Дорога-Мандала - читать онлайн книгу. Автор: Масако Бандо cтр.№ 71

— Если отдашься мне, получишь одну птицу.

— Мерзкий старик, заткнись! — держась за бок, Асафуми, шатаясь, попытался встать. Но боль ещё не отпустила, и он снова рухнул на колени.

Тут Кэсумба ответила:

— Две птицы!

— Что ты говоришь, Кэсумба!

Но Кэсумба стояла, вызывающе уперев руки в бока, как пожилая домохозяйка, сбивающая цену в зеленной лавке. Немного подумав, старик ответил:

— Ладно. Птиц я ещё наловлю, а вот девок тут не сыщешь.

Старик положил трупы птиц у ног. Усевшись на плоский выступ, он поманил к себе Кэсумбу. Асафуми крикнул:

— Стой! Кэсумба, ты хоть понимаешь, о чём речь?!

Но та приказала Кэке сидеть на месте и подошла к старику.

— Понимаю! С паломниками к Якуси мы иногда занимаемся этим, — ответила Кэсумба, настороженно глядя на пытавшегося остановить её Асафуми.

Асафуми смотрел на стоявшую перед стариком освещённую лунным светом девочку. Она закатала полы своей одежды. Асафуми со своего места видел только её смуглые ягодицы. Протянув руки, старик хотел было привлечь её к себе.

— Подожди! — сурово одёрнула его Кэсумба.

Услышав интонацию хозяйки, Кэка, зарычав, привстал. Старик поспешно отдёрнул руки от девочки. Кэсумба, присев на корточки перед стариком, задрала его грязно-коричневую набедренную повязку и извлекла его пенис. Словно играясь в песочнице, она принялась с видимым удовольствием ласкать его. Этого старик, как видно, не ожидал — на мгновение он застыл в изумлении, но вскоре, откинувшись назад, отдался ласкам. Напевая «ффу-у-ун, фу-у-у-у-у-ун», Кэсумба продолжала ласкать пенис. На изборождённом морщинами лице старика появилась растерянность. Но ласки девочки были ему приятны, и вскоре на его лице отразился восторг. Член наконец встал, и Кэсумба села на него верхом и медленно стала опускаться. Она была похожа на внучку, ластящуюся к дедушке.

Асафуми ошеломлённо наблюдал за совокуплением старика и девочки. Зад Кэсумбы двигался вверх-вниз всё быстрее и быстрее. Обхватив девочку за бёдра, старик положил её на спину. Оказавшись сверху, он энергично задвигал бёдрами. Маленькое тело Кэсумбы раскачивалось под ним как кораблик. Судя по белозубой улыбке, ей было хорошо. Потеряв голову, старик изо всех сил засаживал в неё свой член. За их спинами тянулись залитые лунным светом развалины. Они трахались, не сдерживая стонов и вздохов.

«Эти люди превратились в животных», — подумал Асафуми. И тут же заметил, что его собственный пенис отвердел и поднял голову. Он отступил назад.

— Когда он сказал, что собирается отправиться по Дороге-Мандала, у меня появилось дурное предчувствие, — вздохнул Мицухару и выпустил сигаретный дым.

Покинув больницу, где лежал Охара, они решили пообедать у родителей Михару, а затем пойти в полицию. Во время обеда, состоявшего из сайры, таро и пасты конняку, [64] Михару продолжала обсуждать утреннее происшествие, и под конец Мицухару высказал своё мнение. Отодвинувшись от низенького обеденного столика и поставив перед скрещёнными ногами пепельницу, Мицухару покачал головой.

— Дорога-Мандала — старинная дорога. Кажется, издревле это было одно из мест подвижничества приверженцев Пути обретения чудотворных способностей, [65] обходивших горы Татэяма, но даже в наше время этой дорогой ходили редко. Издревле дорога славилась внезапными исчезновениями и странными встречами.

— Дедушка, и ты ничего нам не рассказал! — упрекнула его Михару.

Мицухару стряхнул пепел с сигареты и виновато скривил заросшее седой щетиной лицо:

— Я подумал, не стоит пугать молодёжь.

Михару бросила на Сидзуку виноватый взгляд, словно это по вине её деда пропал Асафуми. Слабо улыбнувшись ей в ответ, Сидзука повернулась к Мицухару:

— Но ведь заблудившиеся на Дороге-Мандала люди возвращались назад?

— Ну, я слышал только, что на этой дороге происходят странные вещи. К тому же странности случаются с чужаками, а не с жителями придорожных деревень. Некоторые старые проводники говорят, что людей вводит в заблуждение название Адова долина, но на самом деле в настоящий ад Татэяма ведёт именно Дорога-Мандала.

— Никогда об этом не слышал, — проворчал Ёситака. На что Мицухару ответил:

— Это всего лишь предание.

— Чем слушать эти старинные россказни, лучше заняться поисками Асафуми. Я думаю, этот Охара что-то знает. Лучше сообщить обо всём в полицию, пусть они его допросят, — прервала Михару этот заведший их в религиозные дебри разговор. Но Ёситака нахмурился.

— Судя по состоянию Охары, его бесполезно спрашивать о чём бы то ни было.

— Просто не нужно с ним заговаривать о войне и о его жене.

— Торговля лекарствами тоже запретная тема.

— Выходит, мы ничего не можем рассказать ему об Асафуми.

От этих слов Сатоко Ёситака и Михару совсем растерялись. Сатоко, подливая всем чаю, спокойно спросила:

— Может, этот старик попал в беду?

— Так ведь, что посеешь, то и пожнёшь. Этот мерзкий старик хвастался тем, что убивал людей, — гневно выдохнула Михару.

— Михару, — тихонько упрекнула её Сатоко.

Пострадавшие от безумства Охары Сидзука и Ёситака смущённо переглянулись. Ведь и им тоже, как и Михару, не терпелось осудить Охару.

— Дедушка, ты ведь тоже воевал? — неожиданно спросила Михару.

Мицухару спокойно кивнул:

— Да, воевал.

— Вот, дедушка тоже воевал, но хотя и ему пришлось тяжело, он не чинил насилия над людьми, — торжествующе сказала Михару.

— Да разве можно деда сравнивать с тем безумцем? — улыбнулась Сатоко.

— А где вы воевали? — спросила Сидзука.

Потушив сигарету, Мицухару посмотрел на улицу. За стеклянными дверями галереи расстилался зябкий осенний пейзаж — сжатые, покрытые стерней поля, похожие на стриженные головы школьников.

— Давно это было. После Нанкина я воевал в Южном Китае… Дислоцировался в Индокитае, — неспешно припоминал Мицухару.

— Нанкин?! Охара тоже говорил о Нанкине! — изумилась Михару.

Вспомнившая рассказ Охары о нанкинской резне Сидзука насторожилась. Мицухару потянулся за новой сигаретой.

— Да ведь в Нанкине были десятки тысяч солдат.