Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Оболенский cтр.№ 6

О том, что Ананиашвили приглашают сразу в два театра, мудрая женщина предпочитала не говорить, пока все не решится окончательно. «Меня звали в кордебалет Большого на ставку в 80 рублей и балериной в Театр им. Станиславского на 350 рублей. Педагог Наталья Викторовна Золотова посоветовала мне выбрать Большой. Я согласилась. И так получилось, что вскоре стала танцевать главные партии. Во время гастролей в Германии заболела балерина и меня поставили танцевать Одетту — Одилию в «Лебедином». Так все и началось».

Пользуясь домашней расслабленной атмосферой, не могу удержаться от вопроса об интригах в Большом, которые балерины по определению должны чинить друг другу.

«Не знаю, — говорит Нина. — Может, кому-то действительно подкладывали в пуанты стекло. А у меня ничего такого не было. Я всегда много работала, и с девочками у нас были хорошие отношения. А потом, я ведь неконфликтный человек. Хотя почему-то принято считать, что у всех балерин ужасный характер. Мне несколько раз предлагали киносценарии, в которых моя героиня, приходя домой, первым делом со злости бросает в мужа пуанты, а потом обливает его холодной водой. Конечно, от таких предложений отказываюсь. Зачем изображать из меня стерву, когда я на самом деле совсем другая?»

— Одним из главных событий жизни в Грузии, судя по вниманию телевидения, стало ваше возвращение на сцену после рождения ребенка.

— Да, я два года не танцевала. Сейчас у меня «Лебединое озеро» в Тбилиси, а в мае еду в Нью-Йорк в Метрополитен-опера танцевать с АВТ. А потом гастроли с Тбилисским театром в США и Японию.

— Тяжело было без сцены?

— Я совсем не переживала. Но муж напомнил: «Ты ведь обещала Раисе Степановне, что будешь танцевать». И я вернулась.

— Как вам все удается? И театром руководите, и сами танцуете, и дочь растите.

— Одна я бы не смогла ничего. Это я только кажусь человеком, который в себе уверен. А на самом деле мне очень нужна поддержка. И она есть — это мой муж. Он всегда говорит мне: «Будешь сама уверена — все будут уверены».

Со стороны может показаться — зачем ей все это нужно? И театром руководит, и танцует. А я все делаю не для кого-то, а прежде всего для себя. Пока не хочу останавливаться — мечтаю сделать еще один рывок. Неизвестно, как долго он продлится. Но у меня в душе есть ощущение, что я еще не станцевала свой спектакль. Что-то новое, поставленное специально на меня. Несмотря на то что тысячи раз выходила на сцену. Станцую для всех своих поклонников, которые отдавали мне столько тепла. Теперь хочу хоть толику его вернуть им.

Через пару лет я снова оказался в Тбилиси. На правах знакомого набрал телефонный номер Нины. И вновь оказался в кабинете художественного руководителя театра оперы и балета. Коллектив собирался на зарубежные гастроли. А само здание готовили к реконструкции, почти все помещения уже были освобождены. И лишь на этаже, где находилась комната Ананиашвили, еще бурлила жизнь.

— Нина, а что это за фотография у вас на стене? Знаменитая балерина Тамара Туманишвили — любимица Джорджа Баланчина и Альфреда Хичкока?

— Да, мне посчастливилось быть с ней знакомой. Тамара Туманова — она сократила свою фамилию на русский манер, как до нее это сделал Джордж Баланчин, урожденный Баланчавадзе, — пришла ко мне после спектакля «Лебединое озеро», в котором я танцевала в Лос-Анджелесе. Ей тогда было за семьдесят, но она была в прекрасной форме. «Нина, у меня для вас маленький подарок. Только, пожалуйста, берегите его — это для меня очень ценная вещь», — сказала Тамара и открыла маленькую коробочку, в которой лежала брошь и маленькая записка, в которой говорилось, что эта брошь принадлежала Анне Павловой. Оказалось, что когда Туманова была начинающей балериной, Анна Павлова подарила ей эту брошь. «И вот теперь я дарю ее вам. Вы, правда, уже балерина. Но я хочу, чтобы эта брошь вас сопровождала и была как талисман». Я чуть в обморок от удивления и радости не упала.

