Сталинские соколы. Возмездие с небес - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Сапрыкин cтр.№ 181

Дуэль продолжается несколько минут, мы безуспешно пытаемся зайти сзади, и каждый раз сбрасываем друг друга. Бой перешел на вертикали, перегрузки попеременно то вдавливают в кресло как раздавленное яйцо, то заставляют виснуть на ремнях. Мне постоянно приходится оборачиваться назад, ожидая внезапной атаки. Тем временем подбитая Кобра занимает позицию с превышением около километра и висит надо мной слева сверху как меч над Дамоклом. В любой момент он может начать пикировать и не факт, что мне опят повезет. Вторая машина также оказывается сзади. Я снижаюсь до самой земли, стараясь утянуть его следом, и набрав хорошую скорость, отрываюсь от преследования. Но теряю противников, и, осматривая горизонт, размашистой спиралью набираю высоту. Похоже, что враги также потеряли меня из виду, потому что я обнаруживаю одну из Кобр слева впереди с небольшим превышением и на дистанции около километра. Классическим приемом. переложив ручку вначале на левый, а затем на правый борт оказываюсь у нее на хвосте и начинаю преследование. Дистанция слишком велика, вдобавок надо мной появляется второй самолет. Пот заливает открытые глаза, еще находясь в поисках брата, я снял очки, чтобы ничто не мешало мне лучше видеть. Верхний промахивается, у меня появляется еще один шанс. Идущий впереди отчаянно пытается сбросить меня с хвоста. Он пикирует, тянет наверх, пытается маневрировать, уйти в крутой вираж, я настырно повторяю все его действия. Если бы мне предложили пари, с условием. прилипнуть к другому самолету и так продержаться пять минут, я не только не смог его выполнить, но даже и отказался от спора, сказав, что это невозможно и моей квалификации и навыков пилотирования попросту не хватит. Но сейчас я держался достойно любого аса, это был спокойный азарт обреченного. Все тело ныло от усталости, в глазах двоилось, но, сжигая последнее топливо, я постепенно сокращал дистанцию, не упуская противника из прицела. Меня воодушевило и то, что напарник моего врага, из-за повреждения своего самолета все таки вынужден был оставить бой, во всяком случае он пропал из вида.

Дистанция около ста метров, даю залп из всего оружия, на моих глазах как в замедленной съемке Кобра превращается в огненный шар, через который проскакивает мой Мессершмитт.

Все, это моя первая победа над вражеским истребителем! Вместо радости я чувствую лишь усталость и отчаяние, ведь я так и не нашел брата, да и сам еще не выбрался из ситуации.

Беру курс на Веспрем, готовясь к выполнению вынужденной посадки. Можно попытаться тянуть в Варпалоту, но что это гром меня разрази, в радиоэфире я слышу голос Имре. Какое счастье – брат жив! Он сел в Веспреме и пытается связаться со мной. Нет, буду тянуть туда же!

Я лечу на аварийном остатке, зная, что не дотяну домой. Стоило беспокоиться о вынужденной посадке в грязный снег, которая могла вполне убить меня не хуже русского или американца, но я совершенно не хочу думать о плохом конце, я слышал голос брата, он жив, я не нарушил слово, сто лет назад данное родителям, что буду заботиться и оберегать младшего брата, когда мы с Имре, покинув отчий дом, подались в город в новую незнакомую жизнь. Нет, раз брат жив, раз он одержал сегодня первую победу, и раз я сбил свой первый истребитель, значит, все будет хорошо, сегодня наш день! Может быть завтра все поменяется, словно в поднадоевшей песне Лайоша, но не сегодня!

И действительно, дойдя на экономичном режиме, я спикировал на летное поле Веспрема и удачно произвел посадку на последних каплях горючего, даже успев самостоятельно подрулить к стоянке.

Уже потом я узнал от брата, что его спас ведущий, взявший противников на себя и позволивший Имре выйти из боя. Он так и не вернулся на аэродром, брат говорил, что он сел на территории занятой русскими.

Мы не смогли празднично отметить собственные победы, не было времени, да и настроения, но я все-таки попросил командира эскадрильи поздравить брата перед строем.

Имре был больше злой, чем радостный, ведь он потерял своего командира, хоть и не имел прямой вины, столкнувшись с превосходящими силами.

– Ты бы видел, как я его сбил? – злобно торжествовал Имре. – Кто там, у немцев лучший эксперт, кем пугают русских непослушных детей? Из дивизий «зеленые жопы» или «летающие мечи», что ли, сегодня он может мне обзавидоваться!

