Венеция. Прекрасный город - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 87

29 апреля французские солдаты оккупировали венецианские границы. Когда на следующий день испуганные власти города собрались на заседание, залпы французской артиллерии были уже явственно слышны. Дож, ходивший взад-вперед по залу в своих личных апартаментах, где было решено собраться из соображений безопасности, сказал: «Сегодня мы не можем чувствовать себя в безопасности даже в собственных постелях». Затем поднялся прокуратор. «Я вижу, что таково положение по всей стране, – сказал он. – И здесь я ничем не могу помочь. Для честного человека любая страна – его отечество; он может найти для себя занятие и в Швейцарии». Его уговорили остаться, и он утешился понюшкой табаку. Аристократы в надежде избежать вторжения согласились ввести любые демократические изменения, которых потребует Бонапарт.

На следующий день, 1 мая, дож обратился к собравшемуся Большому совету. Он сказал, что необходимо любой ценой заключить мир с Наполеоном, и посоветовал молиться. Окончательное решение было отложено на несколько дней, в течение которых венецианские посланники курсировали между городом и лагерем Наполеона.

Они капитулировали по всем пунктам. Большой совет собрался 12 мая, чтобы ратифицировать протоколы переговоров. Необходимого кворума в шестьсот человек не набралось, но заседание решили начать. Едва перешли к обсуждению вопроса о принятии «предложенного временного репрезентативного правительства», французского правительства, как послышались выстрелы. В действительности это был салют корабля, покидавшего Лидо, однако патриции решили, что это канонада наступающей армии. Их охватила паника. «Ставьте вопрос на голосование!» – призвал дож, торопясь закрыть собрание. Большой совет подчинился и вскоре покинул зал, чтобы больше никогда туда не возвращаться.

Ипполито Ньево вспоминает: «Шестьдесят лет спустя у меня перед глазами все еще стояли эти испуганные, подавленные, встревоженные лица. Я мысленно вижу смертельную бледность одних, беспорядочные, словно у пьяных, жесты других, нервную торопливость большинства – казалось, они охотно повыпрыгивали бы из окон, чтобы избежать позорной сцены».

В воспоминаниях того времени рассказывалось, что дож, вернувшись в личные апартаменты, отдал свой герцогский берет слуге. «Возьми его себе, – сказал он. – Он мне больше не понадобится». Так перестала существовать Венецианская республика. Последний карнавал перед концом был задуман как самый роскошный и самый дорогой за всю историю города.

15 мая французская армия оккупировала город. В официальном отчете, предоставленном по этому поводу Бонапарту, сообщалось, что простые венецианцы «молча удалялись к себе в дома, восклицая со слезами: „Венеции больше нет! Святой Марк низвергнут!“» Лев Святого Марка действительно был снят с колонны, а на площади водружено Древо свободы. Знаки отличия дожа и Золотая книга патрициев подверглись ритуальному сожжению. Бывший дож и члены Большого совета присоединились к танцам вокруг Древа.

Таков был конец государства, просуществовавшего более тысячи лет. Самое древнее правительство в Европе оказалось еще одной косвенной жертвой Французской революции.

Наполеон разграбил произведения искусства и сокровища Венеции, как некогда она сама разграбила Константинополь и другие владения своей империи. Перенесение четырех бронзовых коней в Париж – совсем другая история; шестьсот лет назад они были похищены венецианцами из Константинополя. Они всегда были военными трофеями. Потом Наполеон обменял и саму Венецию. Осенью 1797 года он передал ее Австрии согласно договору campo Formio. Через восемь лет, разбив австрийцев, он взял ее назад. В 1805 году она вошла в объединенное Итальянское королевство. Это стало очередным унижением для Венеции, привыкшей держаться особняком от остальной Италии. Она никогда не участвовала в формировании национального самосознания итальянцев и неохотно согласилась с положением периферии государства. В 1814 году город снова оказался под властью Австрии. Он с достоинством принял эти изменения режима и склонил голову. Теперь он наблюдал за перипетиями своей судьбы.

