Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений - читать онлайн книгу. Автор: Людвиг Стомма cтр.№ 31

18 июня 1815 г. 3:00 утра. Последняя рекогносцировка, с которой Бонапарт вернулся в Кайю в 3:30.

4:00. Просмотрел карты и еще раз лег ненадолго вздремнуть.

6:00. Переоделся, побрился и принял доклады. 8:00. Завтракал в компании маршала Жана де Дье Сульта, министра Юг-Бернара Маре, командира императорской гвардии графа Антуана Друо и нескольких других генералов.

8:30. Еще раз изучил карты. 8:45. Велел позвать хозяина фермы Кайю, некоего Букко, и поблагодарил его за гостеприимство.

9:00. Взяв в проводники фламандского крестьянина по фамилии Декостер, объехал местность вокруг левого крыла своих войск.

10:00. Сделал своим наблюдательным пунктом возвышенность, расположенную приблизительно в 1,5 километра за линией войск между фермой де Россом и лачугой Декостера.

10:30. Последний раз спустился вниз, чтобы осмотреть центральную группу войск.

11:00. Вернулся на холм, где продиктовал Сульту план первой атаки.

11:30. Отдал приказ начать артиллерийскую подготовку. 11:35. Заговорили французские пушки. Битва при Ватерлоо началась. Первый удар французов был направлен на правое крыло англичан. Здесь ключевой позицией был замок Угумон. Обнесенный солидной каменной стеной, он мог бы служить идеальной позицией для французской артиллерии, чтобы парализовать английский фланг. Яростные бои за замок продолжались два часа. Части шестой дивизии II корпуса под командованием младшего брата Наполеона Жерома Бонапарта даже прорвались в сады и высадили замковые ворота, но за взятой стеной увидели… другой укрепленный вал, который успели возвести англичане. Атака захлебнулась. На правом крыле французов (левом для англичан) пошел в атаку маршал Ней. Он продвигался верно, но медленно. В 13:30 к нему на помощь пришли дивизии генерала Жана Батиста Друэ д’Эрлона.

«Шли они, – писал Томаш Маларский («Ватерлоо 1815», Варшава, 1996), – медленным размеренным шагом под прикрытием плотных линий вольтижеров. Корпус должен был занять пространство между левым флангом дивизии Алликса [генерал Жак-Александр-Франсуа Алликс де Во. – Л. С.] вплоть до дивизии Дюрютта [генерал Пьер-Франсуа-Жозеф Дюрютт потерял под Ватерлоо правую руку и получил сабельный удар в лицо. – Л. С.]. Все дивизии состояли из двух бригад по шесть батальонов в каждой бригаде. Всего 48 батальонов.

Это было эффектное зрелище, столь характерное для Наполеоновских войн, когда чаще всего применялись атаки батальонными колоннами.

Солнце освещало яркие мундиры марширующей пехоты и заставляло сверкать штыки и затканные серебром и золотом штандарты. Привлекавшие внимание колонны попали под огонь английской артиллерии. По колоннам били

сначала железными ядрами, а затем гранатами и шрапнелью. Среди пехоты носился маршал Ней, которого часто обвиняли в отсутствии воображения и военных знаний, но никогда – в отсутствии храбрости на поле боя. Он заражал своей отвагой солдат и офицеров, многие из которых помнили, как он не отчаялся и не поддался панике во время отступления из Москвы в 1812 г. Сейчас же Ней, ведя в наступление корпус д’Эрлона, намеревался одним ударом сломить всю оборону Пиктона [генерал сэр Томас Пиктон погиб под Ватерлоо. – Л. С.] и занять Мон-Сен-Жан, отрезая тем самым пути отступления армии Веллингтона. Запертые на опушке Суаньского леса английские части в этом случае не имели бы ни малейшего шанса на спасение».