Я ласково обнял брата, но времени не было, меня ждал «Аист» с двумя пилотами, перевезший нас в Варпалоту. Полет длился менее пятнадцати мнут. Мы летели так низко, что могли зацепить верхушки редких деревьев. Вдобавок находила зимняя дымка, пилот старался держаться над дорогой, служившей нам ориентиром. Много великих пилотов, к коим себя я, конечно, не отношу, например Мельдерс, разбились в банальных авиакатастрофах в качестве обычных пассажиров. Но мы долетели, и через двадцать минут я сидел в кабине своего ФВ-190, то есть между двумя, даже тремя моими вылетами с разных аэродромов прошло два часа пятнадцать минут – воздушный цирк продолжается!

Мы взлетаем четырьмя машинами на атаку наземных целей русских, нас сопровождает восьмерка только что прибывших в «Пули» новеньких Фокке-Вульфов. Весь полет проходит на высоте менее километра, чтобы можно было воспользоваться системой низковысотного форсажа. Дымка напугала русских или американцев, и в воздухе чисто, мы же прекрасно знаем район полета. Раньше я любил ровные длительные полеты с одинаковой скоростью и на одной высоте, когда можно бросив ручку, поднять руки на фонарь, любуясь открывающимися видами. Но сегодня сказывается усталость, даже с помощью триммеров я не могу сбалансировать машину. В руках легкая дрожь и мне тяжело выполнить правильный разворот держась в строю, да и просто удерживать капот на горизонте. Самолет старается задрать или опустить нос и гуляет по крену, наконец, я концентрируюсь и Фокке-Вульф «успокаивается». Зато теперь, после дневного боя, я полностью уверен в себе, меня не пугает противник, признаюсь, я даже хочу встретиться с истребителями и испытать боевые качества «FW».

Внизу жилые кварталы, я не могу найти цель, некоторые уже отбомбились, но я не хочу бросать смертельный груз, ведь внизу могут быть гражданские – мои соотечественники. Отстав от звена и так и не найдя подходящую цель избавляюсь от бомб над пустым полем и на высоте менее одной тысячи метров и скорости в четыреста пятьдесят километров в час спешу за остальными, догнав их уже в районе Варпалота. Этот вылет для меня бесцелен, разве что увеличивает боевой налет. Погода над Варпалотой окончательно портится, с утра над аэродромом ожидается туман, значит, вылетов не будет. Вечером я возвращаюсь в Веспрем и вторую ночь сплю как убитый.

Ночью был мороз, с утра температура поднялась выше нуля, погода ясная, солнечно, мокрый грунт аэродрома начал просыхать.

Сегодня понедельник. Скоро весна – всемирное пробуждение жизни. Себя я считаю реалистом, а когда спрашивают. как это? Отвечаю. реалист, это совсем не пессимист, а оптимист тертый жизнью. Кажется, я понял, чем оптимист отличается о пессимиста, Они конечно оба хотят быть счастливыми, только оптимист счастлив от наступления приятного, а пессимист – от окончания неприятного. Скоро война кончится и наша страна, как проигравшая, погрузиться в пучину оккупации. «Приятное» вряд ли наступит в ближайшее время, но конец кровопролитию – это, все равно, неплохо! За что мы дрались, а дрались мы хорошо?! Иные скажут. за правду! Но разве бывает одна единая «правильная» правда? Когда один человек или государство заявляет что он стоит «за правду» – это звучит пафосно и свято. Но когда начинаешь разбираться, в чем «его» или «их» «правда», оказывается что эта «правда» – всего лишь «интересы», интересы человека, группы или целой державы. Только если заявить, что ты стоишь за свои «интересы» – это звучит вульгарно и корыстно, а вот за «правду» – это гордо и свято! Вот и выходит, что правда у всех своя, у Германии и нацистов своя правда, у большевиков своя, у Америки – своя, и у маленькой Венгрии есть своя правда, а той единственной «правильной» правды ни у кого нет. Конечно, каждый может руководствоваться патриотизмом и считать. все, что хорошо для моей страны и нации – это «хорошо», и в этом есть «правда»! Только ведь иногда и конь спотыкается. Лет десять назад все немцы поддерживали своего фюрера, заслушиваясь его пламенными речами о величии Германии, да так, что говорят у женщин, во время выступления Гитлера, случался оргазм, а мужчины были готовы сразу идти на смерть ради «правды» фюрера. А тех немногих, кто пытался возражать. «нацисты не доведут до добра», клеймили и преследовали как предателей нации. И что теперь. Германия в руинах от бомбардировок и большевики вот-вот дойдут до Берлина! Выходит и «правда» иногда подводит, когда это только «своя правда» против других «правд»!