Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Громыко cтр.№ 144

Жуков стал в тот вечер кое о чем вспоминать. Я задал ему вопрос:

– Георгий Константинович, ты хорошо знаешь, что народ тебя уважает, просто любит. Если бы среди героев существовала какая-то градация, то люди, наверное, высказались бы за то, чтобы тебе присвоить ранг героя из героев. Даже школьники с восторгом говорят о тебе как об одном из главных авторов Победы в войне. А среди взрослых разве есть в нашей стране человек, который не знал бы, кто такой Жуков?

Маршал заявил в ответ:

– Судить о моих делах и на войне, и в мирных условиях – дело, конечно, народа и партии.

Говорил он спокойно, держался просто.

– Я думаю, – сказал он, как бы рассуждая, – что сделал кое-что нужное. Все ли, что мог, не мне судить. Возможно, и не всем деятелям нравится, что люди ценят мою работу. У Сталина ко мне тоже было неровное отношение. Но в трудные моменты он всегда находил и умел использовать нужные слова, чтобы высказать их по моему адресу.

Мне понравились эти трезвые раздумья вслух, которые исходили от прославленного воина. Ведь не секрет, что в годы войны одно имя Жукова умножало силы той армии или того фронта, где он появлялся.

– Георгий Константинович, я бы хотел задать тебе деликатный вопрос, который, наверное, не раз уже задавали представители прессы, да и друзья-товарищи: часто ли тебя беспокоила проблема личной безопасности, особенно когда происходили горячие сражения?

Ведь хорошо известно, что Жуков мог появиться в самых неожиданных местах. Маршал подтвердил:

– Да, такой вопрос мне не раз задавали, в том числе и члены моей семьи. Разумеется, говорили об этом уже после войны, – а потом так же спокойно, как и до этого, сказал о собственном наблюдении: – Прежде всего должен отметить, что нет человека, который не опасался бы пули, особенно когда происходит сражение. Но ведь командир, особенно это относится к высшему командному составу, так поглощен ходом сражения, что вопроса о личной безопасности для него, как правило, не существует.

В его словах я не видел ни позы, ни рисовки. Он говорил, и я в этом убежден, откровенно, чистосердечно, искренне.

– И я, – заявил он далее, – вовсе не хочу себя выделять особо. Моим адъютантам часто от меня попадало за соответствующие напоминания.

Тут он сослался на то, как погиб Черняховский. Командующего 3-м Белорусским фронтом Ивана Даниловича Черняховского убило в Восточной Пруссии, неподалеку от городка Мельзан, осколком шального снаряда, разорвавшегося сзади машины, в которой ехал генерал армии. Обстановка на участке фронта возле окруженного Кенигсберга, где все это произошло, в тот зимний день последнего года войны была вроде бы и не напряженной.

– Случай? – спросил Жуков. – Да, случай, и от него никуда не уйдешь.

То, что говорил маршал, вполне согласовывалось с тем представлением о нем, которое сложилось у меня и ранее.

Беседы с Георгием Константиновичем во время поездок в Румынию и Венгрию дали мне возможность гораздо лучше узнать его.

Ему, выдающемуся полководцу, по праву принадлежит первое место среди советских военачальников времен Второй мировой войны. Он из тех, кто непосредственно руководил войсками в боях с коварным и жестоким врагом. Сами события поставили его на это первое место.

Поэтому я не собираюсь оценивать его полководческий талант. Речь пойдет о его политическом мышлении, относящемся к ведению войны и к ее победному завершению.

Обратил я внимание на то, что Жуков более охотно высказывал свои мысли о том периоде, который последовал за победой под Сталинградом. Его можно было понять. Яркий полководческий талант маршала, умение вести от победы к победе миллионные армии воинов со всей силой проявились особенно тогда.

Обращало внимание и то, что он совершенно не упоминал о роли Хрущева в каких-либо военных операциях или в их подготовке. Это, конечно, не было случайным. К тому же следует иметь в виду, что сам Хрущев довольно часто любил вспоминать свои поездки на фронт и контакты с некоторыми военными.

В нашей литературе последнего времени стали появляться сообщения о том, будто Жуков признавал, что вина за неподготовленность советских вооруженных сил к тому, чтобы встретить во всеоружии армии фашистского агрессора, лежит и на советских военных руководителях. Такой мысли в рассуждениях Жукова я не улавливал. Но зато помню, как он четко, по-военному сформулировал свое отношение к довоенному строительству вооруженных сил и укреплению обороноспособности страны:

– До войны решения о довооружении армии принимались с большим опозданием, и это – главное.

Другими словами, он считал, что вина за это падает в первую очередь на политическое руководство, и допускал, что решения на высшем уровне отрицательно сказывались на военной стороне дела.

С горечью прославленный воин говорил о том огромном вреде, который накануне войны нанесла стране расправа Сталина с высшим эшелоном военных командиров.

– Конечно, я считаю их всех невинными жертвами, – утверждал Жуков. – Особенно чувствительной для армии и государства была потеря Тухачевского.

Между прочим, Жуков не высказывался подобным образом в присутствии прежних членов политбюро.

Иногда люди, знакомые с Жуковым, особенно журналисты, отмечая его заслуги перед страной, не упускали возможности подчеркнуть его резкость и жесткость как военного лидера. Притом давали описание его поведения во время бесед с ними. Преподносилось все так, будто он просто отличался несдержанностью. Можно допустить, что на фронте, тем более в ходе сражения, он бывал резок и, как говорят, в карман за словом не лез.

Но в обычной обстановке, даже в ходе острой дискуссии – а я наблюдал такие случаи не раз, – он никогда не терял контроля над собой. Более того, он всегда являл собой образец корректности, даже когда чувствовалось внутреннее напряжение. Ни разу я не слышал, чтобы он вспылил и наговорил резкостей.

Мне он известен как человек принципиальный. Решительно утверждаю, что ему незаслуженно приписывают стремление всячески превозносить свою роль в войне и в командовании войсками. Как известно, подобные наветы даже приводили к изменению его официального положения.

Да разве можно осуждать такого человека, как Жуков, за излишнее подчеркивание своей роли в войне, даже если бы это было? Он имеет огромные, всем известные заслуги перед Родиной. Его роль, как драгоценный алмаз, вплетена самой историей войны в венец славной победы нашего народа над германским фашизмом и сверкает в нем, пробуждая гордость у советских людей. Гордость за то, что был в славной летописи нашего государства такой четырежды Герой Советского Союза, кавалер двух высших военных орденов Победы, легендарный полководец и в то же время живой во плоти человек, сын крестьянина из-под Калуги – Георгий Жуков.

Нельзя вспоминать некоторые события прошлого страны, не упоминая о Ворошилове. Это одна из политических фигур, которая требует комментариев, отвечающих месту, действительно занятому им в сталинском окружении. В течение ряда десятилетий его имя всячески превозносилось. Длинную цепочку составляли нанизанные друг на друга его «заслуги». При этом никто и никогда во времена Сталина и в течение многих лет после него глубоко не анализировал роль этого деятеля в истории страны и, прежде всего, в истории ее вооруженных сил. Господствовал чугунный стереотип, от которого никто не осмеливался отступить. Впрочем, если бы кто-нибудь и осмелился это сделать, то ему бы сильно не поздоровилось, а при Сталине было бы и хуже…