На этот раз крепким орешком для французской пехоты стали преградившие ей путь стены двух крестьянских ферм: Ла-Э-Сент и Папелотт. Укрывшиеся там англичане устраивали убийственные для французов вылазки, тормозя наступление и расстраивая их боевые порядки. В тот момент, когда уже казалось, что французы берут верх, Веллингтон бросил в бой лучшие части своей кавалерии во главе с прославленным полком шотландских королевских драгун. Конница буквально смела измотанные батальоны Алликса де Во и смяла наступавшую за ними третью дивизию генерала Пьера-Луиса де Марконье. Один из шотландских унтер-офицеров 42-го полка – Джеймс Энтон – так описывает эту бешеную атаку («Wellington’s Men. Some Soldier’s Autobiographies», Wakefield, 1976): «Мы как раз продирались через живую изгородь, когда пришел приказ от нашего генерала разомкнуть ряды. Тут же кавалерия, пройдя через них, перемахнула изгородь и врезалась в неприятеля. „Scotland for ever!” – кричали все шотландцы, когда „Scots Greys” проходили через наши ряды. Где найти перо для описания этой сцены? Конские копыта били в грудь вражеских солдат. Окровавленные палаши, занесенные над головами, обрушивались на них, неся смерть. Удар за ударом, словно умелый крестьянин орудовал серпом, и страшные раны обрывали жизни». Страсть как эффектно! А вот военные историки до сих пор ломают голову над вопросом, почему шотландская кавалерия не вернулась на исходные позиции после выполнения задания, а на усталых лошадях, у которых не было сил даже перейти в галоп, продолжала двигаться вперед, выходя на предполье только вступавшей в бой, еще свежей и располагавшей артиллерией пятой дивизии второго корпуса французов под командованием генерала Жильбера-Дезире-Жозефа Башлю. Раздались залпы, и численный состав беспомощно трусящей кавалерии сократился на 40 %. Тогда как пехотинцы Башлю пустились бегом вверх по склону и заняли позиции выбитых частей, используя трупы павших – как писал Жан Баптист – для прикрытия от обстрела. Равновесие на правом фланге было восстановлено.

Оставался центр. Здесь после яростного обстрела и очередных атак французской пехоты «иностранные формирования армии Веллингтона, – пишет Малярский, – стали подумывать об отступлении, а некоторые нидерландские батальоны уже начали отступать, стремясь вырваться из этого ада. Герцог понимал, что его личный пример лучше всего повлияет на изнуренных солдат, и поэтому все время находился на передовой, невзирая на то, что снаряды и гранаты убивали и ранили офицеров его свиты. От окружения герцога, состоявшего из адъютантов и штабных офицеров, осталось буквально несколько человек, поскольку большинство погибли, были ранены или находились в постоянных разъездах. Сам Веллингтон верхом на своем Копенгагене старался побывать на позициях каждого батальона и своим спокойствием и хлесткой шуткой поддерживал солдат и офицеров. Спокойствие он демонстрировал, нарочито медленно поправляя галстук, спрашивая, который час, или долго разглядывая местность в подзорную трубу. Герцог знал, что время работает на него, с каждой минутой приближая подход прусаков…».

В самом деле, когда чаша весов могла склониться, даже случайно, в ту или иную сторону, подход армии Блюхера имел решающее значение. Успеет или не успеет? Маршал Гебхард Леберехт фон Блюхер являлся фигурой, мягко говоря, оригинальной. «Его удручала мысль, – пишет Джефри Риган («Военные ошибки», Варшава, 1992), – что он родит слоненка, будучи абсолютно уверен, что забеременел от какого-то французского солдата. Мучили Блюхера и постоянные приступы старческой меланхолии. Он утверждал также, что французы специально подогревают пол в его комнате, да так сильно, что он может ходить исключительно на цыпочках». Сомнения и безответственные решения не всегда адекватно воспринимавшего действительность Блюхера давали некоторый шанс Наполеону. По всей видимости, последний решил положиться на свою счастливую звезду. В 19:20 (войска Блюхера, о чем Наполеон знал, но скрыл от своих солдат, находились уже менее чем в полукилометре от центра сражения) император повел в наступление свою любимую старую гвардию. Императорская гвардия была больше, чем просто воинское формирование. Чтобы попасть в ее ряды, следовало иметь особые военные заслуги и проявить храбрость как минимум в нескольких предыдущих кампаниях. Гвардейский мундир открывал в Париже двери не только в самые шикарные бордели, но и в высшие сферы общества. Гвардейцы – вернейшие из верных – с громкими криками «Vive l’Empereur!» ринулись вперед. До сих пор они были непобедимы. Залпы первой английской бригады генерала Перегрина Мейтланда нанесли им жестокий урон и заставили замедлить атаку, а фланговый маневр легкого подразделения «Glasgow Highland» окончательно остановил наступление. Окруженные гвардейцы сражались с беспримерным мужеством и отчаянием, оставшимся в памяти поколений. Именно тогда на призыв сдаться генерал Пьер-Жак-Этьен Камбронн (тот самый, кто сопровождал Наполеона на Эльбу – история здесь сделала круг) ответил англичанам твердо и лаконично: «Merde!» На русский это весьма приблизительно переводится как «хрен вам», а дословно значит «дерьмо».