Последний часовой - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 29

Ему очень понравилось быть сильным и покровительственным. Божеством домашнего мирка. Аничкова рая. Там никто не оспаривал его права распоряжаться, наоборот – вожделел жить именно так. Только возле четырех теплых комочков, закрытых слабыми руками пятого, Николай чувствовал себя хорошо.

В какой-то момент великий князь умом понял то, что ощущал душой: Ламздорф негодный воспитатель. И плохой человек. До тех пор пока он, Николай, будет копировать гнусные повадки генерала, ему никто не обрадуется. Но для замены имелась только семья. Царевич попробовал в Инженерном корпусе. Получилось. Кадеты – те же дети. Никс начал с найма учителей, а кончил изгнанием из программы мертвых языков и заменой на дополнительный живой. Оказалось, не он один ненавидел латинские корни.

– Ты давно меня ждешь?

Мэри сделала величественный жест, отпуская отцу грех опоздания на полторы минуты.

– Когда тебя начнет сдувать, предупреди.

Они вышли на набережную. Государь чувствовал себя глупо. Впервые в жизни он публично гулял с дочерью. Встречные кланялись им и шли своей дорогой. С кем-то император был знаком, кто-то просто попадался ему на этом маршруте каждый день. И долг вежливости требовал приподнимать шляпу. Вот, например, та барышня с круглой коробкой нот и футляром для скрипки. Она ходит на Васильевский остров давать уроки музыки. Николай прикоснулся пальцами к фуражке, девушка сделала быстрый реверанс и поспешила дальше.

Мэри бросила на отца удивленный взгляд.

– Ты всех знаешь?

– Меня знают все.

Великой княжне почему-то казалось, что им непременно должны уступать дорогу. Но получалось, они просто прохожие?

– Видишь ту женщину? – Государь кивнул чуть вперед. – У парапета. С тревожным лицом.

Мэри сразу поняла, о ком он.

– Это просительница. Жена Рылеева.

– Она к нам подойдет?

Николай покачал головой.

– Достаточно того, что я ее видел.

Мэри не успела ничего сказать, когда отец стиснул ее руку в перчатке.

– Ты не можешь себе представить, какая это мука – не иметь права прощать.

Глаза девочки расширились от удивления. В ее понимании император всесилен. А несчастная дама в клетчатой пелерине – такая жалкая, такая раздавленная.

– Ей нельзя помочь, – отрезал Николай. – У нее дочь твоего возраста. И их отец хотел нас убить.

Мэри ахнула. За что? Она сжалась, проходя мимо женщины и не зная, как теперь смотреть на нее: жалеть, ненавидеть?

– Мы не можем опускаться до мести родным преступников.

Царевна отвернулась и спрятала лицо в сгибе отцовского локтя. Каково им? У бедной мадам Рылеевой и ее девочки не будет теперь папа. А они, может статься, потеряют маму.

– Если… ну, ты знаешь, что если… ты женишься еще раз?

Николай покачал головой.

– Надо молиться и не допускать к себе черных мыслей.

– Все-таки?

– Не женюсь.

Его слово – камень. Мэри просияла.

– Слушай, а если моя кукла Миранда выйдет замуж, ей обязательно уезжать за границу?

Отец не понял хода ее мыслей. Взрослые вообще игнорируют логику. Им все надо разжевывать.

– Она принцесса. У нее даже есть корона из фольги. А принцессы всегда выходят замуж за границей.

Николай помял подбородок.

– Не обязательно. Если Миранда найдет принца, который согласится поселиться с ней в России…

– Где же такого найти?

Ему бы ее печали!

– Мы намеревались после коронации съездить в гости к дедушке в Берлин. Если получится, – строго предупредил отец. – Купим там в магазине куклу-мальчика.

– Только у него должна быть корона.

Император отмахнулся.

– Сделаем. Из проволоки.

Он даже не подозревал, какую породил проблему, дав дочери подобное обещание.

21 апреля, вечером, когда сумерки уже спустились на брусчатую мостовую, к дому старой княгини Волконской во 2-й Адмиралтейской части города подъехала закрытая карета. Сидевший в ней Алексей Федорович Орлов не вошел в дом, а лишь дал знать, что пора. Мари вывели под руки брат Александр и сестра Софья. Не позволив лакею даже прикоснуться к локотку молодой княгини, Раевский подсадил даму внутрь, дверь захлопнулась, он остался на тротуаре.

Мари прижала пальцы к губам и постучала ими по стеклу. Занавеска упала, предусмотрительно опущенная рукой Орлова. Он искоса глянул на спутницу и был удивлен спокойным, вполне «нормальным» выражением ее лица.

– Мне говорили, вы больны. Как ваше здоровье?

– Благодарение Богу, хорошо, – отозвалась она. – Спасибо за хлопоты.

О, да! Он исхлопотался. Александр, как бульдог, впился ему в горло, и сколько бы Алексей Федорович ни намекал, что исчерпал милости к себе, прося за брата, его прямо-таки понудили заниматься делами Раевских. Просто чтобы отвязались. Нахальный малый!

Впрочем, к Сержу граф подобных чувств не питал и жену его жалел от всего сердца. Его собственная супруга – ханжа и плакса – уж точно никуда бы за ним не поехала. А эта малышка… Дуракам везет! Бюхна же дурак высшей пробы! Что он ей дал? Богатство? Она его не видела. Имя? У нее свое не хуже. Пламенную страсть? Ах, оставьте! Когда мужчине сорок и у него вставная челюсть, а у Сержа вставная челюсть…

Тут Алексей Федорович самодовольно глянул на свое отражение в затененном шторкой окне – богатырь и красавец. Почему же ему судьба подкинула дохлую рыбу вместо благоверной? А этому… Ведь погубит девчонку! Будет ныть. А некоторые женщины, они как матери для своих мужей.

– Его величество, осведомленный о вашем состоянии, – вслух сказал Алексис, – распорядился, чтобы при свидании присутствовал врач.

– Он очень великодушен, – молвила княгиня. – А кто еще должен присутствовать при нашей встрече?

Орлов смутился.

– Простите меня, ваша светлость, – не без запинки проговорил он, – но все. Рандеву состоится в домике коменданта. Так что там будут и комендант, и доктор, и я. Иначе нельзя.

– Но остальным женам, я слышала, позволяют оставаться с мужьями наедине? – удивилась Мари.

– Поймите правильно. У остальных жен нет воспаления мозга, – отозвался генерал. «И таких родственников», – добавил он про себя. – Я надеюсь, это не последнее ваше свидание с супругом, в дальнейшем…

Княгиня кивнула. Она чувствовала, что собеседник либо врет, либо недоговаривает, но не со зла, а по каким-то высшим соображениям. Мари не любила ставить людей в неловкое положение, а потому предпочла замолчать, чем оказала спутнику громадную услугу. Алексис вытер платком лоб, он был человеком прямым, и ложь давалась ему трудно. Тем более с дамой. С этой беззащитной, жалкой девочкой, все родные которой только и думают о том, как завладеть состоянием ее ребенка, а о ней самой – ну, может быть, самую малость.