В начале XIX века Наполеон занялся строительством общественных сооружений. На западном конце площади Сан-Марко был воздвигнут новый королевский дворец. Церкви и монастыри, расположенные прямо за Арсеналом, были снесены, на их месте разбили публичные сады. К ним была проложена новая дорога вдоль побережья, Виа Эуджения, теперь известная как Виа Гарибальди. Строительство общественных сооружений продолжалось и при австрийской оккупации. Лагуна была укреплена. В 1854 году был возведен мост Академии, второй мост через Большой канал. Однако самые радикальные изменения имели отношение к строительству железнодорожного моста, соединившего Венецию с материком. Город перестал быть островом и утерял веками освященный статус убежища от мира. Это означало и окончательную утрату основополагающего значения воды. Венеция стала городом не столько естественного, сколько механического времени. Возможно, сбылось древнее предсказание. В начале 1500-х годов дож Андреа Гритти обращался к дельфийскому оракулу. В то время ходили упорные слухи о неминуемой гибели Венеции. И в Дельфах, рядом со статуей Аполлона, ему привиделась панорама Венеции, окруженной не морем, а зелеными полями. Пророчество было истолковано так: когда Венеция станет частью суши, республика погибнет.

В этот период Венеция переживала тяжелый экономический спад, от которого она с трудом оправилась в XX веке. Класс патрициев ослаб, каждая третья семья просто вымерла. Некоторым из оставшихся аристократов австрийское правительство пожаловало почетные титулы. Но это была пустая формальность. Награды не обманывали никого, кроме их владельцев. Население города сократилось в результате эпидемий и миграции. В Венеции всегда были нищие, но к началу XIX века бедность и попрошайничество стали наиболее заметным аспектом городской жизни. По оценкам того времени, треть населения города зависела от милостыни и благотворительности. Именно тогда Венецией заинтересовались английские романтики. Их привлекали упадок и заброшенность.

В некотором смысле это был самый интересный период в истории города. campi заросли травой и сорняками, palazzo превратились в разоренные убежища для бедных. Каменные лестницы и мосты были покрыты водорослями, а деревянные причалы сгнили. Дома разваливались. «Кажется, Венеция на самом деле при последнем издыхании, – писал некий англичанин зимой 1816 года, – и если что-нибудь не будет предпринято для того, чтобы ее оживить и поддержать, она вскоре вновь погрузится в болота, из которых родилась. Остатки ее былого великолепия лишь подчеркивают ее нынешний упадок».

Однако поколение спустя благосостояние города было отчасти восстановлено. Он вернулся к прежней роли. И снова стал прибежищем для путешественников и туристов, для обслуживания которых было открыто одиннадцать больших отелей и бесконечное количество маленьких гостиниц. Чтобы усилить романтическое очарование ночного города, было устроено газовое освещение. Эту Венецию изобразил Тёрнер. Численность населения выросла. Торговцы, стеклодувы и гондольеры процветали. К середине XIX века в городе насчитывалось не менее восьмидесяти двух обувных магазинов и сто торговцев шелком.

При этом город по-прежнему находился под властью Габсбургов, и принципиальные социальные и экономические решения принимались в далекой Вене. Венеция стала всего лишь отдаленной подконтрольной областью большой империи. Разумеется, венецианцы были недовольны утратой своего статуса. Они жаловались на высокие налоги и жестокую цензуру. К тому же они не любили австрийских солдат и даже проводили нелестное сравнение с их предшественниками – французскими солдатами. «Едва ли найдется хотя бы один венецианский дом, где принимают австрийцев, – писал английский генеральный консул. – Те, кого подозревают в симпатиях к правительству, подвергаются всеобщему осуждению, их имена пишут на стенах и называют предателями родины».