Упрямый Галилей - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Дмитриев cтр.№ 90

21 сентября 1630 года Кастелли сообщает Галилею ответ Риккарди:

[Управляющий Апостольским дворцом] сказал мне, что при встрече с вами было договорено: вы вернетесь в Рим и сами внесете несколько небольших исправлений в предисловие и в саму работу (lei sarebbe ritornata in Roma, e che si sarebbero aggiustate alcune coselle nel proemio e dentro l’opera stessa), но в силу невозможности приехать из-за продолжающейся [эпидемии] чумы будет достаточно послать экземпляр книги сюда в Рим с тем чтобы мы с монсиньором Чамполи внесли необходимые исправления. Как только это будет сделано, вы сможете печатать книгу во Флоренции или в другом месте, где вам будет угодно [749] .

Итак, если принять версию Риккарди, то Галилей, будучи в Риме, получил от управляющего Апостольским дворцом либо предварительный, или, лучше сказать, условный Imprimatur, либо вообще никакого. Но как бы то ни было, Риккарди ждал от Галилея рукопись (замечу – всю рукопись!) с внесенными в нее новыми исправлениями. Думаю, свидетельство Риккарди заслуживает большего доверия, чем рассказ Галилея в его письме Чьоли от 7 марта 1631 года. Тосканский математик либо что-то забыл или перепутал (что маловероятно), либо сознательно изложил госсекретарю более приемлемую для себя версию событий. Если принять версию Риккарди, то становится понятным, почему Галилей обратился к нему (причем не прямо, а через Кастелли) за разрешением печатать «Dialogo» во Флоренции.

На мой взгляд, события развивались следующим образом. Галилей, не получив твердой поддержки со стороны Урбана VIII, попросил своих высокопоставленных друзей «помочь» напечатать «Dialogo», а говоря проще – оказать давление на цензоров, чтобы те как можно быстрее выдали Imprimatur. Кроме того, он договаривается с Чези о том, что тот вместе со своей Accademia dei Lincei возьмет на себя все хлопоты и финансовые расходы по изданию «Dialogo». Риккарди, скорее всего, действительно выдал Галилею в июне 1630 года Imprimatur, о чем свидетельствует не только цитированный выше фрагмент из письма Галилея Чьоли, но и более раннее письмо ученого генуэзцу Джовани Баттиста Бальяни от 6 августа 1630 года, где, в частности, сказано:

…Наконец преодолев некоторые трудности, я получил ее [рукопись «Dialogo»] с разрешением и подписью падре Мостро, управляющего Апостольским дворцом. В другое время года я бы задержался там [в Риме] и напечатал ее [книгу] или же передал [рукопись] в руки князя Чези, который позаботился бы о ней, как он заботился о других моих работах. Но он заболел (si sentiva indisposta) и, что хуже всего, он, как я понял, при смерти (когда Галилей писал эти строки, он не знал, что Чези уже неделю как скончался. – И.Д.). Поэтому я ищу печатника здесь [во Флоренции], но не могу найти ни [подходящих] шрифтов, ни [умелых] наборщиков, а нынешние времена не позволяют мне думать о Венеции. Пожалуйста, сообщите мне, как в этом отношении обстоят дела у вас [в Генуе], чтобы я мог принять какое-то решение [750] .

Однако говоря о получении разрешения на печатание своей книги, Галилей в обоих цитированных выше письмах умалчивает о выдвинутом Риккарди условии – текст рукописи с новыми исправлениями и добавлениями должен быть привезен Галилеем в Рим для цензурного просмотра и получения окончательного разрешения на издание. Галилей же, внеся в текст книги ряд дополнений и исправлений, по-видимому, решил, что этого достаточно и все дальнейшее – дело Чези. Именно глава Accademia dei Lincei должен был, по мнению Галилея, наблюдать за печатанием книги, оплачивать счета и вести переговоры с Риккарди, если у последнего появятся какие-либо претензии и вопросы. (Хотя не исключено, что Галилей пообещал Риккарди сделать все необходимые исправления в рукописи и привезти ее осенью в Рим на просмотр [751] .)

Смерть князя и эпидемия чумы похоронили все Галилеевы замыслы. Стало ясно – надо было либо ждать изменения ситуации, либо печатать книгу во Флоренции. Но просто так взять и напечатать ее там, даже не поставив в известность Риккарди и тем самым не сдержав данное ему слово, было невозможно (даже если допустить, что Галилей, используя свои связи и свое положение при тосканском дворе, добился бы у флорентийских цензоров разрешения на издание «Dialogo» и при этом Риккарди, что уж совершенно неправдоподобно, до выхода книги в свет так ничего и не узнал бы о готовящемся издании). Тосканский virtuoso мог перед кем угодно делать вид, что получил окончательный Imprimatur, но только не перед Риккарди. Поэтому Галилею пришлось обращаться к отцу Мостро. Обратиться к нему официально Галилей не мог, поскольку знал, что Риккарди тут же спросит про рукопись, тогда как Галилей был убежден, что по крайней мере в основном тексте работы (то есть не считая ее вводных разделов и заключения) все исправления уже сделаны, и далее идти ни на какие компромиссы не желал. Посредничество Кастелли в таком деле могло бы пойти на пользу. В самом деле, отец Бенедетто вхож в придворные римские круги, ему, как человеку простому и бесхитростному, наверняка всё скажут прямо, а кроме того, Кастелли, если понадобится, всегда сможет защитить интересы Галилея. Тем более Кастелли сам написал Галилею, что «Dialogo» следует издать во Флоренции, и Висконти его поддержал [752] , так почему бы теперь отцу Бенедетто не поделиться своими соображениями с Риккарди, ведь именно от последнего в то время зависела судьба Галилеева детища.

Риккарди, со своей стороны, предложил компромисс – Галилей печатает «Dialogo» во Флоренции, но перед этим рукопись (вся рукопись!) должна пройти вторую цензуру в Риме. Но именно этого – повторной цензуры основного текста «Dialogo» – Галилей старался избежать. Он, повторю еще раз, считал, что выполнил – по крайней мере формально – все, что от него требовали, в частности, он поместил вслед за посвящением своего труда Фердинандо II обращение к «благоразумному читателю», где ясно было сказано, что цель сочинения – показать астрономическую компетентность тех, кто издал «спасительный декрет» 1616 года. Какие еще к нему могут быть требования? Он и так, идя навстречу цензорам, довел ситуацию до гротеска – то, в чем автор уверяет читателя в начале и в конце книги, совершенно не соответствует ее содержанию. Но Риккарди-то смотрел на Галилеев опус и внесенные в него исправления отнюдь не формально. Он понимал, что все оговорки хитрого тосканца совершенно не отвечают духу и букве его книги.