Цезарь - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Геворкян cтр.№ 40

И поэтому он пока остается в армии. После взятие Митилены его направляют для продолжения службы к наместнику Киликии. У Публия Сервилия Исаврика он прослужит два года.

Только после этого вернется в Рим.

В Рим без Суллы.

После реформ, когда многие важные посты занимали его сторонники, а Сенат, в который он ввел дополнительно триста человек из сословия всадников, был ему подконтролен, Сулла объявил, что отказывается от диктаторских полномочий. Он был уверен, что ему ничто не угрожает, и не только потому, что в Рим был нашпигован его приверженцами. Сулла полагался на свое счастье.

«Сулла, выступив перед народом, стал перечислять свои деяния, подсчитывая свои удачи с не меньшим тщанием, чем подвиги, и в заключение повелел именовать себя Счастливым — именно таков должен быть самый точный перевод слова «Феликс» [Felix]. Сам он, впрочем, переписываясь и ведя дела с греками, называл себя Любимцем Афродиты. И на трофеях его в нашей земле написано: «Луций Корнелий Сулла Любимец Афродиты». А когда Метелла (его жена. — Э. Г.) родила двойню, он назвал мальчика Фавстом, а девочку Фавстой, потому что у римлян слово «фавстон» [faustum] значит «счастливое», «радостное». И настолько вера Суллы в свое счастье превосходила веру его в свое дело, что после того, как такое множество людей было им перебито, после того, как в городе произошли такие перемены и преобразования, он сложил с себя власть и предоставил народу распоряжаться консульскими выборами, а сам не принял в них участия, но присутствовал на форуме как частное лицо, показывая свою готовность дать отчет любому, кто захочет». [39]

Счастливчик Сулла был настолько уверен в том, что при его жизни у него все будет хорошо, что даже не поморщился, когда консулом избрали Марка Лепида, который не скрывал своей неприязни к бывшему диктатору. Но Гнею Помпею, который поддержал Лепида, он все же намекнул на то, что Помпей не очень-то хорошо разбирается в государственных делах. А потом Сулла пророчески добавил, что Помпей сам создал себе соперника.

Расхаживая по Риму с друзьями без телохранителей, он словно демонстрировал свою неуязвимость. И действительно, никто не осмелился напасть на него или призвать к ответу на суде. Вволю насладившись своей безнаказанностью, Сулла отбывает в загородное поместье.

Поскольку он там жил в окружении давних приятелей — актеров, мимов и прочих людей, не пользующихся уважением граждан, то стали ходить слухи, что Сулла устраивает оргии, пьянствуя с утра до вечера со всякой швалью.

Его скоропостижная смерть в начале 78 года до P. X. тоже вызвала кривотолки, среди которых самая экзотическая, будто бы его живьем съели вши, повторив судьбу поэта Алкмана или богослова Ферекида. Скорее всего, это тоже вымысел.

Вернемся к живым действующим лицам.

Цезарь появляется в Риме в тот момент, когда консул Марк Эмилий Лепид поднимает мятеж против сената. Лепид набирает армию, захватывает большую часть Италии и по примеру Суллы собирается взять Рим. Он уже стоит со своим войском у стен города, требуя, чтобы его снова избрали консулом. Но в это время Помпей, выступивший со своей армией в защиту Сената, громит войско союзника Лепида, занявшего Галлию. Союзником мятежного консула был некто Брут, потомок знаменитого римлянина, изгнавшего Тарквиния, последнего римского царя. После того как Брут сдался, на следующий день он был убит, по слухам, людьми Помпея. У Брута остался сын, тоже Брут. Тот самый…

По некоторым источникам, к Цезарю, только прибывшему в Рим, от Лепида обратились с заманчивым предложением примкнуть к консулу. После некоторых колебаний Цезарь все же отказывается. На его памяти несколько раз Рим уже захватывали честолюбцы, и все кончалось большой кровью. Но Лепид, как, скорее всего, было известно Цезарю, не пользовался такой популярностью, как Сулла или Марий, да и народ устал от честолюбцев.

Узнав о разгроме войска Брута и его гибели, Лепид бежит из Италии на Сардинию. А там, по словам Плутарха, умирает, причем не из-за болезни или краха своей авантюры, а от того, что случайно узнал о неверности своей жены. Странно видеть среди жестоковыйных римлян такую легкоранимую натуру.

А Цезарь, оглядевшись, решает идти проторенным веками путем и начинает политическую карьеру в русле римских традиций.

Он становится защитником, своего рода «адвокатом».

После судебной реформы Суллы появились семь судов, которые возглавляли преторы, а в качестве присяжных, решающих, виновен или невиновен кто-то, могли выступать только лица, набранные из сенаторов. Судоговорение производилось на виду у всех либо на форуме, либо в другом удобном месте, но всегда на глазах у зрителей, обожающих это зрелище. Состязание ораторов, обличающих и защищающих, превращалось чуть ли не в театральное действо, здесь можно было завоевать популярность у народа или потерпеть неудачу. А потому красноречие, эффектность подачи ценились больше, чем следование тонкостям законов.

Тут надо отметить, что в Риме не было профессиональных юристов или государственных обвинителей, поскольку все дела решались только посредством частных исков друг к другу. И если кого-то признавали виновным в серьезном преступлении, то его ждала смерть, правда, вначале гражданская. В Риме не было полицейского аппарата и тюрем, осужденному позволялось отправиться в изгнание, и если он был человеком состоятельным, особо не бедствовал. Однако если бы он посмел вернуться в Италию, то любой мог убить его.

Магистраты и некоторые другие административные должности пользовались судебной неприкосновенностью. Но как только заканчивался срок их пребывания на своем посту, любой мог засудить их. Поэтому частенько шли на подкуп, запугивание, провокации, лишь бы не оказаться обвиненным. С тех пор ничего не изменилось…

Защитники, представляющие интересы своих сторон, выступали порой одновременно в качестве обвинителей — дискредитировать противника, выставить его в невыгодном ракурсе давало преимущество. Защита обвиняемого считалась более престижной, поскольку под ударом часто оказывались государственные мужи, которые не жалели средств для своего оправдания. Впрочем, связи и деньги могли решить дело вне зависимости от красноречия ораторов. Они, прекрасно это понимая, во многом работали на публику, нарабатывая себе авторитет и завоевывая сердца будущих избирателей.

Марк Туллий Цицерон, к этому времени постепенно набирающий политический вес, уже становился более или менее известным ораторам. Позже он вспоминал, что в те годы он находился в тени великих ораторов и всячески старался быть похожим на них. Цицерон называет имена Гая Аврелия Котты, того самого, что спас Цезаря от Суллы, и знаменитого Квинта Гортензия, самого «главного» оратора Рима. Впоследствии он превзойдет их, пройдя обучение на Родосе у самого выдающегося ритора тех лет Аполлония Молона. Одолев Гортензия во время процесса, Цицерон займет его место и будет держаться на нем до конца своих дней. Но это другая история…