И очень скоро она скончалась. Мне так обидно, что мы не смогли посидеть с ней и обо всем поговорить…

— Мы с вами виделись два года назад. Тогда вы сказали, что для вас нет ничего невозможного. Это по-прежнему так?

— Я имела в виду балет. Знаете, часто говорят: «Это невозможно!» Но если ты будешь работать и работать, то все сделаешь. Когда репетировала с великой балериной Мариной Семеновой, она мне такие комбинации задавала, что я говорила: «Это же невозможно!» Мне иногда казалось, что она просто издевается. А Семенова не соглашалась: «Все возможно!» И действительно — я вдруг вставала и делала то, что она говорила. Марина Тимофеевна после этого улыбалась: «Вот видишь! Работа и желание делают все!»

— Откуда вам, балеринам, известен секрет молодости? Та же Тамара Туманова, которая прекрасно выглядела, Марина Семенова, перешедшая столетний рубеж. Как вам удается, несмотря на эту тяжелейшую работу, оставаться в форме и так замечательно выглядеть?

— Наверное, благодаря работе. Ведь движение — это жизнь. Если человек гибок и его суставы хорошо работают — то он долгожитель. Нужно много двигаться, чтобы продлить свою жизнь. Хотя бывает, конечно, что человек не пил, не курил, занимался спортом — и все равно молодым умер.

Марина Семенова прожила 101 год. А в 93 года она еще классы давала. А когда я подавала ей руку, чтобы поддержать, отказывалась: «Не надо мне вашу руку, я сама могу ходить!»

— Как выглядит идеальный день Нины Ананиашвили?

— У меня никогда не было спокойной жизни. Помню, мы с мужем купили в Москве квартиру и были счастливы, что у нас наконец появился свой уголок. А моя мама — царствие ей небесное — все удивлялась: «Зачем вам квартира? Купили бы лучше самолет!» И ведь она была права. Я, бывало, по полгода не заезжала в Москву. Гия, мой муж, просто привозил мне костюмы к нужному спектаклю в ту страну, где я находилась.

— Осталась какая-то страна, где вы еще не были?

— Да, Австралия. Хотя у меня был партнер из Австралии, Стивен Хиткоч, который однажды приехал ко мне в Ригу, чтобы станцевать всего один спектакль. И на другой день улетел обратно. Представляете — 48 часов летел, чтобы станцевать одно гала, а потом тут же улетел. Снова 48 часов. Я на него смотрела как на героя. А он сказал, что просто очень мечтал еще раз со мной станцевать.

Я бы с удовольствием поехала в Австралию, взяла бы с собой труппу. Но у меня нет продюсеров, которые могли бы это организовать. Может быть, когда-нибудь поеду туристом… Я вообще мечтаю просто путешествовать, без работы.

— Получается?

— Только летом. Ездим семьей в Италию, Португалию.

— А в это время продолжаете заниматься?

— Во время каникул я не занимаюсь классом! Я в этом смысле вообще удивительное создание. Не могу сказать, чтобы была ленивым человеком. Люблю каждодневную черную работу. Если я прихожу в класс, то не филоню. Но не могу заставить себя заниматься во время отдыха. И потом мучаюсь, потому что выхожу из формы.

А моя подруга Ирма Ниорадзе может заниматься где угодно. Андрис Лиепа вообще занимался в бассейне. Или в своем номере в отеле поднимал кровать, убирал всю мебель и занимался. Я, бывало, ему звонила, а он весь запыхавшийся. «Что случилось?» — спрашиваю. «Я сейчас кабриоли делал», — отвечает Андрис. А меня застрелите — я так не могу.