Теории сознания - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Прист cтр.№ 24

Если витгенштейновский аргумент личного языка работает, то он уничтожает картезианскую картину мира ее же собственным оружием. Декарт полагает психологическое знание от первого лица единственного числа наиболее достоверным и основополагающим. Он считает, что нет ничего более достоверного, чем то, что он мыслит, и основывает на этом все свои иные притязания на знание, включая и притязание на то, что он существует. Если витгенштейновский аргумент личного языка обоснован, то Декартова доступность своего сознания самому себе основывается на очень больших допущениях: общем языке и мире здравого смысла находящихся в общении друг с другом людей. Его (Декарта) сомнения возможны только в том случае, если они беспочвенны. Интересно отметить, что Декарт явно не ставит под сомнение осмысленность своего собственного языка в "Размышлениях".

Идеализм – это теория, согласно которой существуют только сознания. Ясно, что он несовместим с дуализмом, потому что последний есть теория о том, что существуют и сознания, и физические объекты. Вывод идеализма о том, что физические объекты не существуют, потенциально способен вводить в заблуждение и обычно неправильно понимается. Ни один идеалист не отрицает, что существуют столы, кирпичи, куски дерева и все другие предметы, которые мы обычно относим к физическим объектам. Просто идеалисты отрицают два голословно утверждаемых факта относительно физических объектов: они отрицают, что физические объекты существуют вне восприятия и мышления; что физические объекты материальны, т.е. состоят из субстанции под названием "материя". Пожалуй, это означает отрицание существования физических объектов в смысле отрицания их сущностных свойств, но ясно, что это не является утверждением о том, будто имеются пустоты и бреши в нашем визуальном или тактильном поле, где большинство людей помещают физические объекты. До сих пор, насколько я знаю, ни один философ не высказывал подобного утверждения.

Главное утверждение идеалиста заключается в том, что физические объекты не существуют независимо от сознаний. Если бы не было сознаний, то так называемые физические объекты не могли бы существовать. То, что существует, существует только в сознании, поэтому то, что мы на уровне здравого смысла, или дофилософски, рассматриваем как физическое, есть на самом деле ментальное. Физическое есть ментальное.

Многие люди, когда они впервые слышат об идеализме, полагают, что это глупая теория, т.е. что она в столь значительной степени и столь явно ложна и в нее так трудно поверить, что только философ, оторванный от повседневных жизненных забот, или же некто с сомнительной теологической приверженностью мог ее сформулировать. Иногда также идеализм считают ненаучным в смысле его несовместимости с открытиями современной науки.

Ни одно из этих обвинений не имеет никакого основания. Теория о том, что физическое есть ментальное, совместима с любыми повседневными, практическими убеждениями, совместима с атеизмом и с современной наукой. В противоположность широко распространенному неправильному представлению ничто в современной науке не исключает идеализм. Все предложения физики, биологии и даже неврологии могли бы быть истинными, но также истинными могли бы быть и все идеалистические предложения; их конъюнкция образует непротиворечивое множество. Очевидно, что идеализм несовместим со старой ньютоновской идеей о материи как своего рода материале или веществе, из которого создана вселенная, но ведь физика уже давно отказалась от этой идеи. И в самом деле, во многих важных отношениях идеалистическая атака на материю предвосхищает демонстрацию ограниченностей ньютоновской физики Махом и Эйнштейном. Забавно, но ведь может так получиться, что идеализм окажется совместимым с наукой, а материализм – нет.

В дальнейшем я попытаюсь придать некоторое интуитивное правдоподобие идеализму – просто потому, что он представляется многим людям интуитивно ложным. Однако вначале я скажу кое-что о разнообразных видах идеализма. До сих пор я говорил так, будто идеализм представляет собой единую гомогенную теорию, но в действительности это не так. Все идеалисты согласны в том, что в некотором смысле реальность изначально духовна, или ментальна, однако при этом существуют весьма различные виды идеализма.

Идеализм, в сущности, является британским и немецким движением в новой философии, он еще не был учением в древнегреческой философии или средневековой христианской философии. Исключением этого обобщения может служить лишь диалектическая и спиритуалистическая метафизика неоплатонического греко-египетского философа Плотина, который жил и писал в III в. н.э. Плотин доказывал, что индивидуальные человеческие сознания являются перспективами или точками зрения Единого объединяющего космического сознания на вселенную, которую в определенном смысле оно же и конституирует. В мысли Плотина очень многое предвосхищает основные принципы немецкого идеализма. И в самом деле, на мой взгляд, не будет преувеличением сказать, что немецкий идеализм, в сущности, есть неоплатонизм. Сам Платон не был идеалистом. Он был дуалистом в вопросе о душе и теле. К примеру, платоническая теория форм не делает Платона приверженцем идеализма, ибо формы не являются ментальными, или духовными, даже несмотря на то, что отдельные материальные объекты зависят в своем существовании от форм. Помимо Плотина, в западной интеллектуальной традиции нет больше древних идеалистов.

Два идеалиста, которых я избрал для рассмотрения, – это ирландский философ XVIII в. Джордж Беркли и немецкий философ XIX в. Г.В.Ф.Гегель. Беркли считал, что физические объекты не существуют помимо идей – либо идей в бесконечном уме Бога, либо идей в конечных умах личностей вроде вас или меня. Гегель же думал, что физический мир должен изначально пониматься как выражение духа, пантеистического космического сознания, для которого человеческие сознания выступают агентами или скорее (как думает Плотин) точками зрения.

Беркли и Гегель – очень разные мыслители. Беркли – эмпирист, т.е. он считает, что все знание изначально зависит от опыта. Гегель является рационалистом, поскольку он считает возможным овладение сущностными свойствами реальности в целом с помощью интеллектуальных средств познания. Тем не менее различия между ними не следует преувеличивать. Беркли – теист, и для него не может быть окончательного эмпирического доказательства существования Бога; и в то время, как гегелевские "логические" работы демонстрируют его рационализм, эмпирическая, или опытная, сторона его философии обнаруживается в его "феноменологии". Идеализм же логически независим ни от эмпиризма, ни от рационализма.

Я исключил из рассмотрения критическую философию Иммануила Канта в том виде, в каком он излагает ее в книге "Критика чистого разума", даже несмотря на то, что свою философию он называл "трансцендентальным идеализмом". Едва ли не каждый комментатор после Гегеля трактовал Канта как идеалиста, но я почти с достоверностью полагаю, что этот взгляд на его работу ложен. Кант сам пытался развеять подобную неправильную трактовку, включив главу "Опровержение идеализма" во второе издание "Критики чистого разума", но легенда по-прежнему продолжает существовать. (Я не могу аргументировать свою точку зрения в данной книге, но полагаю, что Кант-философ был не идеалистом, а материалистом.)