Эпоха мертворожденных - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Бобров cтр.№ 57

Дёмины клоны, беззвучно переговариваясь, словно стайка пираний, попарно плавали кругами по периметру лагеря. Их шеф, отцом прайда, щурясь от бесконечного табачного дыма, сканировал обстановку с вершины капота папиного крейсера.

Обитатели наших машин замерли, провалившись в удушливую, настороженную ночь. Лишь изредка раздавались слабые скрипы и невнятное, выдававшее присутствие людей, предательское шебуршанье. Единственный, кто решительно презрел всякую звукомаскировку, был Светкин красавчик: завалившись на спину и бесстыже раскинув ноги – вывалив богатое хозяйство небу на показ – булькая и причмокивая соплями, смачно выдавал курносиной одну руладу за другой; да еще, временами, поскуливал и, загребая, сучил лапами – не иначе, или суку кроет, или бесится с пацанятами во сне.

Выдававшаяся на глубоком черном фоне слабыми мазками мышинно-серого, безмолвная лента очереди, юркой змейкой уходила за поворотом под холм. Там тишина и вовсе становилась откровенно давящей. Хоть бы зажигалкой кто-то чиркнул, что-ли?!

Небо, притушив звезды, затягивало невидимой пеленой. Луны, понятно, и не намечалось. Народ суеверно грешит на полнолуния. Ха! Там – светло! Безлуние – вот где мрак кромешный! Да и киношные страшилки просто чудные сказочки перед святками: вы на приграничных гоблинов гляньте – вот где настоящие исчадия ночи.

Шакалья пока неслышно. Неужто ухайдокались? Два "Урала" так и остались с вечера на вершине холма – пасут безразмерную колонну. Остальные – нетопырями растворились в степи. Ни отблеска костерка, ни голоса. Уже два ночи – глядишь и пронесет до утра…

Мои, посапывают на заднем сидении. Можно разложить сидушки, но они сами отказались. Я, понятно, не против – разок и сидя переспится. Мне же по тревоге, – только ухватившись за баранку, ввалиться на переднее да ключи крутануть. Девчонки намучались за день. С рассвета – езда черепашьим ходом, жара, плюс общий стресс бегства, оружия, военных вокруг, да, напоследок, ублюдочный движняк: хоть и не оранжерейные у меня кобылки да только скопом всего – дюже чересчур для любых.

Сел возле водительского колеса, облокотился спиной на теплый капот, затянулся одногорбым. И ведь – хорошо-то! Турки, сволочи, хороший табачок делают, не отнять. И духота середины лета уже не особо досаждает: ветерок когда-никогда по лицу прошелестит, под отлепленные липучки броника – пахнет. Да и попустило…

Ясное дело, в уме на всевозможные варианты, прикончил раз десять дневного выродка. Только, ежели с самим собой – разбираться по-честному, то, по-любому, получается, что Дёмин выход – лучший. Начни рубиться – выхватили бы и мы. Пару дурных очередей, тупо – вдоль автомобильных крыш, и все – вилы! вытаскивали бы потом из машин окровавленных мамок и деток. И ради чего – пяти приморенных недоносков?! Ну, ничего… Как менты и предлагали – клыки оскалили. Пусть – приценятся…

Поплыл… Из дурного сна с какими-то конными лавами, мерцанием сабельной стали над папахами и грохотом разрывов, я вырываюсь в душную реальность рева моторов и багряных всполохов костров. Казалось, провалился на мгновение, а тут уже Валтасаров пир – в полном разгаре… Как же я это так?!

Буквально у дороги пылают три костра – облитые бензином тракторные покрышки "домиком". Ближайший – в пятидесяти шагах от нас. По подсвеченной трассе свободной встречной полосы и незанятом куске обочины, в оранжево-багряных сполохах, мечутся ревущие машины – показательное моторалли для парализованных ужасом зрителей. Правила непонятны да, скорее, их вообще – нет. Просто – выкобенивается сволота: люльку задрать и на двух колесах пройтись да так, чтобы третье – по окнам замерших машин прокатилось, на дыбы поставить те, которые без колясок, просто ревя моторами – обдать копотью потенциальных жертв. Не просто ублюдки веселятся – с прицелом: демонстрируют свою многочисленность, силу, уверенность – полное, тотальное превосходство.

