Бегство от Франка - читать онлайн книгу. Автор: Хербьерг Вассму cтр.№ 14

— Я все-таки это сделаю, — неожиданно сказал он.

— Что сделаешь?

— Разведусь. Как только смогу. Сперва мне надо, чтобы фирма встала на ноги.

Так же как и во время последнего разговора, он стоял и одевался. Лучше всего я знала о Франке то, как он одевается. Как тщательно застегивает ремень. Небрежно натягивает носки. Сосредоточенно застегивает пуговки на рубашке. Все до последней. После брюк и носков.

— Ты хочешь, чтобы ваши с ней отношения зависели от твоей фирмы? — спросила я, и это была тактическая ошибка с моей стороны.

— Не говори глупостей! — Он не скрывал, что я его обидела. Было ясно, что на сей раз он не станет уклоняться от ссоры, поэтому я промолчала.

Мужчинам, с которыми я была близка, не нравилось, что я избегала ссор. Один даже назвал это «трусливым отступлением из зоны военных действий». Он занимал высокий пост в министерстве обороны и служил на Ближнем Востоке. Но меня он не понимал, и данная им мне характеристика была несправедлива. Дело в том, что я не могу говорить, когда мне страшно. Я просто теряю дар речи. Но я никогда никому не признавалась в этом. А ожидать, что люди умеют читать чужие мысли, было бы глупо.

— Мне очень жаль, — сказал Франк, когда мы поели, — но я должен ехать домой, к детям. У Аннемур сегодня встреча с подругами.

Франк мало говорил о своей семье, но иногда он вспоминал о ней. Обычно, если ему требовался предлог, чтобы уйти от меня. По крайней мере, я толковала это так.

— Я обещал… Ты понимаешь…

И я понимала. Конечно, понимала. Мне оставалось упрекать только себя за связь с женатым человеком. Особенно, когда он ссылался на то, что ему надо домой к детям. О ней я почти не думала. Франк редко говорил о жене. Ее имя, Аннемур, в его устах звучало глупо, словно она была кукла или маленькая девочка. Я презирала его жену, не зная ее. Ведь это к ней он шел, когда возвращался домой. Если подумать, ревность — самое глупое чувство, она ни к чему не приводит. Даже интересно, почему столько взрослых людей, включая меня самое, тратят на нее такую большую часть своей жизни. Нужно обуздывать собственную психику и хотя бы относиться к ревности с юмором. Но это было бы неестественно.

Когда Франк ушел, стены стали неприятно сжиматься вокруг меня. Я надела некрасивые туфли без каблуков и пошла во Фрогнерпарк. Дождь только что перестал, и небо было почти чистое. Монолит Вигеланна [11] , как обычно, казался смазанным жиром, и даже больше обычного. Но фонтан и розы тянулись вверх, к нежаркому вечернему солнцу.

Пока я, прищурившись, смотрела на танцующие под деревьями тени, рядом со мной возникла Фрида. Я была не против ее общества. Сначала мы шли молча. Наконец, она сказала:

— Сними себе комнату у моря!

— Где? В каком-нибудь пансионате для нежеланных старых детей?

— Выше нос! Позвони в «Береговой Отель» в Февике, например.

— Почему именно туда?

— У тебя есть реклама и карта Февика, но ты никогда там не была.

— Февик? — с сомнением повторила я.

— Судя по названию, в прежние времена туда пригоняли скот. Теперь там по берегу бродят только морские птицы и бегают собаки. Ну и, само собой, люди. Если хочешь, чтобы тебе подавали еду и убирали постель, приходится терпеть людей. Может, там ты соберешь остатки своих несчастных мыслей, которые у тебя еще теплятся. Все-таки море…

— Пребывание в курортном отеле стоит больше, чем я могу себе позволить. У меня не останется денег на осень, — возразила я.

— Ты будешь думать об этом, только пока не закажешь себе номер. А потом милосердный мозг отодвинет все тревоги о том, на что ты будешь жить дальше.

Поездка прошла лучше, чем я ожидала. Общественный транспорт не всегда так уж неприятен, как мы думаем. Отель был точно такой, как на рекламном проспекте. У самого берега. Я сидела на веранде и писала:

«Белая вилла в современном функциональном стиле справа молчит о своих семейных дрязгах.

Воробьи веселятся на веранде после завтрака.

Ветер флиртует с пышными кронами сосен, которые предлагают ему себя, маня своими зелеными джунглями и вековой корой.

Ветер устремляется к облакам, чтобы сложить из них немыслимые фигуры на непристойно обнаженном светло-голубом небе.

В глубине людям угрожают медузы. Этакий неожиданный плевок естественного зла.

Разрушенная пристань колышет забытый с зимы плавучий причал.

Паруса обнажают свои треугольники перед самыми дерзкими шхерами.

Маленький фонарь с красной крышкой фиксирует все движения.

Отсюда, с горы, видны четкие силуэты мужчины и мальчиков, ловящих рыбу.

В белом круглом павильоне на берегу дети и взрослые демонстрируют свое одиночество, выстроившись в очередь за мороженым.

У каменной лестницы девочка беззвучно плачет над этой картиной.»

В баре в аляповатых золоченных рамах висело несколько фотографий писателя Роальда Даля. Когда-то он был здесь завсегдатаем и жил в единственной комнате с балконом. Снаружи этот балкон был похож на белое гнездо в кроне сосны, склонившейся над третьим этажом.

Совершенно незаслуженно и без всяких просьб с моей стороны я получила номер с видом на море. Плеск волн о берег напомнил мне об одной женщине из детства, незнакомой женщине, которая смазала мне сливками обгоревшую на солнце кожу. Но я не могла найти ей место в своих воспоминаниях или в своей действительности. Уверена только, что никто не рассказал мне эту историю.

Я распаковала те немногие необходимые вещи, которые захватила с собой, и положила на тумбочку тридцать три страницы своей рукописи. Мне хотелось перечитать и осмыслить написанное, пока я буду здесь жить. Меня смущала идея Фриды вписать Франка в свою жизнь. И что мне делать с самой Фридой? С другой стороны, эта идея двигалась вперед уже без моего участия. Я не могла от нее отказаться. Слова таили столько возможностей! Можно было поставить точку, вместе с тем зная, что есть возможность отступить. Что есть другой выбор. Другие слова. В путанице этих вариантов скрывались первые очертания воли самой рукописи.

Я положила карандаш и ластик рядом с рукописью и сказала себе, что все рукописи загадочны. Вообще человек ничего не знает о реальности, пока в книжном магазине не поставит свою книгу впереди какого-нибудь бестселлера.

Крики морских птиц? Шум волн? Как давно я вобрала в себя эти звуки! Они открывали мне нечто, чему я не знала названия. Нечто, что я давно потеряла или никогда не имела. Я заснула в «Береговом Отеле» тяжелым, но чутким сном, ощущая свою каждую спящую мышцу. Обычно мне что-нибудь снилось, и я просыпалась, как механическая игрушка, заведенная для того, чтобы она сразу могла двигаться.