Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история - читать онлайн книгу. Автор: Марина Аромштам cтр.№ 15

…Видишь, Мэйбл, как оно вышло… Мы с тобою не встретились… А я думал, кто это гладит меня по щеке? Так легко-легко прикасается. Я думал, это ты. Так прикасаются ангелы. Это было такое блаженство… Я сказал: «Мэйбл! Ангел!» Я обрадовался тебе. И протянул руку… Как ты ее вдруг отбросила и сказала обиженным голосом:

– Какая такая Мэйбл? Почему это она ангел?

Тут я увидел Элис.

– Мистрис! – я испугался, что сделал что-то не так. – Вы ко мне прикоснулись…

Элис фыркнула:

– Какая я тебе мистрис! Не трогала я тебя. Тоже мне, размечтался…

Вскочила и убежала. А я остался лежать под лестницей, где меня положили. Сколько я уже тут? Правой рукой я едва могу шевелить. Ее затянули тряпицей. Все думали, я помираю. Хозяин послал за лекарем. Мне сделали кровопускание. Я стал белым-пребелым. Гарри божится, что он таких даже в гробу не видел. А Джоан ругалась, что корытце испортили. Ничего я не помню, Мэйбл… Мне все чудилось, будто кто-то гладит меня по сердцу. Прямо по сердцу, Мэйбл.

Я тебе говорил, что Элис – дочка хозяина? Удивительно, Мэйбл, но она на тебя похожа. Только чем – не пойму…

Хозяин, Томас Фицуоррен, оставил меня в своем доме. Здесь, ты не поверишь, целых три этажа. На третьем – женская спальня. Там спят Джоан и Элис. (Джоан здесь вместо хозяйки, но она не хозяйка.) Так там, в этой комнате, окна как льдышки. В них стекла, они прозрачные. Стекла – это не то что натянутый бычий пузырь. Глянешь – и видно крыши и серединку улицы. Элис как-то сказала, что в самый первый раз увидала меня в окошко – как я иду, спотыкаюсь, в башмаке на одной ноге. Ей сделалось любопытно, и она решила спуститься… Раньше стекла были только у благородных, да и то не у всех. Уж очень дорого стоят. Но хозяин очень богат. И он захотел себе стекла.

Но кроме стекол в доме нет ничего такого. Никакого золота, Мэйбл. Как же это меня удивило! Деревянные табуреты. Вдоль стены, как обычно, лавки. Все едят за большим столом. Стол почти как у нас. Только наш-то изъели жучки, он шатался от старости и ужасно скрипел.

А здешний – тот не скрипит.

А камин тут топят дровами, и дров – сколько хочешь. Ты представляешь, Мэйбл? Теперь я часто слушаю, что говорит огонь…

* * *

…Сегодня Гарри мне говорит:

– Иди-ка, братец, к хозяину. Он желает узнать, зачем ты приперся в Лондон.

Я пришел в комнату, где обычно едят, – в ту, где большой деревянный стол. Хозяин сидел за столом. У окошка пристроилась Элис. Ну, и были Гарри с Джоан. А потом просочились Хью с Ральфом. (Они чуть моложе меня. Их по разным делам гоняет Джоан.)

Я решил рассказать всю правду – как мы с тобой мечтали родиться в Лондоне и как думали, будто Лондон весь золотой.

Ты, Мэйбл, представить себе не можешь, как хохотал хозяин. Пол дрожал, табуреты подпрыгивали. А в кухне стучали горшки. Особенно, не обижайся, когда я рассказывал про похлебку.

– Хо-хо-хо! А-ха-ха! Посыпают похлебку золотом? Чтобы красиво блестела? Ох-хо-хо! Помереть!

И Элис тоже смеялась. И Гарри покатывался со смеху. И даже Джоан слегка растянула свои тонкие губы. Ну и странная эта Джоан! Тощая, ходит так, будто внутри у нее деревянный кол. А глядит – словно хочет пришить тебя взглядом к стенке. Да, странная. Очень странная.

