Некромант. Присяга - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Нестерова cтр.№ 20

– Я вот думаю, – сказал блондин. – То ли мои намеки чр-резмерно абстрактны, то ли дело в тебе. Я вроде говорю – а ты меня не слушаешь. Пробую в последний раз. Потом буду убивать. Оставь – это – дело. Твой друг мент… он, наверное, создание подневольное. Ты его втравила. Еще один неверный шаг – и вы начнете исчезать по одному. Теперь внятно? – Он глянул на включенный диктофон в моей руке; потом резко шагнул, цапнул – и прибор высыпался из кулака жалкими кусочками пластика. Я даже не успела его отдернуть.

– А теперь ты меня послушай… – Я приготовилась сказать какую-нибудь нелепицу, в поддержку недавнему голозадому шоу, чтобы гость растерялся или был сбит с толку, выиграть время, чтобы активировать мой Дар… но тут щелкнула ручка входной двери…

И я, мгновенно вычислив, кто был бы мне сейчас полезнее всего, с воплем надежды на пистолет «Ларриииииии!!!» рванула в прихожую. Маг меня не задержал… Я сбила Таньку с ног – мы вместе вывалились из квартиры в коридор. А когда распутались и вскочили – квартира была пуста. Только открытое окно. Двадцать второй этаж.

– Фигасе, – восхитилась я, унимая сердцебиение. – Он и летать умеет?

– Срочно успокой-воды, – резюмировала Танька. – Или хочешь пустырничка?

Пока Луна находится в знаке Овна, мы испытываем подсознательную готовность к экстраординарным ситуациям

– Нет, ну а зачем ты перед ним ходила голой? – в пятый раз спрашивала Танька.

– Да чтобы деморализовать! – в такой же раз отвечала я.

– Чем? Костями своими?

– Ну не знаю! Показать, что я… что он мне безразличен! Что я тут хозяйка! Что я не боюсь! Сделать что-то необычное, заставить его открыться… ну что-то такое. Я все-таки российская журналистка, а мы должны быть ух!

Таня скептически скривилась:

– Ух. Ну и что, получилось?

– Ну, имя он сказал правильное, на самом деле Вадим, – неуверенно отозвалась я. Он мог быть, например, Вадимовичем или Вадимским или иметь какое-нибудь прозвище, которое содержало данное буквосочетание. Я поняла, что буквосочетание «Вад» верно, но не успела еще сосредоточиться в этот момент.

– А трусы какие взяла?

– Что ты меня мучаешь? Крайние! Не в том дело-то было! И вообще, мне в мокром полотенчике для рук было еще неудобнее, чем голышом…

– Сними шорты.

– Чего-о?

– Шорты сними!

Я сбавила тон:

– Таньк, ну стринги. Ты почему за Чеда не беспокоишься?

– Я, – менторским тоном с расстановкой начала Таня, – беспокоюсь за вас всех равномерно с того самого дня, как посетила анатомичку городской клинической больницы. Жить – это страшно, а еще часто больно и недолго. Те, кто хочет жить, помирают, кто не хочет или кому не надо – тянут лямку лет до восьмидесяти-девяноста. Ты нашего Чеда хорошо помнишь? Какая-то телка его быстро не свалит, подавится этой… витальностью, у него ее небось миллилитров двадцать в одной порции. Появится тут эта сука в юбке – моргалы выколю, я могу, это хирургия. Однако тревожно мне то, что чем-то она наверняка связана с твоим Пандой. Если ты говоришь, что такой мощный Дар, и как у него, и как у нее, – редкость, то они наверняка вместе. И она тут появилась не случайно – показывают силу, пугают. А так подробно расспрашиваю тебя про Панду…

– Про Вадима, – покорно поправила я.

– Потому что он тебе понравился.

– Чё-о?

– Не чёкай на меня, – буркнула доктор Таня. – Мне это твои стринги рассказали, которые ты надеваешь раз в год по праздникам. Ты ж слипы носишь.

– Ну не знаю, почему стринги в комоде наверху оказались! – со слезой в голосе пискнула я. – Думаешь, у меня было время и желание выбирать трусы?…

– Ларри бы нам позавидовал, – сказала Таня. – Такие события, а мы трусы обсуждаем.

– Ну да.

И мы снова замолчали, ненадолго уткнувшись носами в бокалы.

– Ты, кстати, раньше пришла, – с благодарностью сказала я. – Как Мерлин?

– Покакал. Перешел на псалмы. Улучшается, даже с сестричкой попробовал поздороваться. Поменялась сменами, психую из-за вас.

– Как думаешь, как отсюда Па… Вадим выбрался?

– Надеюсь, лежит с множественными переломами под окном, реанимобиль просит, – флегматично отозвалась доктор Белкина.

Мы еще немного помолчали, а потом начали смеяться. Сперва потихоньку, давясь хихиками, потом громче, в открытую, и скоро ржали, как две кобылы. Ах, как хорошо, когда есть с кем, когда и почему так поржать! Несколько секунд такого вот смеха, когда в голове нет никаких мыслей, продлевают жизнь на столько же месяцев. Утверждаю как экстрасенс.

Вот за таким ржанием нас и застал Васька.

Он был встрепан, на лице резкие тени, на одежде – пятна пота и грязи. Видно было, что зайти домой Ларри так и не успел.

Мы заткнулись.

– Ну, я рад, что вам весело, – сказал Васька.

– Ты Катюхе позвонил? – деловито спросила Танька. – Хочешь, я позвоню?

– Да не надо. Там теща. Вот заодно пусть с моей маман и обсудят, сколь трудна жизнь российского бюджетного полицейского, – сердито сказал Ларри. – А позвонил еще днем. Ники, пожрать бы.

– Ну вот, жена Катя, а пожрать Ники. – Я старалась удержать искры смеха, потому что ощущала неладное.

– Пожрем, – сказал Вася, – потом я тебя отвезу, следаки опросят. Расскажешь все, что почувствовала или поняла там. Этого гада искать нужно. Благо он аккуратный был. Все тела в отдельных мешках. Но это точно один человек.

– Э-э-э… – Я автоматически делала сливочную яичницу. На сковородку пару пакетов замороженных овощей, на сильный огонь под крышку. Сразу же – порубить сосиску или колбасу, сыр, взболтать яйца с небольшим количеством майонеза и специй, можно положить чеснок, зелень. Когда овощи притомятся, забросить прямо в них все компоненты и залить яичной смесью. Сливочной еда называлась потому, что в нее сливали все, что находили в холодильнике. – То есть у трупов больше ничего общего нет? Кроме упаковки?

И я, и Танюха, и Васька свободно могли за едой говорить о трупах. Да. Когда-то мы детьми нарочно поддразнивали друг друга стишками на тему «Кожу с мертвого сдирать, теплым гноем запивать и жевать, жевать, жевать», поджаривая украденные с чьей-нибудь кухни сосиски.

Но кто бы мог тогда подумать…

– Ничего, – сказал Ларионов. – Ничего общего ни в возрасте, ни в профессии, ни в комплекции, ни в особенностях внешности. Ну, полов, естественно, два, женщин больше. Восемь. Мужчин пять. Одежды нет.

– И?… – спросила я, переворачивая яичницу.

Танька уже вытащила из деревянной хлебницы оставшийся вчерашний хлеб, сварила две порции кофе-американо с сахаром и сливками Ларри и черный с корицей и шоколадом себе.