Гордость и предубеждение Джасмин Филд - читать онлайн книгу. Автор: Мелисса Натан cтр.№ 24

— Мо, съешь что-нибудь? — спросила Джаз.

— Нет, спасибо, — радостно ответила Мо. — Я поела перед тем, как прийти сюда.

— Ты потрясающе выглядишь, — воскликнула Джорджия.

Мо сбросила четырнадцать фунтов всего за один месяц. Видимо, Джаз была единственной, кому нравилась прежняя Мо.

— Но все же не так потрясающе, как этот торт, — заметила она, смакуя калорийный шоколадно-кофейный торт, испеченный Джоузи. Мысленно она уже набрасывала колонку для следующего номера. Джоузи, которая весьма успешно делала карьеру до рождения Бена, теперь, как и большинство ее подруг, вела активную общественную жизнь. Из-за вечной нехватки времени, она покупала продукты быстрого приготовления, но никто не сомневался, что праздничный торт в день рождения сына будет от начала и до конца сделан ее собственными руками. Бену исполнилось всего два годика, но Джоузи была уверена, что готовый, купленный в магазине торт огорчит малыша, поскольку будет означать, что мамочка его не очень любит. «Откуда они все это берут?» — удивлялась Джаз. Она посмотрела на младшую сестру. Джоузи вежливо улыбалась на шутку старой тетушки Сильвии. Ни за что нельзя догадаться, что Джоузи беременна.

Джаз и Джорджия последовали за хозяйкой в кухню, где их ожидала груда грязной посуды. Мужчины сидели в гостиной, отяжелевшие от слишком обильной еды, а женщины собрались в кухне и прибирали все после чаепития, стараясь не думать о тех вкусностях, от которых им пришлось отказаться.

Джаз давно перестала роптать на то, что мужчины не помогают женщинам по хозяйству. Однако ее все равно злило, что она знала кухню своего шурина лучше, чем он сам. С тех пор как они с Джоузи поженились, Джасмин не один раз накрывала в его доме на стол. А вот он в ее доме, как ни странно, ни разу этого не делал. Даже мысль об этом выглядела нелепой.

— Ты в порядке? — тихо спросила она Джоузи, орудуя кухонным полотенцем.

Марта и Джорджия, громко болтая, склонились над раковиной.

Джоузи горько засмеялась и, приподнявшись на цыпочки, принялась ставить посуду на верхние полки буфета.

— Зашла бы как-нибудь, поужинали бы вместе, — в который уже раз предложила Джаз. Она теперь больше не обижалась на ее отказы, как раньше. — Ну, как-нибудь, без Бена и Майкла, как в добрые старые времена.

— Не могу. Бен без меня ни за что не заснет, а на очереди еще Майкл, который ждет, когда я накормлю его ужином. А потом я уже такая усталая, что ни на что не способна, — мягко сказала Джоузи. — Когда ты только поймешь, что добрые старые времена ушли навсегда?

Джаз хотелось убить своего идиота шурина. А еще ей хотелось отшлепать сестричку и запретить ей быть такой несчастной. Но вместо этого она только спросила:

— А жизнь Майкла хоть как-нибудь изменилась с тех пор, как он стал отцом?

Джоузи равнодушно выслушала вопрос.

— Иногда встает ночью, — сказала она спокойно. — Помогает по выходным. Знаешь, он ведь тоже устает. С тех пор как Майкл получил повышение, он много работает.

Джаз посмотрела на младшую сестру и почувствовала, как на нее накатывает волна тоски по прошлой Джоузи, той, какой она была раньше и которую она так любила. Джасмин уже в миллионный раз зареклась выходить замуж.

В кухню вошла Мо. Она хлопнула в ладоши и, потирая руки, спросила:

— Итак, чем могу быть полезной?

— Съешь тортик! — закричала Джаз и бросила ей полотенце.

— Ни за что, — отрезала Мо, — мне и так хорошо.

— Мо? Это ты? От тебя осталась одна тень, — обернувшись, сказала Марта, в голосе ее звучало неподдельное беспокойство.

— Спасибо на добром слове, — с улыбкой ответила Мо.

Марта проигнорировала юмор Мо и снова повернулась к Джорджии, чтобы обсудить с ней лекарства, назначенные Джеффри от артрита, но в это время Джоузи позвали в гостиную — Бен ударился. Когда отец попытался его успокоить, малыш заплакал еще громче.

— Я записала нас с тобой на завтра в фитнес-клуб, — сказала Мо Джаз.

— Что?

— На степ-аэробику. Тебе понравится. После этого мы пойдем в парилку, а потом в сауну.

Джаз уставилась на Мо.

— За что ты меня ненавидишь?

На это Мо лишь самодовольно улыбнулась.

Как же Джорджии бросить Симона? Впервые в своей жизни — а ей уже стукнуло тридцать, и время с бешеной скоростью неслось вперед, — Джорджия Филд готова была бросить очень приличного мужчину. И мужчину в полном расцвете сил. Как же это сделать? А вдруг окажется, что у Джека и нет никаких серьезных намерений по отношению к ней?

Джорджия долго и мучительно обдумывала этот вопрос. Она уже решила позвонить Симону в его офис и сказать: «Нужно поговорить». Но потом передумала, так как выглядело все это слишком уж мелодраматично. Она решила брать быка за рога. Надо сделать это, не откладывая. Прямо сейчас, в машине, по дороге домой с дня рождения.

Сейчас.

Джорджия села в его машину на пассажирское место. Сердце ее бешено колотилось. Пока Симон выруливал с парковки, она смотрела прямо перед собой на моросящий дождь. Он надел защитные очки и включил свой многоуровневый музыкальный центр. Джорджия не понимала, почему это он так зациклен на своей системе: на всех дисках Симона все равно было одно и то же — записи Фила Коллинза. Уже одного этого было достаточно, чтобы бросить такого мужика. Какое-то время они ехали молча. Джорджия просто не знала, как начать разговор. А что, если Симон так расстроится, что врежется во встречную машину, лишь бы только Джорджия не досталась другому? А что, если он начнет кричать на нее? А что, если он уговорит ее остаться с ним? Но тут Джорджия представила себе улыбающееся лицо Джека, и это придало ей смелости.

Она откашлялась.

Никакой реакции. Губы Симона шевелились в такт песни «Мама», его любимой записи, а рукой (совершенно невпопад) он отбивал такт по баранке руля, одетого в кожаный чехол. Не успела Джорджия опомниться, как он уже припарковывался в Вест-Хемптоне. Вот сейчас Симон спросит, можно ли у нее переночевать. И скажет, что согласен спать на коврике возле кофейного столика. До чего же ей надоела эта шутка.

Он заглушил машину, снял защитные очки и, улыбаясь ей, не убирая руки с баранки, подмигнув, действительно спросил насчет коврика и кофейного столика.

Джорджия в ответ что-то нечленораздельно буркнула, и они вышли из машины.

Джорджия зажгла свет, и Симон тут же плюхнулся на трехместный диван, аккурат в самый его центр. Глубоко вздохнув, он взял одну из газет, лежащих на кофейном столике, и тут же открыл спортивную страницу. И вдруг Джорджия поняла, что ненавидит его.

— Нам нужно поговорить, — сказала она.

— Давай. Забивай.

Он не отрывал глаз от газеты.

«Боже, неужели нельзя обойтись без этих спортивных выражений? Что ж, сейчас забью».