Меж машинами шныряют одиночные тени. Явно – не беженцы. Незримая облава все ближе и ближе к нам. Обкладывают. Несколько раз отчетливо слышу вызывающе сиплый базар Сявы. Аборта кусок! Этот выродок у них действительно – главный. Со всех сторон выкрики, убогая, но пропитанная нечеловеческой злобой, матерщина, пьяные визги и рыгот.

Нечто запредельное. Причем, воспринимаю так не из-за недавнего сновидения – нет. В разыгравшейся вакханалии есть нечто такое – босховское, что-ли, инфернальное: чадящие смрадом, потусторонние блики пламени, рев неживого металла, заполошное метание слепящих фар, звериный визг обдолбленной мрази. Картины воплощенного ада. Дантовы видения…

Мы – подрываемся, приседаем за передками, скидываем оружие с предохранителей. В машинах уже в голос скулят ребятня и бабы. Всем страшно… Мне, не столько, даже, за себя – хотя адреналин уже в глотке стучит – а за своих. Со мной два ствола и опыт прошлой войны за пазухой. Уже умирал – знакомо. Остальным в нашей колонне, им-то – каково?! Да и девчонки, как гири на ногах. Словно война на два фронта: начнется месиво – что делать? Ублюдков валить, или своих из-под огня выволакивать?

Там и вовсе посказились – ко всему еще и в воздух лупить принялись. Фейерверка зверью, никак, захотелось: поливают длинными струями трассеров с двух пулеметов на холмах да в середине очереди щедро садят с "калашей" и ухают с обрезов. И неспроста ведь, суки, гремят… Ведь действует же – по себе чую! Ощущение, что они – везде, их – масса: окружили со всех сторон и уже в середине наших порядков. Что уж там про нервы говорить: отовсюду слышно, как в голос воют женщины и дети.

Подтягиваюсь к остальным. Тут командует Демьяненко…

– Кирилл и Вадим Валентинович – держат зад. Вы оба, вместе с Вовой – передок. Остальные – посередине. Если сунутся – гасите в упор. Сразу! Никаких разговоров. Мы из центра – бьем пулеметы. Весь народ, прямо сейчас, – под днища. У кого есть броники – укрывайте… Всё! Пошли, пошли, пошли!!!

Мои под "симбул" ныряют молча. Малая тащит с собой два контейнера. Мне уже не до кошек. Укрываю бабский батальон двумя развернутыми пончо, снятых с окон бронежилетов. Глашка явно заторможена. У Алёны ужас из глаз переливает через край. Ну, что им сказать… Молитесь!!!

С первыми лучами рассвета – прорвало. В тридцати метрах от головного Круизера слышится хруст выбиваемых окон и отчаянные женские крики. Шакалье всей стаей, словно с краев паутины, как по команде, кидается в центр. Вокруг машины нарастает шум схватки. Кто-то из нападающих начинает судорожно расстреливать в воздух магазин за магазином. Твари! Точно – у ОМОНовцев подсмотрели: те – тоже глушат при штурмах – подавляют волю атакуемых.

Отчаянный женский визг перекрывает грохот Калашникова. Возня растягивается на смежные участки. Сквозь дикий гам прорываются узнаваемые плюхи ударов. Кого-то ногами растирают по асфальту. Словно в мясную тушу бьют.

Вдруг по ушам рвёт гром дробового дуплета. Женский визг на миг зависает и сменяется каким-то не людским – животным, утробным ревом отчаянья. Это не в тело, это в душу – выстрелили.

Больше отсиживаться я не могу. Встаю и рву к месту бойни. За мной стелется приземистая тень Поскребы. Мельком вижу его глаза – то, что надо, сейчас…