Карнавал обреченных - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Бирюк cтр.№ 13

Он не считал себя завистником, но его возмущала несправедливость. То, чего он добивался ценой тяжких усилий, другие получали без всякого труда, легко, даже пальцем не пошевелив. Сколько дипломатических ухищрений понадобилось Бакланову, чтобы занять вожделенное место адъютанта его императорского величества! Сколько бессонных ночей, сколько вынужденных компромиссов… И всё напрасно!

Несколько дней назад он узнал, что любимец царя полковник Репнин возвращается с Кавказской линии. Сердце подсказывало, что ничего хорошего от встречи с этим гордецом ждать нельзя. И что же? Действительность оказалась беспощадней самых худших опасений. Император Александр Павлович объявил ему о переводе на должность адъютанта великого князя Николая. Почетное место императорского адъютанта предназначалось Репнину. Гнев клокотал в груди Бакланова, но он сумел стойко выдержать удар, чтобы не дать повода к злорадству придворных. Никогда никто не должен считать его неудачником. Надо лишь терпеливо ждать своего часа.

Дверь в комнату распахнулась, прервав его размышления. На пороге стояла взволнованная Сандра.

— Что случилось?

Тяжело дыша, актриса прижимала руки к груди, словно пытаясь унять бешеное биение сердца.

— О, Жорж! Я… не знаю, что вам сказать…

Бакланов неожиданно грубо прикрикнул:

— Оставьте ваши театральные ужимки! Вы не на сцене! Говорите, что с княжной?

— Ее нет…

— Как это нет? Где она?

— Спальня пуста, окно раскрыто! За раму зацепился ее муслиновый шарф… Боже мой, Жорж! Она утопилась!

В первые дни после наводнения императорская канцелярия являла собой главный штаб во время военных действий. Со всего Петербурга и его окрестностей шли донесения о многочисленных бедствиях. Государь требовал подробных и точных сведений обо всех пострадавших жителях, лично читал прошения и, как только ушла вода, стал выезжать на места, подвергшиеся разрушительной силе стихии. Он по-отечески беседовал с отчаявшимися, разоренными людьми и тут же немедля отдавал приказы о выделении казенных денег на нужды пострадавших.

Однажды, проезжая со свитой генералов по Петергофской дороге, император увидел деревушку, совершенно уничтоженную наводнением. Он приказал остановиться и вышел к разоренным крестьянам, которые со слезами обступили его.

— За какие грехи Бог карает нас?

— За мои, — с грустью ответил царь. — Но отчаиваться не надо, я не брошу в беде свой добрый народ. Рассказывайте, у кого что случилось.

Поскольку все начали жаловаться разом, Александр Павлович приказал говорить старосте. Седой старик, прокашлявшись, начал степенно:

— У нас, царь-батюшка, всё погибло. У афтово избу затопило, у афтово корову унесло, у афтово — лошадь с жеребенком…

— Постой, — прервал его Александр, — про Афтова мне всё понятно. А у других что погибло?

Когда ему объяснили, что старик вместо «этого» произносит «афтово», император невольно рассмеялся. Морщины на его лбу разгладились. Подозвав генерал-губернатора Милорадовича, он указал на высокую насыпь.

— Как можно скорей построить здесь новую деревню и вселить пострадавших крестьян в удобные и прочные дома. Деревне дать название Афтово!

* * *

Императора всюду сопровождал только что вступивший в должность флигель-адъютанта князь Репнин. С первого же дня он стал правой рукой государя, выполнял его бесконечные поручения, его можно было видеть в самых отдаленных районах Петербурга, наиболее пострадавших от наводнения.

Как-то вечером, сидя в своем любимом маленьком кабинете, Александр Павлович перебирал бумаги, поступившие из канцелярии. Его взгляд задержался на рапорте, поданном комендантом гарнизонной гауптвахты. Ветеран войны с Наполеоном майор Свистунов докладывал о героическом поведении поручика Владимира Печерского, находящегося во время наводнения под арестом. Только благодаря его мужеству были спасены все заключенные, в том числе и сам комендант.

— Печерский… — пробормотал Александр. — Да ведь это же брат Натали, невесты князя Репнина! Кто посмел посадить его на гауптвахту?

Царь раздраженно тряхнул колокольчик, послал дежурного офицера в военное ведомство и вскоре был в курсе дела.

«Что за чушь! Арестовать князя Печерского за то, что у старого штандарта был поврежден герб? Кому это понадобилось? Надо спросить у Шевалдина. Впрочем, и так ясно. Это Никс, обуреваемый честолюбием, выместил свою злобу на поручике. Идиот! Дело непременно получит огласку, Репнин придет в ярость. А это совершенно лишнее, именно сейчас, когда нужна его помощь»…

Расстроенный Александр не заметил, что говорит вслух сам с собой.

— Чего стоите?! — набросился он на кавалергарда, почтительно замершего возле двери в ожидании дальнейших распоряжений. — Ступайте, пригласите ко мне Николая Павловича! Или нет, потом… Для начала — Бакланова ко мне!

Когда офицер, щелкнув каблуками, удалился, Александр устало вздохнул. Его рука, как всегда в минуты волнения, сама потянулась к нижнему ящику письменного стола. Он помедлил, потом, не выдержав, отомкнул замок и выдвинул ящик. Вот она, заветная шкатулка из слоновой кости. Стоит ее открыть, и исчезнет все — интриги придворных, угрозы заговора, тайные организации… Границы времени условны, поэтому прошлое — такая же реальность, как и настоящее. Всё равно, когда это случилось, минуту или двадцать лет назад.

— Ваше императорское величество! Полковник Бакланов! — доложил появившийся в дверях кавалергард, заставив Александра вздрогнуть от неожиданности.

— Пусть войдет!

В ту же минуту адъютант великого князя появился в кабинете и, четко ступая по натертому паркету, замер в пяти шагах от государя.

Александр прикрыл рукой шкатулку, невольно стараясь уберечь ее от постороннего взгляда, и поспешно спрятал в ящик письменного стола. Но Бакланов заметил суетливое движение царя и внимательно проводил взглядом изящный ларец.

— Прочитайте! — Александр протянул полковнику рапорт коменданта гауптвахты.

Тот почтительно двумя пальцами взял бумагу. Еще не дочитав до конца, Бакланов каким-то звериным чутьем понял, что государь всецело поддерживает Печерского, и поэтому решил вести себя соответственно его настроению.

— Ну? Что скажете? — царь вышел из-за стола и стал медленно прохаживаться по ковру.

Пауза затягивалась. Бакланову нужно было немедленно что-то ответить, и его изворотливый ум помог ему найти верные слова:

— Могу сказать только одно, ваше императорское величество. Печерский поступил, как настоящий герой! Он не только спасся сам, но и не оставил в беде своих товарищей по несчастью. Да еще спас коменданта! Бог знает, что могло случиться, если б не его храбрость! Судя по рапорту, гауптвахта была полностью затоплена.