Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Рунов cтр.№ 32

27 декабря, выздоровев, Николай II с удовлетворением в своем дневнике отметил, что «24 декабря наша славная Кавказская армия нанесла решительное поражение турецким войскам, сделавшим глубокий обход нашего правого фланга. Главный бой разыгрался у Сарыкамыша». Видимо, в этом он видел итоги своего недавнего посещения Кавказской армии и, в частности, Сарыкамыша.

Наступил 1915 год. В жизни российского императора существенных изменений не происходило. Новый год и Рождество Николай II встретил в кругу семьи. 23 января в очередной раз приехал в Ставку, где «вечером был обычный доклад о военных действиях». Пробыв в Ставке несколько дней, 26 января император через Ровно выехал через Киев, Полтаву в Севастополь. Там он посетил флагман Черноморского флота «Евстафий» и крейсер «Кагул», провел смотр морских частей, осмотрел береговые укрепления. На обратном пути впервые посетил Екатеринослав и 2 февраля вернулся в Царское Село.

К тому времени положение на фронтах начало меняться и, прежде всего, на Северо-Западном фронте, где немцы еще 25 января начали очередное крупное наступление в районе Августова. Находившийся на этом фронте великий князь Андрей Владимирович 5 февраля в своем дневнике записал: «Развитие боевых действий за эти дни шло весьма печально. Самый крайний правый фланг (фронта), 3-й корпус Епанчина, отброшенный на Ковно, находится в неопределенном положении. До сих пор нет точных данных, что от него осталось. От 20, 26 и 3 корпусов четыре дня не было сведений, что с ними, где они! Лишь сегодня я узнал у начальника штаба Гулевича, что получены крайне туманные сведения о выходе к Гродно батальонов разных корпусов. Но это и все. Неприятель продолжает обхват нашего правого фланга, и мы посылаем корпус за корпусом…»

Тревожные сведения немедленно достигли Царского Села, где были восприняты императором с поразительным спокойствием. 6 февраля 1915 года он написал: «За последние 4 дня германцы большими силами повели наступление в Восточной Пруссии. Благодаря глубокому обходу нашей 10-й армии, ей пришлось отступить от Мазурских озер через границу… И на крайнем нашем левом фланге в Буковине и прилегающих Карпатах наши войска тоже отошли под напором подавляющих сил противника. Грустно и неприятно, но, надо думать, все это преходящее!»

И тут же: «До обедни принял Харитонова по делам министерства финансов. Днем хорошо погулял и поработал. Вечером исповедовались».

1 марта император в очередной раз приехал в Ставку. Принимал доклады, много гулял пешком по проложенным в снегу тропинкам, стоял церковную службу, читал, вручал награды, вечерами играл в домино. 9 марта в дневнике записал: «После утреннего доклада вернулся к себе и начал письмо к Аликс, как вдруг Николаша ворвался ко мне с Янушкевичем и Даниловым и объявил радостную весть о падении Перемышля! После завтрака был отслужен благодарственный молебен при множесте офицеров и лейб-казаков. Отправил Граббе в 11-ю армию Селиванова с наградами и крестами… Дал Николаше Георгия 2-й степени… За обедом выпили по стаканчику шампанского…».

Наблюдение за полем боя.

Постепенно становится очевидным, что император тщательно «фильтрует» поступающую ему информацию, выбирая из нее только то, что носит положительную окраску. Негативные и сложные проблемы он «великодушно» оставляет для решения другим, в том числе Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу. В результате этого постепенно происходит некий разрыв между центральной властью и Ставкой, решения которой все чаще подвергаются острой критике.

Верховный главнокомандующий, в свою очередь, старается часть военных неудач связать с ошибками правительства, и начинает обвинительную кампанию против военного министра, который находится в Петрограде и часто общается с царем. Это приводит к тому, что часть обвинений, брошенных в Сухомлинова, рикошетом попадают в императора и его семью, которую начинают подозревать в прогерманских настроениях.

Императору докладывают об этом по линии тайной полиции, но он и без того уже в определенной степени настроен против руководства Ставки благодаря усилиям жены и Распутина, которые уверяют, что «в Барановичах создан свой политический центр, не прислушивающийся к мнениям официальной власти». Для того чтобы разобраться в этом, император в период с 5 по 22 апреля совершает очередную большую поездку по стране. Он посещает Ставку, фронт (Перемышль), затем направляется через Проскуров в Одессу и Севастополь, где снова побывал на кораблях Черноморского флота.

Таким образом, в первый год после начала войны император Николай II осуществлял, главным образом, представительские функции и не вмешивался в вопросы управления войсками. Из докладов он знал о подготовке крупных операций, но его больше интересовали их итоги. По крайней мере, мы не встречаем документов, на основании которых можно утверждать, что император забраковал или скорректировал решение, принятое в Ставке Верховного главнокомандующего или штабом фронта. В то же время, предпринятые дипломатические шаги, частые встречи Николая II с военным, морским и другими министрами, его инспекторские поездки по стране дают основание говорить о том, что император делал все возможное для того, чтобы обеспечить воюющую армию всем необходимым. В результате Николай II считал, что те жертвы и усилия, которые предпринимаются страной и им лично ради армии, не в полной мере реализуются последней на полях сражения. Ему начинало казаться, а к этой мысли его подталкивали и искусственно, что все может пойти по-другому, если бы он лично стал во главе вооруженных сил, совместив это с управлением государством. Но он не знал, как это сделать на практике, и поэтому выбрал достаточно примитивный путь.

В Петербурге военные неудачи Российской армии на австро-германском фронте в 1914 и 1915 годы, как правило, объяснялись слабостью Верховного командования. Причем говорили об этом на всех уровнях – от улицы до коридоров Зимнего и царскосельского дворцов. Поэтому не удивительно, что император Николай II все чаще приходил к мысли о необходимости лично возглавить вооруженную борьбу России с врагами во всех ее проявлениях. Перед ним были примеры Петра Великого, Александра I и Александра II, которые во время войны были вместе со своей армией. Со временем, по мнению императора и его ближайшего окружения, это стало особым выражением отношения царя к своему долгу перед подданными и Отечеством. И Николай II не смог не поддаться искушению.

В августе 1915 года он принял ответственное решение.

«Вечером 4 августа после обычного доклада, – вспоминал бывший тогда военным министром А. А. Поливанов, – государь высказал мне намерение вступить в Верховное командование армиями. На возражение о трудностях, сопряженных с таким намерением, император ответил:

– Я много размышлял по сему поводу, принятое мною решение является вполне твердым».

События последующих дней до вступления Николая II в должность Верховного главнокомандующего мало чем отличались от обычного уклада его жизни.