Загадка Веры Холодной - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Полонский cтр.№ 2

Папа умер не страшно. Лежал потом тихий, строгий, непохожий на себя, с заострившимися чертами лица и закрытыми глазами. А Машенька… При одном лишь воспоминании сердце екнуло, и Вера снова провалилась в спасительную тьму, где нет ни чувств, ни мыслей, ни переживаний, ни сожалений. Ничего нет.

– Верочка, – позвал знакомый голос, самый любимый.

Или уже не самый? Или совсем не любимый? А разве можно любить после того, как увидела смерть?

– Верочка! Ты меня слышишь?! Верочка! Верочка! Ответь, прошу тебя!

Если зовут так настойчиво, волей-неволей приходится подчиниться. Только отвечать Вере не хотелось, потому что нечего было отвечать. Точнее – слишком много чего хотелось сказать. Словами и не выразить, разве что только взглядом. Вера открыла глаза и увидела прямо перед собой большое розовое пятно с двумя поблескивающими звездочками. Пятно постепенно становилось все четче – вот на нем проступил нос, вот звездочки превратились в стекла пенсне. Владимир видел превосходно, а пенсне носил из щегольства, вернее – для солидности. Какой же адвокат без пенсне? Не комильфо. Зачем ему пенсне сейчас? Забыл снять?

– Верочка! – ахнул муж. – Наконец-то!

Голос его был прерывист, словно ему не хватало дыхания. Вер-ох-оч-ох-очка! Запыхался? С чего бы это. Такой голос Вере не понравился. Ей нравился обычный голос мужа – сочный, уверенный баритон. А если он еще и звенит от восторга… В тот вечер, на выпускном балу, муж, тогда еще не муж, а «просто Владимир без отчества» читал Вере Гумилева. «Озеро Чад» – чудное стихотворение, красивое и щемящее. От красоты должно немножко щемить внутри, иначе это и не красота вовсе, а так, vulgarité [5] .

Я была женой могучего вождя,

Дочерью властительного Чада,

Я одна во время зимнего дождя

Совершала таинство обряда.

Говорили – на сто миль вокруг

Женщин не было меня светлее,

Я браслетов не снимала с рук.

И янтарь всегда висел на шее…

Вера тоже когда-то была женой могучего человека. Пусть и не вождя, не Африка, чай, у нас, но могучего, сильного, уверенного в себе человека. Адвоката, спортсмена, автомобилиста, стрелка, любителя бокса. А теперь этот человек плачет в ее присутствии и, кажется, совсем не стесняется своих слез. И еще так по-детски шмыгает носом… Слезы мужа немного покоробили Веру, а шмыганье растрогало. Ей захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее, но ничего, кроме пошлейшего «все будет хорошо», в голову не приходило. Поэтому Вера сказала стихами:

– Я ломала мой редкостный веер…

«Редкостный веер» – это Верина жизнь. Семнадцать размеренных лет и три месяца кутерьмы. Восхитительно интересной и, как оказалось, смертельно опасной кутерьмы. Не погружаясь в ужасные воспоминания, Вера тем не менее понимала, знала, что Машенька погибла из-за нее. Вместо нее… Кому надо было убивать Машеньку, прелестного мотылька, беззаботно порхавшего по жизни? Ровным счетом никому. Машенька умела ладить со всеми, без исключения. Она даже отказывать умела так мягко, что отказ оставлял приятное послевкусие. А вот Вера успела натворить дел… Сделать ничего толком не успела, а дел натворить успела. Интересно, это сейчас у нее calembour [6] получился? Ах, всего лишь очередная глупость, не более того…

– Упиваясь восторгом заранее, раздвигала я гибкие складки у моей разноцветной палатки… – подхватил муж.

Подхватил и осекся, потому что дальше были вот такие строки:

А теперь, как мертвая смоковница,

У которой листья облетели,

Я ненужно-скучная любовница,

Словно вещь, я брошена в Марселе.

Чтоб питаться жалкими отбросами,

Чтобы жить, вечернею порою…

Тогда, на балу, они звучали совсем иначе. Притягательно, маняще… Когда счастье переполняет тебя настолько, что вот-вот начнет переливаться через край (шутка ли – гимназия окончена!), то так и тянет приправить его острой перчинкой. Представить смоковницу с облетевшими листьями, то есть женщину, у которой все хорошее осталось в прошлом, и знать при этом, что у тебя ничего подобного никогда не случится. Верить и знать.

Не случится… Год с небольшим прошел с того дня.

Мокрое от слез лицо со сползшим на нос пенсне заволокло пеленой. Перед Верой предстал тот, прежний, Владимир. С горящими от любви и восторга глазами, тонкими аристократическими чертами лица и красивыми, чувственными губами. Вера подумала, что если он сейчас спросит позволения поцеловать ее, то она скромно потупит взор и, едва слышно, ответит «да». Или просто кивнет.

– Вера, вы выйдете за меня замуж? – неожиданно и просто спросил Владимир.

Вера опустила голову, глубоко вдохнула, прислушалась к своему сердцу, которое вдруг забилось часто-часто, и пролепетала:

– Да.

И еще дважды кивнула для верности, опасаясь, что громкая музыка может помешать Владимиру расслышать ее ответ.

Но он расслышал. Просиял от радости, хотя, казалось, пуще сиять и некуда, подхватил Веру и закружил ее в вальсе. Вот так случается в жизни – отошла на балу с кавалером в угол перемолвиться словечком, а вернулась танцевать уже невестой.

«Не-вес-та! Не-вес-та! Не-вес-та!» – в такт музыке пела душа. Теперь уже можно было признаться себе в том, что это была любовь с первого взгляда. Увидела в дверях красивого молодого человека и еле удержалась от того, чтобы броситься ему навстречу… Еле-еле, даже губу закусить пришлось, чтобы преодолеть соблазн. Вредина Анька Боде заметила это и сразу же начала отпускать неуклюжие остроты на тему «сколько губы ни кусай, они от этого полнее не станут». О своих блеклых ниточках подумала бы! Но Вере вдруг стало так хорошо, что она даже расхотела сердиться на Аньку, даже «бара-а-анессой» ее не назвала.

Так было хорошо…

Совсем недавно Вере было так хорошо…

А сейчас так плохо, что хуже, кажется, и не бывает…

Заснуть бы и не просыпаться…

– Где я? – спросила Вера, очнувшись от забытья в очередной раз.

– Дома, Верочка, дома, – как показалось, обрадованно, хотя радоваться было нечему, ответил муж.

Дома как-то странно пахло – холодом и чем-то медицинским.

– Уже зима?

Вера никак не могла вспомнить, когда умерла Машенька. Кажется, это было летом? Или осенью?

– Господь с тобой, Верочка, опомнись! – испуганно зачастил муж. – Второе августа сегодня. Понедельник.

Второе августа. День памяти святого Блаженного Василия Чудотворца, папиного небесного заступника. Он, наверное, теперь и Верин заступник тоже. Или не он? Вера решила, что додумает про заступников после, потому что сейчас у нее не осталось сил даже на то, чтобы сказать несколько слов мужу. Хотелось снова вернуться обратно, в покойную тьму, но что-то мешало. Что-то с ней было не так.