Как отучить ребенка кусаться и драться - читать онлайн книгу. Автор: Елена Любимова cтр.№ 4

Если же уже в 2,5–3 года ребенок становится настоящим маленьким тираном для всей семьи, за исключением «любимчика», с социальной адаптацией у него все прекрасно – пора обучить его правильной ее форме взамен той, которой он пользуется сейчас. А форма, при которой ребенок превращается в настоящее чудовище исключительно в той или иной обстановке (дома или в садике, школе, магазине – словом, на людях), является апогеем развития детской личности – знаком перехода к социальной зрелости. Ведь способность отличать «своих» от «чужих» и разницу поведения родителей в одной или другой обстановке тоже дорогого стоит – с рождением она не дается…

Впрочем, как правило, между описанными этапами нет четкой границы, и они перетекают друг в друга плавно. Ведь любой младенец может заметить, что в ответ на плохое поведение он получает больше ожидаемых «подарков», чем в ответ на хорошее. Аналогично, ему не составит и труда соотнести, что на «выходку» в обществе мама реагирует более бурно, остро, чем на такой же или похожий «финт» дома. В таком случае избыточная забота мамы о том, что «скажут люди», автоматически привьет малышу гипертрофированную заботу о мнении общества. Притом в самом раннем возрасте и не обязательно в том смысле, что общество всегда должно думать хорошо о нем или тем паче об отказавшейся купить ему игрушку маме…

Итак, приведем уже сказанное в порядок. Дети в возрасте от 1 до 3 лет чаще всего кусаются и дерутся, потому что:

● Требуют внимания со стороны родителей, которое по мере взросления, естественно, снижается, ведь более самостоятельный ребенок требует его меньше, чем более зависимый.

А между тем понятно, что взросление малыша сопровождается увеличением его возможностей по самообслуживанию и, так сказать, самозанятости – способности найти себе развлечение самостоятельно. Это и заставляет родителей постепенно уменьшать время, которое они проводят с ребенком – особенно во всем, что касается игр.

Кроме того, в этом периоде в семьях частенько появляется второе чадо, что становится для первого настоящим ударом. Главным образом потому, что он одновременно узнает о существовании конкуренции и к тому же лишается львиной доли внимания матери. Как результат, отчаявшись вернуть вечно отсутствующих родителей в свое общество другими способами, малыш использует аргумент, ранее позволявший ему получить больше грудного молока. И инструмент этот – зубки.

● Скучают.

Игры в одиночестве надоедают детям значительно быстрее, чем даже взрослым. А между тем в возрасте до 3 лет одного малыша никто на улицу, к друзьям не отпустит. Потому если родители заняты, а другого партнера по играм в доме нет, запас воображения («Чем бы еще тут заняться?») у ребенка подходит к концу довольно быстро. В среднем это занимает около 2 часов, а детей неусидчивых, беспокойных лучше не оставлять одних даже на полчаса.

● Устают от текущего рода деятельности или испытывают другой, но в любом случае сильный дискомфорт.

Дети данной возрастной группы еще не владеют своими эмоциями, хотя испытывают их так же, как и взрослые. Это означает, что если подросток или тем более взрослый могут, скажем, прекратить играть на компьютере потому, что им надоело, трехлетний ребенок на это не способен. То есть он будет продолжать носиться как угорелый по детской площадке, несмотря на готовые отняться ножки. В конце концов усталость заставит его напасть на кого-то из окружающих с кулачками, так как он хочет, чтобы его остановили, но не может сделать это сам – не знает как.

● Не обладают достаточным словарным запасом и речевым навыком для того, чтобы высказать тревожащее их в данный момент на словах – привлечь достаточное внимание к проблеме с помощью речи.

Особенно это характерно для детишек, которым еще, так сказать, не положено говорить по возрасту, а также немного запаздывающих в развитии этого навыка.

● Наконец, в период приблизительно (все детки развиваются с разной скоростью) с 3 до 6 лет к этим мотивам может добавиться еще один, достаточно сложный для самого ребенка и неожиданный – для родителей. Мотив этот – желание получить свой статус в семье.

У мамы, папы и прочих постоянно окружающих малыша домочадцев есть свое положение – лидера (как правило, отец, но в последнее время все чаще – мать), старшего советника (бабушка) и др. Ребенок инстинктивно улавливает свою зависимость от их воли – в примитивной, но достаточно точной форме. Начиная с определенного момента он начинает нуждаться и в своих личных правах, помимо обязанностей, а также в своем личном пространстве. Нередко необходимость разграничить свою и чужую волю, территорию, собственность и пр. заставляет его прибегать к самым действенным (согласно его опыту) аргументам – укусам и побоям. При этом взрослым следует понимать, что маленький забияка использует лишь хорошо известные ему, наиболее понятные методы – он не столько агрессивен по своей натуре, сколько не обучен иным способам доказать свои права на игрушку, кроватку, внимание родителей и др.

Так что значительную часть парадоксов детского поведения мы создаем сами – как правило, просто не понимая, когда и как это происходит. К примеру, как сплошь и рядом бывает с нашей же типичной реакцией на первый укус. Мы, взрослые, привыкли считать конечности и зубы, применяемые в качестве оружия, актом агрессии – этому научила нас взрослая жизнь. При этом мы забываем, что дети изначально почти неспособны различить плохое и хорошее – особенно в смысле собственных, а не посторонних действий. Тем более они не умеют различать оттенки своих же чувств – не то что наших. Поэтому так часто и выходит, что, когда мы в ответ на укус драгоценного чада вскрикиваем и подскакиваем от боли, «милое дитя» восторженно кидается, чтобы укусить нас еще раз, еще больнее. Мы приходим в ужас, полагая, что наш ребенок заразился бешенством или чем-то похуже… А между тем с его стороны все довольно просто. Он всего лишь воспринял наш вскрик и прыжок в воздух не как демонстрацию боли (едва ли его кто-то кусал с такой же силой, как сделал только что он), а как приглашение к продолжению игры!

Словом, неспособность детей различать оттенки чувств и давать строгие оценки служит ключевым моментом в деле понимания, почему они ведут себя именно так, хотя мы ожидали противоположного. Иными словами, то, что само собой разумеется для нас, не всегда выглядит таким же и для них.

В целом ребенок легко даст оценку чужим действиям по отношению к нему. Например, очевидно, что если «дядя» или «тетя» схватили его за руку слишком сильно, это «плохо» потому, что это больно… Однако собственные действия он с такой точностью не оценит, поскольку до способности сопоставить в духе «Я поступаю так же, как этот дядя» ему еще расти и расти. Если бы было иначе, согласимся, что наши юные сорвиголовы превращались бы в наши же точные копии с первых недель жизни. А поскольку в течение долгих лет они копируют (правда, с потрясающей и комичной точностью) лишь отдельные и простые наши повадки, совершенство навыков общения, характерное для взрослых, им явно недоступно.