Леонид Шебаршин - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Житнухин cтр.№ 62

В конце концов Полеванову пришлось покинуть Госкомимущество: на Ельцина оказали сильное давление не только чубайсовская группа «реформаторов», но и их покровители в США. При этом вопрос стоял так: или Полеванов в Госкомимуществе, или шесть миллиардов очередного транша МВФ. Как нетрудно догадаться, Ельцин выбрал второе.

Владимир Павлович, часто обсуждавший с Леонидом Владимировичем многие вопросы политической жизни «новой» России, имел возможность наблюдать, как болезненно реагировал тот на утрату страной экономической самостоятельности, явную деградацию духовной жизни общества. Он всё пропускал через себя и страдал от того, что ни на что не может реально влиять, помешать скатыванию страны в пропасть. В политической системе буржуазного государства таким людям места не находилось.

Гнетуще действовали на Леонида Владимировича газеты, журналы и телевидение. Он считал, что СМИ не выполняют своего главного предназначения — служить интересам народа, не дают объективной информации о положении дел в стране, а занимаются прямой дезинформацией общества. Создавалось впечатление, что постоянное живое общение с людьми образованными и информированными заменяло ему ту информацию, вернее — информационный суррогат, которую поставляли СМИ, приправляя текущие новости, сообщения и комментарии изрядной дозой лжи и грязи. Его оценка современных средств массовой информации, возможно, и резала слух эстетов с утончённым восприятием, но тем не менее он повторял её не раз: «СМИ — это вонючая портянка власти». Большинство его друзей разделяли такую точку зрения. Ведь их, как и Шебаршина, возмущало, что средства массовой информации грубо искажают исторический процесс, охаивают прошлое нашего государства и народа, проповедуют культ наживы и насилия.

Шебаршин, как мы знаем, всегда был склонен к бескомпромиссным, даже жёстким оценкам изъянов и недостатков советского строя и не питал особого пиетета к КПСС. Тем не менее его возмущала та развязная антисоветская и антикоммунистическая пропаганда, которая безудержно, мутным потоком низвергалась на головы людей с газетных страниц и экранов телевизоров. Хорошо известно, что до сих пор почти в любой передаче или статье услужливые авторы, режиссёры и редакторы находят повод, чтобы «лягнуть» Советский Союз и сделать это как можно подлее и больнее. На телевидении это вообще стало своеобразной «этической» нормой, правилом, модой.

Увы, подобная редакционная политика СМИ активно поддерживается во властных структурах. Думается, нынешняя патриотическая риторика власти обречена на полный провал, если и впредь будет игнорироваться, представляться в ложном свете реальная история советского периода, будут предаваться забвению годы борьбы и выдающихся побед советского народа в социалистическом строительстве. Недопустимо искажать характер великих свершений, животворящими истоками которых стали преданность подавляющего числа людей социалистической Родине, их верность социалистическим идеалам.

Пока же все разговоры последних лет о необходимости выработки взвешенной исторической концепции обернулись новыми выкрутасами так называемых «историков» (читай: профессиональных фальсификаторов истории) — иначе и не назовёшь их очередные «теоретические находки». Грубым невежеством отдаёт, например, включение в Февральскую буржуазно-демократическую революцию в России 1917 года периода победоносного шествия и триумфального исхода Великой Октябрьской социалистической революции — выдающейся победы трудящихся России.

Объединение двух принципиально разных по своему смыслу, классовому содержанию и задачам революций в одну «великую» делается неспроста. Отрицание всемирно-исторического значения Октябрьской революции преследует конкретную цель: оправдать курс на окончательное вхождение в мировую империалистическую систему в то время, когда та испытывает экономические и социальные потрясения, когда неуклонно углубляется общий кризис империализма, резко обостряются все его противоречия.

Попытки выставить Великий Октябрь пугалом для людей направлены на то, чтобы не допустить формирования у молодого поколения даже элементарного представления о существовании законов общественного развития, отвратить молодёжь от самой идеи создания общества социального равенства, духовного богатства и высокой нравственности. В то же время олигархический клан в стране всё делает для закрепления частной собственности и выгодного ему порядка. Не случайно сейчас в ходу модная в России (но заношенная на Западе) идейка — псевдонаучная концепция «среднего класса», прикрывающая социальные антагонизмы, призванная служить своеобразной «подушкой безопасности» для эксплуататорского класса.

Понимают это власти или нет, но антисоветизм давно уже даёт прямо противоположный эффект — раздражает людей и лишь усиливает социальную напряжённость среди населения.

Если трагические итоги криминальной революции в России, перехода экономики на буржуазные рельсы и её реформирования особых разногласий среди здравомыслящих людей не вызывали, то проблемы дальнейшей судьбы страны, будущего её экономической и политической системы в ближайшем окружении Шебаршина нередко становились причинами бурных споров. В центре этих споров чаще всего оказывалась тема, связанная с перспективами социализма в современном мире. Вопрос обычно ставился ребром: способен ли социализм разрешить насущные проблемы России или он полностью исчерпал свой потенциал в минувшем столетии? Чаши весов с аргументами сторон колебались то в одну, то в другую сторону и в конце концов уравновешивались главными «гирями»: на одной стороне — печальный опыт Советского Союза, на другой — впечатляющие успехи динамично развивающегося социалистического Китая, упрочение левых тенденций в развитии других крупных стран Азии и Латинской Америки.

Пожалуй, чаще, чем с другими, Шебаршин спорил с Прилуковым, со своим давним другом и одновременно — оппонентом по целому ряду вопросов. Как считает Виталий Михайлович, чем глубже забиралась Россия в дебри дикого рынка, чем очевиднее становились последствия её разграбления, тем больше трансформировались и взгляды Леонида Владимировича. Но от своих прежних установок и привязанностей отходил он медленно и болезненно. Чем дальше — тем больше мрачнел, тем чаще замыкался в себе. Изредка, только в очень узком кругу друзей, вспоминал август 91-го, рассуждал, насколько он был прав, запретив «Вымпелу» участвовать в августовских событиях. Чувствовалось, что спорил он по этому поводу больше с собой, нежели с друзьями, и тщетно пытался развеять собственные сомнения, которые всё сильнее одолевали его в последние годы жизни: правильно ли он поступил тогда?

Подобными сомнениями на этот счёт Шебаршин делился и с Б. П. Бесковым — бывшим командиром спец-подразделения «Вымпел».

В разговоре с H. С. Леоновым он как-то с видимым чувством горечи заметил: «В августе 91-го ты бы на моём месте поступил иначе». Это, по словам Николая Сергеевича, «звучало как признание своей ошибки, как самокритика».

1991 год не только сломал судьбу Леонида Владимировича, его профессиональную карьеру. Наверное, можно говорить о том, что он отравлял всю его последующую жизнь, поскольку воспоминания о нём неотступно преследовали и терзали его.