10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 24

Когда танец кончился, Наполеон проводил Марию Валевскую на место, поклонился и, многозначительно взглянув, произнес:

— Надеюсь, это не последний наш танец.

Молодая женщина ничего не ответила, а Наполеон развернулся на каблуках и вышел. Через несколько минут он покинул бал.

Каждый из писавших когда-либо о Марии Валевской описывает эту сцену по-своему. Фредерик Массон, в частности, пишет так:

«Он приближается к ней; соседки толкают ее локтями, чтобы она встала; и, поднявшись, страшно бледная, с опущенными глазами, она слышит: „Белое не идет к белому, сударыня“. Говорит он очень громко и прибавляет почти шепотом: „Я имел право ждать иного приема после…“ Она ничего не отвечает. Он смотрит на нее с минуту и идет дальше. Через несколько минут он уходит с бала».

Гертруда Кирхейзен обходится без прямой речи:

«На этом балу Наполеон мало говорил с Марией Валевской, хотя и танцевал с ней одну кадриль. По своему обыкновению, он спросил ее имя, фамилию, кто ее муж и так далее и, наконец, сделал замечание по поводу платья. Он нашел, что белый тюль недостаточно выгодно выделяется на белом атласе. Мария отвечала на все вопросы с неподражаемой грацией и природной застенчивостью, что бесконечно восхищало императора <…> Пока он говорил с министрами и сановниками о политике и делах, его мысли неотступно витали около нее. Он видел только ее, он слышал только ее кроткий нежный голос, произносивший с милым чужестранным акцентом французские слова, и ее робкий, мелодичный смех».

Фраза о белом на белом достаточно странна. Общество, следившее за каждым словом императора, разбилось на группы: все торопились рассказать, что говорил Наполеон той или иной даме, но особенно всех интересовало, что он сказал графине Валевской. Никто не мог понять, что означала эта его громко сказанная фраза. Вероятно, в ней крылся какой-то особый смысл. Или император просто хотел отметить, что белое на белом недостаточно эффектно смотрится. А что это была за фраза, сказанная потом так тихо, что даже наиболее близко стоявшие услышали лишь что-то о каком-то приеме? А может быть, об ожидании приема? Или иного приема? Но после чего? Все терялись в догадках…

* * *

На другой день после бала камердинер Наполеона был удивлен необычайным возбуждением своего господина. Император вставал, ходил, садился, снова вставал, мешая ему закончить туалет. Сразу же после завтрака он поручил Дюроку отправить кого-либо из поляков с визитом к мадам Валевской, выразить ей свое почтение, передать его пожелание видеть ее у себя, а также записку. В ней Наполеон писал:

«Я никого не видел, кроме вас, любовался лишь вами и никого не хочу, кроме вас. Поскорее дайте мне ответ, способный утолить сжигающую меня страсть».

Проснувшись, Мария увидела на постели запечатанный конверт. На вопрос хозяйки горничная рассказала, что его принес посланник от императора французов.

Как только горничная вышла, Мария разорвала конверт и увидела лист бумаги, испещренный неразборчивыми буквами. Кое-как разобрав текст (к почерку Наполеона еще нужно было привыкнуть), молодая женщина чуть не расплакалась. Столь прямолинейное заявление оттолкнуло и испугало ее. Из всей записки она увидела только одну фразу: «никого не хочу, кроме вас», и ее словно хлыстом обожгло. Она не привыкла к подобного рода любовным откровениям и почувствовала себя оскорбленной…

Эти ее сумбурные размышления вдруг прервал осторожный, но весьма настойчивый стук.

— Посланник ждет, — сообщила ей горничная, просовывая голову между створок двери.

— Ответа не будет, — бросила задетая до глубины души Мария.

«Интересно, за кого он меня принимает?» — подумала она. Горничная вошла в комнату и заявила, что послание принес сам Юзеф Понятовский. Мария еще больше возмутилась. Вот уже и глава правительства заделался сводником…

Анджей Зайончковский так описывает чувства молодой женщины:

«Теперь, когда из области красивых фраз император предложил прекрасной графине перейти в область вполне конкретных действий, она, по вполне понятным причинам, просто-напросто испугалась. Без сомнения, она не испытывала никакой нежности к своему престарелому супругу, но и по отношению к императору французов юная красавица ощущала лишь платонический восторг».

— И тем не менее ответа не будет, — повторила она и послала горничную передать это.

Через минуту князь Понятовский, подойдя к ее двери, лично потребовал от нее объяснений. Отметим, что любой на его месте поступил бы так же. Но все было напрасно. Мария отказывалась танцевать на балу, а теперь не желала отвечать императору.

Князь просил, умолял, грозил и, рискуя довести дело до скандала, стоял целых полчаса перед закрытой дверью. Наконец, он удалился, совершенно взбешенный.

* * *

Узнав об этом, Наполеон был сильно удивлен: с тех пор как он стал Первым консулом, а потом императором, никогда еще не случалось, чтобы женщина противилась его воле, если он удостаивал ее своим вниманием. По словам автора замечательной книги о Наполеоне Эмиля Людвига, он был «ошарашен: это было что-то новое. Правда, десять лет назад бригадный генерал Бонапарт однажды уже получил отказ. Но Наполеон — никогда. Разве все женщины, будь то княгини или простые актрисы, любые красотки не спешили к Наполеону с обворожительной улыбкой, стоило ему только остановить взгляд?». Но эта маленькая полька была так же не похожа на всех женщин, которых он знал до сих пор, как несходны между собой небо и земля.

Император был уязвлен, но отказ Валевской лишь распалил его чувства. И, схватив лист бумаги, он написал ей новое послание:

«Неужели я имел несчастье не понравиться вам, мадам? У меня были между тем основания надеяться на обратное. Но, может быть, я был не прав? Мое влечение к вам разгорается с каждым часом, ваше же ко мне — гаснет. Вы разрушили мой покой! Прошу вас, подарите же несколько мгновений радости и счастья бедному сердцу, готовому боготворить вас! Неужели же так трудно дать ответ? За вами их уже целых два».

Вот как оценивает это Гертруда Кирхейзен:

«Он, который никогда с тех пор, как стал императором, не писал женщинам сентиментальных писем, пишет теперь графине Валевской слова, которые если и не содержат в себе выражений безграничной нежности, как в любовных письмах Жозефине, то, во всяком случае, делают честь Наполеону, всесильному императору».

Да, сентиментальность не была типична для Наполеона. И слова о влечении, которое разгорается с каждым часом, а также о разрушенном покое и бедном сердце, готовом кого-то боготворить, — это были слова явно не из его повседневного лексикона.

Но и это послание осталось без ответа, хотя и было прочитано.

По свидетельству камердинера Констана, Наполеон «несколько раз писал мадам В…, но она не ответила ему. Это сопротивление еще больше распалило его любовь, так как он не привык к подобному».

Писал Наполеон и своей жене Жозефине. Вот, например, одно из его посланий: