"Волчьи стаи" во Второй мировой. Легендарные субмарины Третьего рейха - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Громов cтр.№ 25

В норвежских фьордах подводным лодкам приходилось нелегко. Узкости, короткий период темного времени, гладкая водная поверхность, постоянная близость мощных сил противолодочной обороны противника — все это усложняло их задачу. U-47 докладывала из Вогс-фьорда об исключительно сильной и тщательно подготовленной противолодочной обороне, подобно той, которую наши лодки встречали в английских базах.

Этого и следовало ожидать, учитывая важность обороняемых объектов — транспортов с английскими войсками. И все же, несмотря на такую противолодочную оборону, немецкие подводные лодки в 36 случаях выходили в атаку. Даже очень придирчивый разбор этих атак установил, что, если бы торпеды были исправны, мы имели бы попадания в следующих случаях: из 4 выстрелов по линейному кораблю — 1 попадание, из 12 выстрелов по крейсерам — 7 попаданий, из 10 выстрелов по эскадренным миноносцам — 7 попаданий, из 5 выстрелов по транспортам — 5 попаданий. Какую большую роль могли бы сыграть успехи подводных лодок в ходе норвежской операции! Высадка подвергалась большому риску, когда в Вогс-фьорде под самым носом у немецких подводных лодок с прибывших транспортов началась выгрузка английских войск. Если бы восемь торпед U-47 не отказали, все дальнейшие действия английских войск в районе Нарвика выглядели бы совершенно иначе. Потери немецкого подводного флота в ходе норвежской операции составляли 4 лодки.

После этой операции, естественно, вставал вопрос о целесообразности дальнейшего использования подводных лодок, вооруженных такими некачественными торпедами. Начальник оперативного отдела штаба подводных сил решительно высказался за то, чтобы не использовать подводные лодки в боевых действиях до коренного улучшения торпедного оружия. Однако я понимал, что прекращение деятельности подводных лодок в данный момент нанесет большой ущерб всему подводному флоту» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 15 мая 1940 г.).

Следовало продолжать подводную войну, пока имелся хотя бы небольшой шанс на успех. Энергичные действия вновь назначенного главного инспектора торпедного оружия контр-адмирала Оскара Кумметца [30] позволяли надеяться, что в ближайшее время Германия будет иметь хотя бы один усовершенствованный взрыватель торпеды. Дёниц также рассчитывал, что вскоре добьется правильного хода торпеды по глубине.

Поэтому последующие недели командующий подводным флотом посвятил посещению действующих флотилий и учебных заведений на Балтийском море. Были проведены беседы с личным составом соединений подводных лодок. Дёницу удалось преодолеть «моральный кризис», и подводники стали выходить в море с надеждой на успех. Вскоре никто уже не сомневался в правильности решения продолжать борьбу…

Это была первая операция командования рейха, в которой большую роль играли все три вида вооруженных сил — армия, флот (в том числе и подводный) и авиация, — поэтому организации взаимодействия разных родов войск придавалось важное значение, в силу чего впервые была предпринята попытка создать единое руководство всеми подразделениями армии и флота. Но, как утверждали участники этих событий в своих мемуарах, общее руководство операцией было фикцией: фактически флотом управляло командование морских сил, а авиацией — штаб военно-воздушных сил. Высшее руководство продолжал осуществлять (по традиции) генеральный штаб вооруженных сил, а генерал Николаус фон Фалькенхорст командовал только на суше. Эта несогласованность произошла потому, что до начала Второй мировой подобная организация в вооруженных силах Германии не отрабатывалась, и к тому же каждый род войск стремился добиться для себя исключительного положения. Подводный флот, на который впервые возложили «большие надежды», их, несмотря на героические усилия немецких подводников, не оправдал…

В ходе операции подводные лодки сделали восемь рейсов для перевозки боеприпасов, авиационного бензина и других видов снабжения в норвежские базы, занятые немецкими силами и блокированные с моря английским флотом.

Статистика такова: в Норвежском и Северном морях в боевых действиях участвовало 40 немецких подлодок (I серии — 2, II серии — 22, VII серии — 11, IX серии — 4 и U-A — 1 (бывшая турецкая «Батирай»)). Итогом их действий явилось потопление всего 5 кораблей противника: U-59 потопила 6 апреля норвежский транспорт «Наварра» водоизмещением 2118 т, U-4 потопила 10 апреля британскую подводную лодку «Тисл» водоизмещением 1090 т, U-34 потопила 13 апреля норвежский минный заградитель «Фрёйя» водоизмещением 595 т, U-13 уничтожила 17 апреля британский транспорт «Суэйнбай» водоизмещением 4935 т, U-26 пустила ко дну 21 апреля британский транспорт «Сидербэнк» водоизмещением 5159 т.

Можно также отметить успехи подлодки U-37, которая не участвовала в операции «Везерюбунг», но действовала в Норвежском море. Она потопила в общей сложности 3 транспортных судна противника общим водоизмещением 18 715 т.

Но при этом командование подводным флотом потеряло во время проведения операции 4 субмарины: U-1 и U-50 (5 апреля), U-64 (13 апреля) и U-49 (15 апреля).

В итоге цена за потопленные вражеские суда оказалась слишком высока, а само участие подлодок в Норвежской операции наглядно продемонстрировало их малую эффективность как для обеспечения действий немецких войск в самой десантной операции, так и для отражения атак надводных кораблей противника во время наступательных действий. Но командование Кригсмарине списало неудачи немецких субмарин на технические дефекты используемых ими торпед (что на самом деле было одной из причин неудач) и в дальнейшем продолжало использовать свои подлодки при проведении подобных операций.

«Стрелочниками» оказались разработчики и производители торпед и работники военной приемки, давшие добро на использование этого непригодного оружия (саботаж действительно имел место, как и разгильдяйство). Бюрократический механизм Третьего рейха принялся за поиск «внутренних врагов» и «недобросовестных» работников, предавших интересы фатерлянда.

По словам Дёница, в итоге, после многочисленных отказов торпед, «главнокомандующий ВМС Рёдер приказал 20 апреля создать комиссию по расследованию причин неудовлетворительного действия торпед. Кроме уже известных причин несрабатывания торпед, комиссия установила, что большинство отказов происходит вследствие весьма существенных недостатков в конструкции ударного механизма торпед: боек ударника слишком короток и, кроме того, капсюль-воспламенитель первичного детонатора сгорает слишком быстро. Комиссия установила также, что ударник не срабатывает при угле встречи торпеды с целью менее 50°» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 15 мая 1940 г.). Ударник же был сконструирован в расчете на срабатывание при угле встречи, равном 21°, так как на практике очень часто угол встречи бывает меньше 50° из-за обтекаемости обводов корпуса, а также вследствие маневра уклонения корабля от торпеды.