Влюбленная американка - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Вернер cтр.№ 9

— Добрый вечер, — сказал доктор, подходя к столу, — я пришел поговорить с вами по душам. Вы сегодня себя неважно чувствуете, не правда ли?

Профессор удивленно взглянул на доктора и ответил:

— Напротив, доктор, очень хорошо. Я вполне здоров. Очевидно, произошло какое-то недоразумение — я не просил вас прийти.

— Я это знаю, — спокойно возразил Стефан, — вы вообще обращаетесь к врачу только тогда, когда появляется непосредственная опасность. Однако Фридрих уверяет, что с вами происходит что-то неладное.

— Да, так оно и есть, — вмешался в разговор Фридрих, прячась от сердитого взгляда хозяина за спину доктора. — Так оно и есть; это началось уже давно — с того самого дня, когда господин профессор вышел в дождь без зонтика и вернулся домой с американской мисс, но без пледа.

— Замолчи, Фридрих! — оборвал профессор своего слугу, и тот, не привыкший к такому резкому тону, испуганно попятился. — Ты бы лучше занялся исполнением своих обязанностей, а не вмешивался в то, чего не понимаешь. Уходи отсюда и оставь нас одних!

Фридрих медленно вышел из комнаты, а Стефан, точно не замечая недовольства профессора, взял стул и сел напротив своего жильца.

— Вы, конечно, снова работали? — спросил доктор. — В такой чудный летний день, когда все стремятся за город, вы сидите с утра до вечера или даже до ночи за своим письменным столом и занимаетесь. Скажите, ради бога, как долго вы собираетесь вести подобный образ жизни? Вам ведь не под силу так много работать.

Профессор, который, по-видимому, все еще не справился со своим раздражением, ответил не сразу.

— Я в самом деле, кажется, слегка простудился, — наконец проговорил он.

— Тут дело не в простуде, — возразил доктор. — Вам нужно хоть немного отдохнуть от своих занятий, которые полностью вас поглощают. Если так будет продолжаться и дальше, вы доведете себя до могилы. Я вам давно уже предсказываю такой конец. Вы меня приводите просто в отчаяние. Что можно поделать с пациентом, который кротко выслушивает советы, обещает им следовать, а на деле поступает вопреки предписаниям врача?

— Я всегда исполнял ваши предписания, — тихо ответил профессор.

— Да, но только формально! — заметил Стефан. — Я, например, советую вам рано ложиться; вы действительно ложитесь, но, вместо того чтобы спать, требуете лампу, окружаете себя книгами и читаете до двух часов ночи, а иногда даже до четырех. У вас еще очень крепкий организм; другой на вашем месте давно бы уже пропал. Пока пострадали только ваши нервы — они у вас расстроены до последней степени, но если вы и впредь будете продолжать такой образ жизни, то могу поручиться, что через год у вас разовьется чахотка.

Профессор опустил голову на руки и спокойно проговорил:

— Тем лучше!

Доктор возмущенно вскочил со стула:

— Вот до чего вы дошли! Жаждете смерти! Нет, бог с ней, с вашей ученостью, от нее один вред для души и тела.

Фернов тоже поднялся с места.

— Простите меня, доктор, — с грустной улыбкой ответил он, — я плачу вам черной неблагодарностью за вашу заботу. Сам знаю, что мое здоровье совершенно подорвано, и ни ваше желание мне помочь, ни лекарства его не восстановят.

— Да, лекарства вам не помогут, — согласился Стефан. — Для вас существует только одно радикальное средство, но не стоит и упоминать о нем, так как вы все равно им не воспользуетесь.

— Что же это за средство? — рассеянно спросил профессор, пробегая глазами брошюру, лежавшую на столе.

— Вы должны в течение года — целого года! — не прикасаться к перу, не заглядывать ни в одну книгу и не думать о своей науке. Вместо того вы обязаны укрепить и закалить свое тело. Для этого я рекомендую вам выполнять различную физическую работу на свежем воздухе — например, колоть дрова, копать землю, и тому подобное; тогда у вас улучшится обмен веществ, появится аппетит, вы окрепнете и ваш организм сможет сопротивляться влиянию погоды. Не смотрите на меня удивленно: при таком сильном расстройстве нервной системы, как у вас, нужно действовать решительно. Я глубоко убежден, что подобное лечение, если вы его будете точно придерживаться и начнете немедленно, избавит вас от опасности серьезно заболеть.

Профессор недовольно покачал головой.

— Как видно, доктор, меня трудно спасти, — заметил он. — Вы сами понимаете, что я сейчас не мог бы вести жизнь простого поденщика.

— Да, к сожалению, я знаю, что с вами каши не сваришь. В таком случае сидите над своими книгами и наживайте чахотку! Я предсказываю вам эту болезнь и предостерегаю вас от нее. Не хотите меня слушать — ваше дело. Прощайте!

Добродушный доктор сердито взял шляпу и вышел в переднюю, где его ожидал Фридрих. Слуга молча, но с большим беспокойством взглянул на Стефана.

— С твоим господином ничего не поделаешь, Фридрих, — проворчал доктор, — давай ему прежнее лекарство; к нему вернулась старая болезнь.

— О нет, господин доктор, — прервал его Фридрих убежденным тоном, — это что-то новое. С того дня, как американская мисс...

Стефан громко рассмеялся.

— Надеюсь, ты не станешь винить мою племянницу в болезни профессора? — с улыбкой спросил он.

Фридрих смущенно промолчал. Он, конечно, этого не думал, но болезнь его господина действительно совпала с приездом мисс Джен.

— В чем же проявляется новая болезнь профессора? — стараясь быть серьезным, снова спросил доктор.

— Не знаю, — сконфуженно ответил Фридрих, вертя в руках свою шапку, — но это совсем не то, что было раньше! — упрямо повторил он.

— Глупости! К нему вернулась его старая болезнь, — решительно заявил доктор, — предоставь мне самому об этом судить. Давай ему его обычное лекарство и позаботься о том, чтобы он хоть сегодня пошел погулять. Только не давай ему с собой книг — он готов набрать их целый тюк. Слышишь?

Стефан быстро спустился по лестнице вниз и, войдя в свою квартиру, спросил, где Джен.

— Она куда-то ушла, — ответила докторша с недовольным видом. — Уже больше четырех часов Джен где-то бродит и, конечно, совсем одна. Пожалуйста, поговори с ней, убеди ее, что для молодой девушки крайне неприлично гулять одной по уединенным тропинкам.

— Нет, дорогая, это твое дело, — ответил доктор, — ты должна доказать ей все неприличие ее поведения.

— Доказать Джен? — раздраженно воскликнула его жена. — Разве ей можно что-нибудь доказать? При малейшем намеке на какое бы то ни было вмешательство в ее дела она принимает надменный вид и заявляет: «Это касается только меня, тетя. Предоставь мне действовать по собственному усмотрению». Понятно, что после такого ответа пропадает всякое желание с ней разговаривать.

— Неужели ты думаешь, что мои увещевания будут иметь больший успех? — спросил Стефан, пожав плечами.

— Попробуй, по крайней мере. Весь город осуждает нас за то, что мы предоставляем племяннице слишком большую свободу.