Три господина ночи - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 28

Его встречали в самых известных игорных домах, например в отеле «Трансильвания» на набережной Малаке. Там он старался выбирать те столы, за которыми были иностранцы: он полагал, что их проще обирать, чем своих соотечественников. Одновременно с этим он, чтобы его не беспокоили, сделался полицейским осведомителем. Наконец, он подружился с сержантом-вербовщиком по имени Ла Перванш.

Этот Ла Перванш был ленивым, но вместе с тем изворотливым и бессовестным. Ему не составило труда заметить, что «господин Ламар» был намного более обаятельным человеком, чем он сам, и вербовать людей в армию ему удавалось куда успешнее. Рассчитав, что здесь можно взять числом, сержант предложил новому приятелю войти в половинную долю, и, по правде сказать, сделка оказалась выгодной. К несчастью, Картушу вскоре прискучило делать всю работу в одиночку, тогда как компаньон ограничивался тем, что дожидался, сидя в кабаке, результата его трудов. Он запросил больше. Это было ошибкой, в чем он не замедлил убедиться.

В тот вечер, как и каждую пятницу, Ла Перванш ждал Картуша в таверне «Четырех сыновей Аймона» на улице Жюиври и наливался вином, требуя кувшин за кувшином. Молодой человек запаздывал, и сержант начал терять терпение.

Когда он наконец появился, Ла Перванш при виде его нахмурил брови. Картуш всегда приводил ему по пять человек, каждую пятницу. Но на этот раз с ним было всего четверо. Впрочем, он тотчас же объяснил причину.

– У меня их было пятеро, – прошептал вербовщик сержанту на ухо, пока тот пододвигал парням полные стаканы, – но пятый сбежал прямо на углу этой улицы. Наверное, успел поразмыслить по дороге…

Ла Перванш с философским видом пожал плечами:

– Это не так уж важно! В следующий раз наверстаешь. Садись, давай выпьем!

Вечер был жаркий. Картушу пришлось долго уговаривать своих рекрутов. В глотке у него пересохло. Подняв стакан, он весело воскликнул:

– За здоровье короля!

И одним духом опорожнил свой стакан. Вино было вкусное и прохладное, так что он не имел ничего против того, чтобы опрокинуть еще стаканчик, а за ним и третий. Впрочем, все четыре парня, не заставив себя уговаривать, последовали его примеру. И тогда Ла Перванш заявил, что это вино – пойло, недостойное верных слуг короля Франции. Раскричавшись, он потребовал, чтобы трактирщик принес ему другое, получше.

– Сейчас ты сам увидишь разницу! – пообещал он, наполняя до краев стакан сообщника. – А ты, трактирщик, принеси-ка нам окорок! Я проголодался!

Они основательно уселись за стол. Картуш пил стакан за стаканом и перебрал лишнего. Настолько, что в конце концов заснул, уронив голову на стол.

Проснулся он, когда уже давно рассвело, и проснулся оттого, что Ла Перванш немилосердно его тряс.

– В дорогу!

– В дорогу? Куда это?

– В свой полк, парень! Сегодня ночью жизнь показалась тебе до того прекрасной, что ты прямо-таки умолил меня взять тебя на военную службу. Вот, смотри! Здесь стоит твоя подпись.

И он стал размахивать у него перед носом бумагой, на которой действительно стояло его имя. Внезапно протрезвев, Картуш кинулся на негодяя с кулаками:

– Мерзавец! Ты меня подпоил и…

– Ну-ка, утихни! Я же не заставлял тебя пить. Ты сам напился. Впрочем, это только справедливо, чтобы ты пошел со мной. Ты пообещал мне, что приведешь пять человек, а привел только четверых. Вот и станешь пятым. В путь! Сам посмотришь, от этого не умирают… во всяком случае… не всегда!

Волей-неволей Картушу пришлось последовать за Ла Перваншем и сделаться солдатом. Так он начал служить королю и храбро служил ему до самого Утрехтского мира. В армии он научился порядку и дисциплине, которые впоследствии составят главную его силу.

Позади зданий Сальпетриер в те времена лежали бесконечные пустыри, которые вели к заброшенной каменоломне. Туда и днем никто не заглядывал, если не считать животных, забредавших пощипать травку, а ночью и вообще здесь нельзя было встретить ни единой живой души. Это место пользовалось дурной известностью, и близость лечебницы для заключенных никак не могла поправить дела. Приличные люди не отваживались туда приближаться…

Тем не менее в самый глухой час одной из зимних ночей 1713 года внимательный наблюдатель мог бы заметить в этих краях непривычное оживление. Мужчины, закутанные в плотные плащи, подходили поодиночке или группами, было здесь и несколько женщин, которые, опустив оборки чепцов пониже, чтобы прикрыть лицо, торопливо перебегали пустырь, и все эти люди скрывались в каменоломне. Человек, стоявший у входа, исполнял обязанности привратника. Он держал свечу, прикрыв ее ладонью, и время от времени убирал руку. Прибывающие шептали ему что-то на ухо, и он, одобрительно кивая, знаком приглашал их войти.

Внутри каменоломни на меловых стенах было укреплено несколько фонарей, светивших достаточно ярко для того, чтобы приходящие могли разглядеть и узнать друг друга. И тогда встреча оказывалась радостной, с веселыми восклицаниями и объятиями.

Карьер понемногу наполнялся, и, когда народу собралось больше двух сотен, появился человек в широком плаще для верховой езды и треугольной шляпе, обшитой золотым галуном. Проложив себе путь в толпе, он вскочил на большой камень, выполнявший роль трибуны, сбросил свой темный плащ и кинул в угол треуголку, открыв приятное лицо с резкими чертами, смуглой кожей, живыми темными глазами и ослепительными зубами. Смоляные, без пудры, волосы были стянуты на затылке черной лентой. Роста он был среднего, но хорошо и крепко сложен и выглядел довольно элегантно в своем камзоле из сукна цвета корицы, с кружевным жабо и в высоких сапогах с раструбами. Его появление было встречено настоящей бурей приветствий.

– Картуш! Картуш! Здравствуй, приятель!

– Здравствуйте, все! Вижу, вас много здесь собралось, вы не забыли, что я назначил вам встречу! Спасибо вам за это.

Несмотря на свой достаточно юный возраст – ему в то время было не больше двадцати, – Луи-Доминик Картуш уже научился управлять людьми. За два года – или около того, – проведенных им в королевских войсках, он не только освоился с этим трудным искусством, но и узнал множество других полезных вещей. Так, например, именно там он привык к порядку и дисциплине. Кроме того, он мужественно сражался, и наградой за его подвиги стала трость сержанта.

Может быть, он и дальше оставался бы в армии, потому что ему там нравилось и он мог сделать в ней карьеру, но после победы при Денене установился мир. Солдаты вернулись к домашним очагам. Картушу, как ни мало ему этого хотелось, пришлось последовать их примеру, хотя возвращаться ему было некуда, семьи у него не осталось.

Вот тогда он и решил назначить встречу тем из своих товарищей, кто ощутил разочарование, внезапно обнаружив, что его ждет тусклое, бесславное прозябание, плуг или верстак.

«Если ровно через полгода, день в день, вы будете думать, что можно найти занятие получше, чем работать подобно волу только ради того, чтобы не умереть с голоду, приходите между одиннадцатью часами и полуночью в меловой карьер, открывающийся на пустыре позади Сальпетриер. И мы посмотрим, на что мы способны вместе!»