Приговор - читать онлайн книгу. Автор: Кага Отохико cтр.№ 44

— Эй, Ота! Это я, Тикаки. Ты меня узнаёшь? Посмотри на меня.

— Гы-гы-гы…

Ота вытягивал губы, будто хотел что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни одного слова. Тикаки терпеливо ждал. В таких случаях бессмысленно подгонять человека. Надо проявить терпение, и он непременно заговорит. Подождём ещё пять минут. Тикаки взглянул на часы. 11.22. Вот и хорошо, подожду до половины двенадцатого. Всё-таки в этой комнате слишком холодно. Недавно в терапевтическом отделении и в хирургии поставили обогреватели, но в психиатрическом решили не ставить — якобы опасно. Мол, буйные больные могут сломать отопительные приборы, однако истинная подоплёка у этого решения была совсем другая. Считается, что психиатрические пациенты больны только духом, а телом совершенно здоровы, а раз так, то им, как и прочим здоровым заключённым, никакого отопления не полагается. По этому поводу Тикаки вскоре после своего появления в тюремной больнице имел разговор с главным врачом. Наверное, он уже тогда произвёл на него неблагоприятное впечатление, во всяком случае, тот говорил с ним таким тоном, будто хотел сказать: «Что-то этот новенький слишком много себе позволяет», а на губах его играла кривая снисходительная усмешка — «Да, молодо-зелено». 11.24. Окно приоткрыто, и в палату залетают снежинки. Наверное, именно поэтому такой холод. Холод от промокших, запачканных блевотиной ног поднимается к пояснице, ползёт по спине. Надо срочно переодеться, иначе простуды не избежать. Если я соглашусь с тем, что следует приостановить отбывание наказания для Тайёку Боку и перевести его в городскую больницу, главный врач, конечно, будет доволен. Доволен-то доволен, но я наверняка уроню себя в его глазах. Он решит, что я стоял на своём просто из упрямства, а не потому, что был уверен в своих силах. Но мне-то он ничего не скажет, промолчит. Ещё пять минут. Ота по-прежнему только молча надувает губы.

Тикаки ободряюще кивнул ему и погладил по спине. К его удивлению, эта спина оказалась совсем не там, где он себе её представлял, только передвинув руку сантиметров на пять ниже, он наконец нащупал торчащие лопатки. Здесь как раз должна размещаться трёхглавая мышца плеча, но на костях почти нет мяса.

