Легендарный Корнилов. "Не человек, а стихия" - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Рунов cтр.№ 72

Он засмеялся и сказал:

– Да, Хан, он очень любопытный во всем!

Больше я не вспоминал о семье, так как не было времени думать даже о самом себе.

15) Кто увез на Терек семью генерала Корнилова?

На Терек семью генерала Корнилова увез осетин, истопник Владикавказской железной дороги, верный человек генерала Мистулова, приславшего этого человека с письмом Верховному. Сопровождал семью на Терек инвалид Текинского полка корнет Толстов.

16) Разговаривал ли генерал Корнилов с текинцами и с вами по-туркменски в походе?

Верховный при встрече с туркменами говорил на их языке. Он иногда спрашивал у меня по-текински названия предметов, забытых им.

17) Кто из офицеров был в Ростове в штабе генерала фон Арнима, командующего германской армией?

Подразделение Кониловского полка.

В начале мая 1918 года ко мне прибыл из располагавшегося в Ростове-на-Дону штаба командующего германскими оккупационными войсками генерала фон Арнима немецкий офицер-кавалерист в сопровождении унтер-офицера. Я тогда жил в Новочеркасске в доме купца казака Ивана Андреевича Абрамова…

Застав меня в присутствии двух других русских офицеров – мичмана Трегубова Морской роты Офицерского (Марковского) полка и поручика Продуна Офицерского полка (им было негде ночевать и я пустил их «на постой»), германец попросил меня прибыть в главный германский штаб в Ростове побеседовать по крайне важному делу. Его направил ко мне, как он сказал, генерал П. Н. Краснов.

Не желая попасть в щекотливое положение, я попросил у немецкого офицера взять с собой обоих марковцев, мотивируя это невозможностью для себя, как офицера русской Добровольческой Армии (формально продолжавшей находиться в состоянии войны с Центральными Державами!), допустить, чтобы на его доселе незапятнанное имя легла хотя бы малейшая тень подозрения в связях с противником. Взяв с меня слово быть назавтра в Ростове, немец уехал.

На другой день я прибыл в Ростов, но, прежде чем ехать в германский штаб, отправился в редакцию газеты «Приазовский Край» посоветоваться с ее издателями Сувориным и Краснушкиным, как быть. Они посоветовали мне съездить к немцам и узнать, в чем дело.

Узнав о том, что я беру с собой двух офицеров-марковцев, Краснушкин заметил: «Вы большой патриот и разумный человек!»

Меня очень любезно принял немецкий генерал в своем штабе, расположенном в здании ростовского Палас-Отеля, спросив первым делом, действительно ли я состоял адъютантом генерала Корнилова? Получив, через переводчика, утвердительный ответ, он пояснил, что уже справлялся у нескольких русских о гибели генерала Корнилова, но хотел бы узнать в точности, как и при каких обстоятельствах это произошло, добавив: «Вас рекомендовал нам генерал Краснов; по его словам, вы были самым близким к генералу Корнилову лицом и точно знаете все об этом происшествии».

Я подробно изложил генералу фон Арниму все обстоятельства гибели Верховного. Немецкий генерал поблагодарил меня, сказав о Корнилове буквально следующее: «Он был большой патриот и хороший генерал. Жаль, что русские не уберегли его. Придет время – и они же, убившие его, поставят ему памятник!»

18) Вспоминал ли он прошлое? Сибирь, Туркестан, свое путешествие в Кашгариб, Японскую войну?

В Быхове Корнилов подробно и увлеченно повествовал товарищам по заключению о своей миссии в Афганистан. В одежде туркмена, трудно отличимый от них из-за своих монголоидных черт лица, ведя двух нагруженных пшеницей двугорбых верблюдов, Корнилов переплыл бурную Аму-Дарью на «гупсэрах» (надутых воздухом козлиных шкурах). На гупсэрах (или «гупсярах») контрабандисты-афганцы нелегально переплывали на русскую, а туркмены и таджики – на афганскую сторону.

Афганцы везли находившимся в русском подданстве туркменам, киргизам и бухарцам главным образом кок-чай (зеленый чай), шелка и разные ковры. Туркмены и таджики контрабандой доставляли афганцам русское оружие и патроны, применявшиеся афганцами против англичан (что, возможно, заставляло русскую пограничную стражу смотреть на это дело сквозь пальцы).

Корнилов под видом туркмена переплыл Аму-Дарью, снял тайно план афганской пограничной крепости и тем же манером, на «гупсэрах», благополучно добрался до русской крепости Кушки на противоположном берегу Аму-Дарьи.

19) На каких европейских и азиатских языках он говорил?

Кроме туркменского, генерал Корнилов, из восточных языков, свободно владел киргизским, китайским и фарси (языком, понятным персам, таджикам и афганцам), а из европейских – немецким, французским и английским (так, он каждый день отправлял из Быховской тюрьмы со мной письма на английском языке в британскую военную миссию. Я лично передавал письма Корнилова главе английской миссии генералу Бартеру и привозил его ответы Верховному.

20) Известны ли имена семи солдат, попавших с ним в плен в 1915 году?

Нет.

21) Какая часть его жизни была ему более всего приятной? Какая нет?

Самая хорошая эпоха в его жизни, о которой он с удовольствием вспоминал, это когда он путешествовал по Кашгарии, Туркестану, Монголии, а во время его бегства из Быхова на Дон – визит детей. Из самых неприятных – предательство мужика-проводника и день 26 октября. В бытность в Новочеркасске, среди семьи, он не раз вспоминал об этих эпизодах и говорил, показывая на меня головой: «Вот Хан знает все это! Правда, Хан, мы с вами пережили очень тяжелые времена в пути?»…

22) Какими орденами он был награжден? Рисовал?

Он был награжден государем императором орденом Святого Георгия 3-й степени, носившемся на шее, и 4-й степени, который носился на груди; Почетного легиона и самым высоким орденом Англии – Святого Михаила и Бани, с повязкой через плечо. Немного рисовал.

23) Кто из русских исторических героев ему импонировал?

Не знаю, но он хорошо отзывался о Китченере и Фоше – отдавал им должное.

24) Говорил он когда-нибудь о своих предках? Как и откуда они пришли в Сибирь?

Не слышал.

25) В каких войнах участвовал его отец?

Не знаю.

26) Кто из русских художников, писателей, поэтов ему нравился?

Не могу сказать, не знаю.

27) Как он называл Керенского?

До переворота, т. е. до 28 августа 1917 года, Корнилов называл Керенского «говоруном» и «мямлей», а после 28 августа из его уст вырвалось: «Негодяй!» И это слово он повторил уже 26 ноября 1917 года, поздравляя своих любимых текинцев с Георгиевским штандартом.

28) Его любимые поговорки, стихи, пословицы?

Не помню.

29) Когда женился и где?