Теодосия и изумрудная скрижаль - читать онлайн книгу. Автор: Робин Лафевер cтр.№ 30

– Но Стилтон, кажется, полагает…

Вигмер, не дослушав, отмахнулся от меня.

– Многие ученые не считают эту табличку ценной и, прежде всего, не верят в то, что она могла быть создана Тотом. Изумруды в Египте начали добывать только в Александрийский период, а это было намного позднее того времени, когда жил Тот – если он на самом деле когда-то жил. Изумруды в Египте встречаются крайне редко, и только маленькие. Ничто не указывает на то, что в этих краях когда-либо мог найтись изумруд такого размера, чтобы из него можно было сделать табличку. Я очень хочу, чтобы вы полностью переключились на поиски других артефактов из наследия Мунка. Не хочу, чтобы какой-то, гораздо более ценный предмет остался незамеченным.

– Тут есть одна загвоздка, сэр. Все не разобранные артефакты свалены в кучу, и на них нет ни табличек, ни надписей, позволяющих определить, что этот предмет относится к наследию Мунка. На жезл Осириса не было наложено проклятие, и он обрел силу только после того, как был активирован. Это произошло случайно. Я предполагаю, что остальные необычные артефакты тоже могут находиться в «отключенном» состоянии.

– Поэтому их дьявольски трудно распознать.

– Точно.

– Я все думаю, нет ли какого-нибудь ключа, который помог бы распознавать артефакты Мунка. Например, характерного рисунка или определенного периода времени. Если египтяне действительно верили, что эти предметы принадлежат богам, то такие артефакты должны относиться к периоду Древнего царства. Все артефакты более позднего времени, сделанные во времена Среднего или Нового царства, вряд ли могли принадлежать богам, которые, как утверждают, ходили когда-то по земле.

– Дельная мысль, сэр, – могу добавить, что я и сама об этом додумалась еще до него. – Однако не все артефакты можно с уверенностью отнести к тому или иному периоду. Да, есть характерные для каждого периода рисунки, украшения, но на многих предметах они стерты временем и практически неразличимы.

– Хмм. Я подумаю, не найдется ли у нас более опытного, чем вы, человека, чтобы подключить его к поискам.

Нужно сказать, что это мне совсем не понравилось. Не нужен мне никакой помощник.

– Не думаю, что это хорошая идея, сэр, – сказала я. – Как, например, мы сможем объяснить моим родителям появление в музее нового человека?

– Вообще-то я думаю о Фагенбуше.

Я резко наклонилась вперед, едва сдержавшись, чтобы сразу не крикнуть: «Нет!»

– Он уже в штате музея, – продолжал Вигмер, – ему будет легко получить доступ ко всем этим артефактам.

– Легко? Не уверена, сэр. Мой отец знает, что я уже закончила составлять опись артефактов в подвале музея. Наш первый помощник хранителя, Вимс, строго следит за тем, чтобы Фагенбуш занимался своим на данный момент делом – готовил новую выставку, и не разрешит ему переключиться на другую работу. Нет, нет, ваш план не сработает.

Вигмер внимательно посмотрел на меня своими синими глазами и негромко заметил:

– Никак не можете преодолеть свою личную неприязнь к Фагенбушу? Даже после того, как он спас вам жизнь?

Мне стоило большого труда не заерзать на своем стуле.

– Нет, сэр, – сказала я. – Мы с Фагенбушем действительно не в лучших отношениях, но в данном случае это не имеет большого значения. Я считаю ваш план неудачным не поэтому.

Ну, скажем так, не совсем поэтому.

– Теодосия, на вас лежит большая ответственность, хотя вы еще совсем ребенок. Кроме того, я многое открыл вам и даже позволил помогать нам по мере необходимости.

Странно. А я думала, что это я разрешила ему помогать мне.

– К сожалению, вы до сих пор не научились работать сообща. Я понимаю, что у вас нет опыта общения с девочками-сверстницами, и вы не знаете, что значит играть в одной команде. Но этому нужно учиться, одиночкой оставаться нельзя. Умение делать общее дело с другими – один из главных признаков зрелости и настоящей ответственности. Даже если при этом приходится работать бок о бок с теми, кого вы недолюбливаете.

Давненько меня так не отчитывали! И давно я не испытывала такой обиды!

– Одно дело недолюбливать кого-то, и совсем другое – не доверять ему, сэр, – сгоряча выпалила я.

Вигмер разочарованно посмотрел на меня и ответил:

– Я уже говорил вам, Теодосия, мы тщательно проверяли Фагенбуша. Лично у меня нет никаких оснований не верить ему, но, возможно, вы еще слишком маленькая, чтобы понять это.

Повисло тяжелое молчание, я думала над тем, как мне дальше защищаться, и почувствовала облегчение, когда дверь кабинета с треском отворилась. Сейчас я была рада любому человеку, который прервет наш разговор.

Любому, кроме одного, но именно он с разъяренным видом стоял в дверях.

Клайв Фагенбуш, собственной персоной.

– Фагенбуш! – гневно воскликнул Вигмер. – Как это понимать?

Фагенбуш закрыл за собой дверь и направился в мою сторону. Остановился рядом, грозно нависая над моей головой, поднял руку и протянул палец, едва не ткнув меня в нос.

– Эта… гав-гав… девчонка наложила на меня проклятие. Дважды.

Я вскочила на ноги, стараясь увернуться от его пальца, и крикнула в ответ.

– Нет! Я этого не делала!

Фагенбуш открыл рот, хотел возразить, но вместо этого залаял, а затем подвыл, как шакал.

– Что здесь происходит? – воскликнул Вигмер, ошеломленно глядя на Фагенбуша.

Второй помощник хранителя набрал в грудь воздуха и сделал новую попытку заговорить:

– Самый младший член… гав-гав… вашего Братства… гав!.. наложила на меня… гав-гав-гав… проклятие.

– Нет! – возразила я, глядя в лицо Фагенбушу. – Я не имела ни малейшего намерения проклинать кого-либо. Я занимаюсь только тем, что снимаю проклятия. Между прочим, это не моя вина, что наш музей буквально кишит проклятыми артефактами.

– К ее словам следует прислушаться, Клайв, – заметил Вигмер. – Почему вы решили, что это ее рук дело?

Я ждала. Интересно, признается Фагенбуш в том, что постоянно шпионит за мной вместо того, чтобы заниматься делом, за которое ему платят, или нет?

– Потому, сэр, что видел, как она крутится возле подозрительных артефактов.

– Может быть, я просто изучала их до вас, причем так, чтобы не подцепить проклятие. Я не виновата, если вы оказались недостаточно компетентным, чтобы распознать проклятие. Между прочим, это лишний раз доказывает, что я вовсе не обязана обо всем докладывать вам.

– Довольно! – взорвался Вигмер. – Я не допущу, чтобы мои агенты – пусть даже самые младшие – ссорились друг с другом как дети.

– Одна… один из этих агентов действительно ребенок, – заметил Фагенбуш, и я, признаюсь, была восхищена его смелостью. Не каждый решился бы на что-то указывать разгневанному донельзя Вигмеру.