— Гы-гы-гы…

Ота приблизил к нему лицо. Что он хочет сказать? Тикаки вгляделся в него, пытаясь прочесть мысли. Глаза беспокойно бегали, будто Ота хотел и не мог открыть какую-то тайну. Тикаки вдруг вспомнил, как однажды он тихонько прошептал ему в самое ухо: «Тут есть один тип, Кусумото. Такой задавака из Токийского университета. Он здесь уже давно, второй по старшинству среди приговорённых. Говорят, он до сих пор жив только потому, что его братец дружок министра юстиции. Вот так-то. Можно себе представить, какую уйму денег они на него угрохали. Потому-то за ним и не приходят. Наш надзиратель и тот перед ним лебезит. Точно!» Потом, почти прижав губы к уху Тикаки, Ота добавил: «Он в соседней со мной камере. Вы ему меня не выдавайте. А то мне житья не будет. Если он на меня озлобится, всё, мне кранты». Наверное, это было осенью, потому что к концу года его перевели в камеру, соседнюю с Коно. Теперь Ота, очевидно желая доставить Тикаки удовольствие, часто сплетничал о заключённых нулевой зоны, но голос понижал только в тех случаях, когда говорил о Кусумото. У Тикаки не было возможности проверить, действительно ли брат Кусумото приятельствует с министром юстиции, ему казалось это маловероятным, но, так или иначе, он заинтересовался Кусумото, которого обитатели нулевой зоны, судя по всему, считали неординарной личностью. О нём говорили как о человеке интеллигентном, авторе нашумевшей книги «Ночные мысли», заключённые же обвиняли его в высокомерии, считали надутым снобом, который кичится своей учёностью, из-за чего даже надзиратели не позволяют себе с ним фамильярничать. Ота особенно подчёркивал материальное благополучие Кусумото. «Кусумото у нас богатей, куда до него голодранцам вроде меня. Что я — у меня в кармане пусто, вот добился разрешения и тружусь целыми днями с утра до вечера, сижу, не разгибаясь, над этими багажными ярлыками, чтобы хоть чуток подзаработать, а только и хватает, что на сладости. А к нему на свидания мамаша без конца шляется и притаскивает всякую всячину — то тебе свитер, то консервы, то книги. Небось и карманных денег он получает до черта. Станет он якшаться со всякой шантрапой! Ему не надо целыми днями гнуть спину, выполняя дурацкую работу, которую нам швыряют как собаке подачку. Я, доктор, родился бедняком, приходилось мне несладко, а денег хотелось ужасно, вот я и сделал то, что сделал, и в конце концов попал сюда. Вот бы раздобыть побольше деньжат! Ну хоть бы разок в жизни, но много. Так охота пожить в своё удовольствие, не занимаясь этой гнусной работой». Тикаки взглянул на часы. 11.26. Ота сидит, опустив голову, и молчит. Тикаки поднялся на ноги и стал ходить по комнате, чтобы хоть немного согреться. Он вспомнил о Кусумото, которого осматривал недавно. Он ожидал увидеть кого-то похожего на студента, а перед ним стоял немного полноватый мужчина средних лет. Может быть, близорукий, во всяком случае, он щурился, когда что-то рассматривал. Приветливая улыбка, учтивые манеры и вместе с тем явное стремление держать дистанцию. Только иногда мгновенно пробегающая меж бровями морщинка выдавала его недовольство или внутреннее несогласие. Интересно, что на самом деле чувствовал этот человек, почему сегодня он вдруг решил обратиться к врачу? Сам напросился на приём — якобы страдает головокружениями, — но при этом отказался от выписанных лекарств, заявив, что они ему не нужны. «Я справлюсь сам. Мне кажется, что если очень постараться, то можно обойтись и без лекарств», — сказал он напоследок. Зачем было тогда обращаться к врачу?

— Гы-гы… — опять начал Ота. — Гы-гы-гы…

Тикаки посмотрел на часы. 11.27. Прошло уже пять минут.

— Гы-де… я? — раздельно произнёс Ота.

Тикаки улыбнулся. Не зря он запасся терпением. Повернувшись к Оте, он, точно воспроизводя его интонацию, сказал:

— А — ка-ак — ты-ду-ма-ешь? Гы-де — ты?

Ота пожал плечами.

— Не знаешь? Ну, тогда скажи — к-т-о я?

— Доо-кто-р.

— Правильно. А как меня зовут? Как моё имя?

— Доктор Та… Та-ки.

— Ну, как же так? Я совсем не доктор Таки. Нехорошо. А теперь скажи мне — к-т-о т-ы? Как тебя зовут?

— О… О-та… Рё… саку.

— Глупости! Рёсаку Ота — твой дядя, которого ты ненавидишь, так? Помнишь, ты ещё ругался, говорил, что он-то и втянул тебя в это дело. Не помнишь? Ну, Ота, не может быть, чтобы ты не знал собственного имени. Ну, давай ещё раз попробуем. К-а-к т-е-б-я з-о-в-у-т?

— Рёсаку Ота.

— Стой-ка, стой-ка… — вдруг истошно завопил Тикаки, потом, скрестив руки на груди, принялся, раскачиваясь всем телом, мерять быстрыми шагами палату. Время от времени он пинал стену носком ботинка. Он чувствовал, как кровь приливает к мозгу и его клетки активизируются, получая приток новой энергии. Интересно, Ота нарочно отвечает неправильно или это симптомы какой-то болезни? Симулирует он или действительно болен? Вдруг в его голове сложился нужный вопрос, и он пристально посмотрел на Оту.