Торквемада - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 22

Результат превзошел все ожидания: в считаные месяцы прекратилась чеканка фальшивых монет, разбойников, нападавших на купцов, уничтожили, уровень городской преступности резко упал. Опираясь на эрмандады, Изабелла одного за другим подчинила всех своевольных грандов, приказала срыть более полусотни замков, запретила строительство новых частных укреплений, вернула в казну все пожалования, сделанные ее сводным братом, наладила поступление налогов в центральную казну. Кастилия — страна замков (исп. castillos — замок) — перестала быть страной, где каждый замок был словно отдельным княжеством.

Но чем больше проблем решал «меч правосудия» деятельной Изабеллы, тем яснее за ними виделась самая главная — религиозная раздробленность всех королевств Пиренейского полуострова. Королеве именно потому так долго доказывали необходимость введения в стране инквизиционных трибуналов, что положение с марранами становилось просто невыносимым. Им принадлежала львиная доля богатств в стране, они занимали высшие посты (марранами были канцлер Луис де Сантанел, главный казначей Габриель Санчес, королевский камергер Хуан Кабреро и многие другие). Они перемешались со знатью, породнившись со всеми крупными аристократическими семьями, и, что крайне неприятно, позволяли себе слишком много религиозных вольностей, уверовав в свою полную безнаказанность.

Марранская знать не признавала центральную власть. Ей не нужны были контроль, налогообложение, закон и порядок. Защитить же себя и свои интересы она могла легко, благо материальных средств для этого у нее было предостаточно, а подчиняться ради абстрактного блага государства она не хотела.

Была и еще одна заинтересованная сторона, которая старалась держаться в тени, — это генуэзские банкиры. Пиренейский полуостров казался им перспективным рынком, но чтобы завладеть им, нужно было вытеснить всех возможных конкурентов. Оказав финансовую поддержку Изабелле и Фердинанду (а они, как известно, имели счета и одалживали деньги в банке Святого Георгия, основанном в Генуе в 1407 году), генуэзцы доказали, что без марранов можно обойтись. А ведь марранов зачастую терпели лишь потому, что они служили «кошельком», выдавая ссуды налево и направо. Теперь, когда генуэзцы предложили более интересные условия, судьба марранов была решена.

Томас де Торквемада без устали убеждал Изабеллу и Фердинанда, что благочестие народа падает из-за соседства с иноверцами. Сам он был искренне убежден в том, что прежде всего нужно разобраться с врагами среди самих христиан. Он видел, что многие крещеные мавры и евреи продолжали тайно исповедовать веру своих отцов. С ними-то и должен был бороться инквизиционный трибунал.

Принято считать, что в этом деле Торквемада отличился страшной жестокостью, что вместе с бесконечным доверием, которое питали к нему король и королева, быстро превратило его в настоящего диктатора, перед которым трепетали все вокруг.

Изначально инквизиция, созданная Изабеллой и Фердинандом, не предназначалась для обращения в католичество исключительно евреев, продолжавших тайно поклоняться своему богу. Однако местная знать всегда кичилась чистотой своего происхождения и ортодоксальностью веры, а посему Изабелла и Фердинанд легко дали себя убедить в том, что именно евреи представляют угрозу для Церкви и государства. Помимо этого, инквизиция использовалась с целью раздробления оппозиции. Изабелла и Фердинанд смогли применить инквизицию в качестве оружия против дерзких дворян и таким образом установить централизованную и абсолютную монархию. Также они использовали ее для осуществления контроля над местным духовенством.

Торквемада сыграл огромную роль в убеждении королевы Изабеллы в том, что на подвластных ей землях необходимо ввести инквизицию. В результате королева очень скоро именно ему предоставила все права для вершения справедливого священного суда.

Итак, как мы уже говорили, в 1480 году в Севилье был учрежден первый трибунал инквизиции, а в начале января 1481 года он, удобно обосновавшись в местном доминиканском монастыре Сан-Пабло, приступил к работе.

Прежде всего был обнародован приказ, касавшийся эмиграции «новых христиан». Герцогу де Медина-Сидония, маркизу де Кадис, графу д’Аркоса и прочим грандам Кастильского королевства повелевалось схватить беглецов в двухнедельный срок и доставить их под конвоем в Севилью. Тем же, кто не выполнит этого приказания, грозили как пособникам еретиков отлучением от Церкви, а также конфискацией имущества, потерей должностей и владетельных прав.

Хуан Антонио Льоренте рассказывает: «Число пленников вскоре сделалось столь значительным, что монастырь, назначенный инквизиторам, не мог более их вместить, и трибунал устроился в замке Триана, расположенном в предместье Севильи».

К тому времени среди «новых христиан» уже распространилась паника. Многие стали менять фамилии и места жительства, скрываясь у друзей или родственников. Другие спешно ликвидировали дела и спасались бегством за границу — во Францию, в Португалию и даже в Африку. Многие бежали в Рим и там искали правосудия.

Шестого января 1481 года состоялось первое аутодафе — живыми на костре были сожжены шесть человек.

Аутодафе — это слово не испанское, а португальское. В переводе «auto da fé» — это «акт веры». Под этим термином подразумевается торжественная церемония оглашения приговоров суда инквизиции лицам, уличенным в духовных преступлениях. Обычно ей предшествовали чтение кратко сформулированных обвинений, изложенных на местном языке, и вызов обвиняемых для того, чтобы те выслушали вердикт. Рано утром произносилась краткая проповедь или увещание (наставление). Затем представители светской власти давали присягу, обещая, что они будут подчиняться инквизитору во всем, что касается искоренения ереси. Далее обыкновенно оглашались так называемые декреты милости, смягчавшие или отсрочивавшие наказания. Затем вновь перечислялись заблуждения виновных и оглашались наказания, вплоть до самых суровых, включавших пожизненное тюремное заключение или смертную казнь. Наконец, осужденные передавались в руки гражданским властям. Тех же, чье наказание не предусматривало лишения свободы, отпускали. А осужденных вели в тюрьму или на эшафот.

Термином «аутодафе» обозначали также акт исполнения приговора суда инквизиции, в частности, сожжение еретика на костре.

Как правило, массовые аутодафе проводились с большой пышностью и на них обязательно присутствовал или местный сеньор, или сам монарх.

Марселей Дефурно отмечает, что «аутодафе было действительно торжественной церемонией, обычно объединявшейся с празднованием великого события». При этом он пишет: «Следует подчеркнуть, что аутодафе было достаточно редкой церемонией».

Первое аутодафе, как мы уже говорили, состоялось в Севилье в начале января. В том же месяце в Севилье имело место второе, не менее помпезное сожжение, во время которого огню было предано три человека.

Третье аутодафе состоялось в Севилье 26 марта того же года. На этот раз в пламени погибло семнадцать еретиков.

А уже к концу года первый священный трибунал мог похвастаться преданием казни 298 еретиков. Результатом этого стала не только страшная паника, но и целый ряд жалоб на действия трибунала, обращенных к римскому папе. Главным образом жалобы шли со стороны епископов.