Германтов и унижение Палладио - читать онлайн книгу. Автор: Александр Товбин cтр.№ 372

А на другой фотографии, судя по всему, предвоенной – мама, конечно, мама, только молодая совсем, и жердеобразный Черкасов, точно такой, каким его тогда видели карикатуристы, и пухленькая Богданова-Чеснокова, и… Ну да, компания была не разлей вода, но Черкасов уехал сниматься в «Детях капитана Гранта» – Анюта, помнится, не раз саркастически напевала: «Капитан, капитан улыбнитесь…», а потом, после «флага корабля», Анюта с кокетливым недоумением пожимала худыми плечиками:

– Наш эксцентричный Коля-Паганель доулыбался до всесоюзной славы, поздравляю, как говорится, снимаю шляпу, но стоила ли его неподражаемая игра кремлёвских наград и свеч? – имелось в виду, что во время киносъёмок Ларисочка увлеклась…

Увлеклась «неким Михаилом Вацловичем»… Вот бы подглядеть, каким был он, как и чем увлекал, ухаживая за мамой, но фотографии не сохранились… Или мама и отец вообще не снимались вместе?

Единственное свидетельство их краткой совместной жизни – он?

Ну да, появлением своим на белом свете обязан он случаю – пока Черкасов на съёмках исполнял песенку Паганеля, мама…

Он уже хотел коротко и ясно – да, на двух фото Лариса Валуа, его мама, – ответить на письмо Загорской, ответить немедленно, раз уж у неё такая горячка, но у Загорской ведь был к нему ещё один вопрос…

В это самое время мимо Германтова – за спиною его – прошёл Головчинер: он наслаждался чудесным вечером.

Чтобы перевести дух, запустил новости на «Ленте. ru».

Побежала строка: авария на теплотрассе в Ульянке до сих пор не устранена, гей-активисты пикетируют близ Триумфальной площади, в Сергиевом Посаде арестован преступный авторитет Кучумов, принц Саудовской Аравии осуждён королевским судом Лондона на пожизненное заключение за убийство своего слуги, убийство совершено на сексуальной почве.

Вот и долгожданный труп появился, осталось связаться с мединститутом столетней давности и телепортировать дефицитный труп в прошлый век; и чем не идея – переправлять трупы из наших дней, когда трупов в избытке, в вегетарианские эпохи, где… Перевёл дух?

Казаки и православные активисты-хоругвеносцы подбросили свиную голову к фасаду театра Европы на улице Рубинштейна, полиции пока не удалось…

Перевёл дух?

Совсем близко вспыхнул белым огнём софит.

Какой ещё сюжет мог быть выдуман для этого детектива?

– Сегодня вроде последнюю серию снимают.

– Последнюю?

– Да, так говорят.

Строка между тем бежала, ухватил за хвост убегавшую фразу: обострилась обстановка в Израиле на границе с Газой, при взрыве у пограничного блок-поста самодельной хамасовской ракеты смертельно ранен офицер-спецназовец…

До Германтова не сразу дошёл смысл, да и мало ли в Израиле офицеров-спецназовцев? Строка уже убежала за обрез экрана, и только тогда Германтов испытал укол какого-то уверенного в себе предчувствия: Игорь?! И ещё раньше, чем мысленно он произнёс имя, увидел на полу разбитый вдребезги синий венецианский бокал, увидел, как Катя сметала синие осколки в совок.

Игорь?

Оборвавшись, упало сердце.

И, растягивая мгновение, падало долго-долго.

Игорь – смертельно ранен?

Всё?

Всё кончено, он не может ничего изменить?

Короткое замыкание? Он ничего уже не соображал.

Но тут же – нет, нет! – вскричал внутренний голос, не желавший мириться со страшным интуитивным предположением, – тут же Германтов увидел, что пришло ему электронное письмо.

Юра, не волнуйся, – писал Игорь, – меня только тряхнуло и контузило взрывной волной, я в госпитале, но уже всё со мной хорошо, главное, что голова и руки-ноги целы, я сразу пишу тебе, так как неверная информация ушла на ленту новостей и могла тебе попасть на глаза…

Игорь, Игорь… Тёплая благодарная волна накрыла Германтова – о нём, о нём, едва очнувшись, сразу подумал Игорь! – и внезапный спазм рассосался?

Растроганному Германтову захотелось поскорее увидеть Игоря, обнять его, выросшего, мужественного кукушонка.

Вот бы сейчас, здесь, на набережной, обнять… Отправил Игорю нежное коротенькое письмо, написал, что ждёт его в Петербурге летом. Парили чайки, заведённо подпрыгивали гондолы.

Обнять – это было успокаивающее желание?

Вот теперь, подумал, после укола ложной тревоги, после письма Игоря, после своего ответа ему действительно можно было бы перевести дух.

И – куда там! – вспомнил, что сегодня день рождения Кати.

И опять столько наслоилось всего из разных времён: расслаивал, переслаивал; тихо-тихо плескала лагуна, и аритмично, со вскипаниями, плескала в гранитные ступени Нева… И тоже парили чайки.

По экрану отрешённо бежала строка: банкротство Банка Ватикана вызвало панику на мировых биржах, в Риме выстроились длинные очереди к банкоматам, угонщик самолёта на рейсе Аддис-Абеба – Женева угрожал стюардессе перочинным ножом, сомалийские пираты захватили сухогруз под панамским флагом, команда которого укомплектована российскими и украинскими моряками, корвет черноморского флота «Ладный», находившийся примерно в ста милях от места захвата, немедленно взял курс на… Гей-активист Марат Муртазов подал иск против актёра и священника-гомофоба Ивана Охлобыстина, гей-активист заявил при этом, что не верит в справедливость российского правосудия, но дойдёт, если надо будет, до Европейского суда по правам человека…

– Ладный-неладный гей-активист против ладного-неладного актёра-священника, – сбросив напряжение, расслабленно забормотал Германтов и тут же ощутил, что вся лабуда этих безостановочно бегущих строк его касалась – его, именно его.

Касалась, и строки будто бы изгибались и извивались, будто бы, как ядовитые лианы, уже оплетали-опутывали его.

Какие тонкие и крепкие плетения.

Повёл плечами, развёл локти.

Странное, но неустранимое, прямо-таки гнетущее ощущение.

Вернулся к пролистыванию и отлистыванию назад файлов.

Так, опять файл девятый: «Развёртывание временной параболы»; развёртывание – вниз?

Да, зацикленно повторял, вниз, вниз.

Так, так, философические свойства прогрессивно нисходящей параболы.

Файл одиннадцатый: «Слава и унижение как двойственная судьба Палладио?»

Файл двенадцатый, с исторической конкретикой: «Этапы посмертного восславления и унижения».

Стукнувшись бортом о пирс, причалил вапоретто.

Долистал файлы.

И строка побежала – бежала, бежала, но он с минуту не смотрел на экран: в Венеции завершается подготовка к аукциону Кристи, который… Убегала непрочитанная строка – смотрите специальную телепередачу об аукционе Кристи на нашем канале…