И вот они все надо мной потешались:

– Эх, бедолага Дик! Значит, ты не нашел здесь золота?

Тут хозяин поманил к себе Гарри и что-то шепнул ему на ухо. Гарри ухмыльнулся и ненадолго исчез. А потом появился с мешком.

– Вот, – сказал Фицуоррен и развязал мешок. – Вот оно, золото, Дик. Ты такое когда-нибудь видел?

Знаешь, Мэйбл, что было в мешке? Обычная шерсть. Овечья. Мы же с тобой стригли овец! Десять мешков – три пенса. Тебе это нравилось. Овцы тебя не боялись. Но я все-таки не пойму, как это может быть? Что шерсть – это золото?

А хозяин загадал мне загадку:

– Эй, Дик, а ну-ка ответь: на чем сидят трепачи из Палаты общин?

Я не знал, что ответить. А хозяин подмигивал всем остальным и все спрашивал, спрашивал:

– А лорд-канцлер на чем сидит? На чем устраивает свою благородную задницу?

Оказалось, в Палате общин лорд-канцлер и все остальные сидят на мешках шерсти. Фицуоррен сказал, что шерсть – это английское золото. И если я что-то пойму про шерсть, то стану истинным лондонцем. Может, даже лордом-мэром! Тут хозяин громко захохотал:

– А, Виттингтон? Лордом-мэром?

Потом пришел капитан Уолтер. Он ходит в море на корабле хозяина. Достали эль, и хозяин велел мне опять рассказать про Лондон – для капитана Уолтера. И опять хохотал. А капитан хотя и не так много смеялся, зато очень много пил. И в конце концов заявил: Дик мог бы стать менестрелем. И зачем только Томас взял меня к себе в дом? Менестрель должен быть бродягой. Капитан, конечно, шутил. Я думаю, он шутил. Но в какой-то момент в животе у меня встрепенулись холодные бабочки: вдруг хозяин воспримет совет всерьез? Я не хочу быть бродягой.

Слава богу, хозяин не согласился:

– Ну, не знаю, Уолтер. Какой из него менестрель?

Хозяин сказал, что лекарь, который пустил мне кровь, стоил ему кучу денег. И что вроде бы я и тощий, а кровищи было порядком. Так что лучше мне найдут применение здесь, у Фицуорренов. А если я хочу петь, то могу петь для хозяина. Ну и для капитана. И хозяин спросил:

– Кто хочет слушать Дика?

С чего они взяли, будто я могу петь? Но все: и Элис, и Гарри, и Хью, и даже Джоан, проглотившая кол, – тут же сделали вид, будто я менестрель. Всем понравилась эта игра. Всем стало очень весело. Еще веселей, чем раньше.

Я, конечно, мог упереться, но Гарри налил мне эля. Внутри меня стало тепло. Я мельком взглянул на Элис. У нее тонкая белая шея. Я никогда не видел, чтобы шея была такой белой. А когда Элис говорит, ее горлышко чуть дрожит. Как у поющей птички. И мне все время кажется, Мэйбл, что она – это ты. Хотя она на тебя совсем не похожа.

Я сказал, что знаю одну хорошую песню. Это песня про Лондон. Все закричали:

– А ну-ка, давай, Дик! Пой!

И я спел песню про Лондон. Раньше я никогда не пел для кого-то специально. Но ты ведь помнишь того менестреля? Он еще приходил к нам в деревню? Я знаешь какую штуку придумал? Представил, что я – это он. И ты не поверишь, Мэйбл: у меня получилось!

Капитан закричал:

– Я ж говорю тебе, Томас, истинный менестрель! Так что гони его в шею! Пусть загребает монеты у собора Сент-Пола.

– Истинный менестрель, – поддакивал ему Гарри (и подливал себе эля). – Как Роберт Сладкоголосый.

Тут Элис так удивилась:

– Какой это сладкоголосый? По берегу Темзы ходит Безумный Роберт. Страшный такой, лохматый.

Я заметил, что на губах у Элис блестели капельки эля.