звуки дверного колокольчика, возвестившего о прибытии Эммы, и вслед за этим знакомую рысцу Элмера. Не дожидаясь, пока дворецкий придет сообщить о визите, Мюррей спустился во внутренний дворик, беспрестанно утирая платком холодный пот со лба. Вслед за ним плелся Этерно, похоже, желавший выяснить, по крайней мере настолько, насколько это доступно собаке, причину, по которой хозяин весь день пребывает в страшном беспокойстве. Однако, несмотря на тренировку ума, которой целый день занимался Мюррей, когда они вошли в библиотеку, Этерно среагировал быстрее, чем он, и подбежал к Эмме и ее служанке, чтобы обнюхать их. Убедившись, что обе пахнут должным образом, а следовательно, возможность того, что Эмма послала вместо себя на свидание автомат, исключена, пес отправился в свой любимый угол и плюхнулся там, наблюдая, способен ли хозяин преодолеть замешательство, вызванное его незапланированным приветствием. Но планка оказалась чересчур высока. Гилмор не сразу догадался отослать дворецкого и поцеловать руку, протянутую ему девушкой, что он сделал чрезвычайно неуклюже, после чего пригласил ее садиться, не осмелившись поднять на нее глаза.

«Столь катастрофическое начало предвещает самое худшее», — подумал он. И не ошибся. Гилмор приступил к беседе, находясь в хорошем настроении, однако Эмма реагировала на его шутки с такой холодностью, что он засомневался, правильно ли оценил их переписку. Растерявшись, он отдал инициативу девушке, отбиваясь, как только мог, от ее выпадов, но, когда понял, что, вероятнее всего, за этим свиданием ничего больше не последует, постарался использовать любую возможность, чтобы ясно выразить ей свои чувства. В конце концов, это и было его целью. Однако разговор сразу же принял такое направление, которого невозможно было вообразить и за тысячу ночей бессонницы. Эмма явно пришла к нему в гости с единственным намерением — победить его в его же собственной игре и избавиться от него приличным и в то же время элегантным образом: попросив то, чего он не смог бы достать. И Мюррей принял вызов, сделав вид, будто им движет эгоистичное желание добиться ее либо горделивое стремление выйти победителем, — он докажет, что для Монтгомери Гилмора нет ничего невозможного. Эмма ясно дала понять: единственное, что она еще как-то ценит, это поступки. Значит, он должен забыть про слова и завоевывать ее с помощью поступков. И только женившись на ней, он докажет, что его жизнь превратилась в неустанные поиски счастья для нее, Эммы… Но для того чтобы жениться, он должен воспроизвести эпизод из романа Уэллса.

Герберт Джордж Уэллс, именно он. Автор «Машины времени».

Снова он.

Человек, которого он ненавидел, как никого на свете.

И вот теперь Мюррей должен воссоздать нашествие марсиан, описанное в его романе. Но у него уже есть опыт в подобных делах, подумал он, рассматривая трамвай времени, и его охватила почти болезненная радость оттого, что первого августа Эмма Харлоу, самая прекрасная женщина в мире, согласится стать его женой. А потом она полюбит его. В этом нет никакого сомнения. Ведь он не кто-нибудь, а Гиллиам Мюррей, Властелин времени.

И он может достичь невозможного.

Однако хватило двух недель, чтобы превратить счастливейшего из людей в отчаявшегося человека. Он приехал в Лондон в начале июня и немедленно приступил к делу, но лишь убедился в том, что воспроизвести вторжение марсиан — не такая легкая задача, как он думал. Сейчас, утром пятнадцатого дня, Мюррей направлялся в свою фирму, чтобы присутствовать при новой репетиции, хотя подозревал, что увиденное понравится ему так же мало, как предыдущие попытки. Он не сумел собрать ту же команду, с которой работал два года назад, когда отправлял своих современников в 2000 год, и хотя Мартин уверял, что нанятые им люди столь же компетентны, это утверждение свидетельствовало лишь об его склонности к преувеличениям. В самом дурном настроении Мюррей шел по залитой по-летнему ярким светом улице, с досадой наблюдая, как солнечные лучи придают окружающим предметам необыкновенную законченность, неоспоримое правдоподобие.

Выйдя на Грик-стрит, он незамеченным проскользнул внутрь старого театра. Мартин, рыжеволосый детина почти таких же размеров, как он сам, встретил его в вестибюле.

— Все уже готово, мистер Мюррей, — объявил он.

— Я же сказал, чтобы ты называл меня мистер Гилмор. Не забывай, что бедняга Мюррей умер два года назад.

— Извините, мистер Гилмор, это я по привычке.

Мюррей рассеянно кивнул.

— Ладно, не важно… Посмотрим, чего вы добились на этот раз.

Мартин провел его на склад, где должен был состояться показ. Там, задвинутый в самый дальний угол обширного помещения, стоял «Хронотилус», единственное сохранившееся свидетельство его золотого прошлого. Мюррей любовно посмотрел на него, прежде чем перевести взгляд на марсианский цилиндр, занимавший теперь центральную часть склада. Как и в прошлые разы, он остановился примерно в пяти-шести метрах от него, соблюдая расстояние, на которое, по его расчетам, смогут подойти пораженные зрители. Что касается самого цилиндра, то надо было признать, что бригада Мартина потрудилась на славу, создав в точности такую же машину, какую описал Уэллс: пепельного цвета, примерно тридцати ярдов в диаметре. В романе, служившем ему руководством, марсианская машина, которая была запущена с Марса, словно огромный снаряд преодолела шестьдесят миллионов километров непроглядной тьмы, вторглась в атмосферу Земли, прочертила небосвод в восточном направлении над Винчестером и в конце концов приземлилась на общественных пастбищах Хорселла, пробив в земле гигантскую воронку, где и покоилась наполовину погребенная, в окружении щепок от разбитой ею при падении сосны, в кольце из дерна и обугленного гравия. Но это, разумеется, превышало возможности Мюррея, и потому он был вынужден ограничиться тем, чтобы под покровом ночной темноты перевезти цилиндр в Хорселл, со всеми предосторожностями разместить его на пастбище и сжечь вокруг него некоторое количество травы, чтобы, как только рассветет, продемонстрировать его миру так, словно он действительно преодолел межпланетное пространство.

Но, к сожалению, одной только машины было недостаточно. Мюррей вздохнул и подал знак рукой Мартину, который крикнул, обращаясь к цилиндру:

— Давайте, ребята, начинайте представление!