Уинстон Черчилль. Власть воображения - читать онлайн книгу. Автор: Франсуа Керсоди cтр.№ 129

У него не было времени задать себе этот вопрос, поскольку он вернулся к ритму работы военных лет, только к прошлым занятиям добавились новые – составление мемуаров, заседания «теневого кабинета», подготовка к выборам, живопись, развлекательные поездки и инаугурационные церемонии, не говоря уже про приемы: в Чартвелле или в доме на Гайд-парк-Гейт побывали делегаты Сената США, принцесса Елизавета, генерал Эйзенхауэр, Маргарет Трумэн, канадский премьер-министр, генерал Маршалл, друзья дома, такие как Брэкен, Серуэлл, Дикин, Исмей, Моран, и члены увеличившейся семьи. Добавим, что гиперактивный патриарх ездил верхом, участвуя в псовых охотах, завел по совету капитана Сомса конюшню скаковых лошадей [237] и часто ездил за границу, где встречался с политиками и знаменитостями бомонда, с увлечением рисовал и прилежно посещал казино; в промежутках он давал интервью прессе, писал статьи и вел обширную переписку с несколькими сотнями людей от президента Трумэна до своей очень старой знакомой леди Литтон, урожденной Памелы Плоуден. В общем, ничего удивительного, что 11 июня 1947 г., попав в лондонский госпиталь с грыжей, он заявил анастезиологу перед операцией: «Разбудите меня потом побыстрее, у меня много работы!»

В очередной раз задаешься вопросом, откуда столько энергии? Быть может, дело в допинге? Черчилль все время курил огромные черные сигары и продолжал пить шерри, шампанское, портвейн и коньяк за обедом и ужином, белое вино – за завтраком и виски с содовой – в любое время суток. Но каким бы ни было горючее, которым он заправлялся, ясно, что такой ритм жизни не нормален для семидесятипятилетнего человека. Впрочем, все в его окружении знали, что замедление неизбежно привело бы к депрессии, особенно теперь, когда Уинстон тяжело переживал уход из жизни его младшего брата Джека, когда стали редеть ряды друзей, соратников и товарищей по оружию, когда сам он после перенесенного в 1949 г. спазма церебральной артерии, скрытого от журналистов, не сомневался, что его последний час близок. Настало время подведения итогов, и Уинстон все больше возвращался мыслями к невероятному приключенческому роману, каким была его жизнь: «Если бы только некоторые персоны дожили до событий последних лет войны, ничего больше не надо: мои отец и мать, и Ф. Э. [Смит], и Артур Бальфур, и Санни».

Отец, разумеется, на первом месте. Если бы только он мог видеть Уинстона летом 1940 г., когда тот выполнял невыполнимое и поворачивал ход Истории, или в ноябре 1943 г., когда был в Тегеране одним из трех самых могущественных людей на земле, или в мае 1945 г. на балконе Букингемского дворца, окруженный королем и королевой и приветствуемый всем королевством. Уж тогда-то лорд Рэндолф признал бы, что ошибался в сыне, и согласился бы обращаться с ним как с другом, доверенным лицом и, быть может, даже равным себе. И поскольку решительно все в жизни Уинстона Черчилля всегда начиналось сызнова, то лорд Рэндолф мог бы вернуться в парламент вместе с ним, и какие великие дела они тогда смогли бы вместе свершить…

До последнего года жизни лорд Рэндолф Черчилль стремился к высоким постам и лидерству в Консервативной партии и в самой Англии. Уинстон осуществил честолюбивые мечты отца, но, будучи потрясающим парламентским вольным стрелком, предприимчивым министром и великолепным премьер-министром, оказался посредственным лидером оппозиции и еще более посредственным партийным лидером: он не стал объяснять Управляющему комитету партии причудливые изгибы его европейской политики, больше руководствовался личными взглядами, нежели общественным мнением, не интересовался частичными выборами и возлагал на других разработку последовательной политической программы. Учитывая его растущую глухоту (которую он сам отказывался признавать) и ухудшившееся здоровье, многие видные консерваторы мечтали заменить его на посту главы партии [238] , однако не могли ничего сделать: престиж его был столь высок, что никто не посмел бы столкнуться с ним открыто. Так что на выборы пришлось выходить с этим ветераном мировых войн, который хотел во что бы то ни стало смыть позор своего поражения в 1945 г. и любил напоминать, что Гладстон сформировал свое последнее правительство в восемьдесят три года!

В начале 1950 г., когда Черчилль отдыхал на Мадейре, рисуя пейзажи и работая над четвертым томом военных мемуаров, Эттли объявил всеобщие выборы на 23 февраля. При этом известии в нем немедленно пробудился партийный лидер: отложив палитру и забросив мемуары, забыв про проблемы со здоровьем, он вылетел в Лондон и с головой ушел в политическую борьбу: речи, интервью, переговоры, составление избирательного манифеста, совещания с партийной элитой. Впервые Черчилли боролись за места по-семейному: Черчилль баллотировался в Вудфорде, его сын Рэндолф – в Девенпорте, зять Дункан Сэндис – в Стретхэме и зять Кристофер Сомс – в Бедфорде! Перспективы казались благоприятными, поскольку после пяти лет у власти лейбористы были ослаблены глубокими внутренними противоречиями и плачевными результатами экономических преобразований. Но 23 февраля этого еще оказалось недостаточно: Черчилль с зятьями успешно переизбирался, Консервативная партия получила восемьдесят пять мест, а лейбористы потеряли семьдесят восемь, но у них сохранился перевес в десяток мест, позволивший им удержаться у власти. Однако это будет шаткая власть, находящаяся в постоянной зависимости от вотума доверия, и каждый готовился к новым выборам уже в самом ближайшем будущем; так что Черчилль не утратил оптимизма и с жаром принялся за свои мемуары. В одну из ночей, диктуя текст секретарше, он неожиданно остановился и произнес: «Я чувствую, что снова стану премьер-министром. Я это чувствую».

Но ждать пришлось несколько дольше, чем предполагали; несмотря на внутренние раздоры и недовольство граждан жилищным кризисом и нехваткой продуктов питания, лейбористы удерживали свое преимущество и отражали все критические нападки. Впрочем, в этом им помогала международная ситуация, особенно с началом войны в Корее в июне 1950 г., которая вызвала рефлекс национальной солидарности [239] . К тому же лидер оппозиции Черчилль не единожды заслонял грудью лейбористское правительство от своих же однопартийцев и диссидентов! Он помог продавить закон о военной обязанности и добиться оборудования военной базы для американских бомбардировщиков с ядерным оружием на борту в Восточной Англии; он поддержал трехлетний план вооружения и содействие возрождению немецкой армии; наконец, когда в мае 1951 г. иранский премьер-министр Мохаммед Моссадег объявил о национализации нефтяных полей Англо-Иранской нефтяной компании [240] , Черчилль лично связался по телеграфу с президентом Трумэном, чтобы поддержать демарш министра иностранных дел лейбористского правительства Герберта Моррисона.