Язычник - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 48

– Говори за себя, – вмешался Хривла. – Я не так стар, как ты, и мне хватит сил, чтобы зарубить полдюжины этих бестолочей! Тем более что мне очень хочется посмотреть, нет ли в доме еще таких вот схоронок.

Бывшие пленники выбрались во двор. Посреди двора жарилась нанизанная на вертел свиная туша. Под ней – открытый очаг, в который было просунуто бревнышко. Когда часть его прогорала, бревнышко проталкивали глубже в очаг. Несгоревшего ствола оставалось еще сажени три.

У туши стоял холоп с длинным ножом и время от времени отмахивал поджаренные куски на подставленные блюда. Другой холоп медленно поворачивал вертел.

Он-то и увидел первым Владимира с гриднями. Увидел – и застыл с открытым ртом.

– Крути – обгорит, – насмешливо произнес Дутый.

Холоп поспешно повернул тушу. Тот, что с ножом, отмахнул сочащийся жиром кус. Но до блюда мясо не долетело. Хривла ловко подбил его кончиком меча в воздух, перехватил левой рукой в перчатке из толстой кожи, подул, цапнул мясо зубами, проглотил почти не жуя.

– Горячее, – сообщил он. – А я что-то проголодался. Плохой дом. Негостеприимный. Сами едят, а гостям – шиш. А ну дай сюда! – Хривла вырвал у холопа нож, отсек еще шмат и бросил Владимиру. – Угощайся, ярл!

– Стой, куда! – рявкнул Дутый на холопа у вертела, нацелившегося смыться. – Крути давай!

Еще несколько холопов, с пустыми блюдами, остановились у очага, не понимая, что происходит.

Страшные викинги стояли кружком и спокойно кушали свининку. Словно у себя дома.

– Пива принеси! – по-хозяйски распорядился Лунд.

Один из холопов тут же сорвался с места и вернулся с большим кувшином. Другой, по собственному почину, протянул Дутому большую ржаную лепеху. Ее разделили на всех.

Спокойное поведение воинов подействовало на холопов успокаивающе. Не могут же враги просто так угощаться, когда в доме в десять раз больше воинов.

Владимир с хирдманнами уже приговорили полпоросенка, когда на крыльцо вышел помочиться один из местных воев.

Естественно, вид пятерых оружных у костра привлек его внимание. Однако спокойный вид воинов ввел в заблуждение и его. Тем не менее курл в дом не вернулся, а направился к костру, на ходу завязывая штаны.

С полпути он что-то крикнул по-своему. Когда ему не ответили, курл заподозрил неладное и потянулся к ножу на поясе. Другого оружия у него не было. Впрочем, ему не помог бы и самый лучший меч. Хривла прыгнул на курла, как пардус на свинью. И зарезал его – как свинью. Ножом, которым стругал тушу.

Холопы наконец сообразили, что происходит неладное, и бросились врассыпную.

– Пора, – бросил Владимир.

Хривла и Квельдульв подхватили горящее бревнышко и бегом устремились к дому.

Владимир, Лунд и Дутый последовали за ними.

К тому времени, когда в длинную пиршественную комнату влетел горящий таран, курлы, гости и хозяева уже порядком перепились.

Горящее бревно, врезавшееся в длинный стол и повалившее его на пирующих, привело курлов в замешательство. Завизжали женщины. Дико заорал обожженный. Вспыхнуло масло. Пламя охватило длинную скамью.

– Пожар! Горим! – закричал кто-то.

Курлы еще не поняли, кто к ним пришел. А пришла к ним смерть.

Князь и его воины набросились на пирующих. Хоть курлов и было раз в десять больше, все равно получилась не схватка, а резня. Мечи имелись только у курляндского князька с сыновьями. Оружие остальных курлов, по обычаю, было сложено в стороне, на лавке у стены. Путь к нему надежно перекрыл Дутый. Одного вооруженного скандинава вполне хватило, чтобы удержать пару десятков курлов.

Тем временем Владимир, рубя с обеих рук, прорвался к устоявшей поперечной части стола, вспрыгнул на него и наконец сделал то, что не смог сделать днем. Зарубил курляндского князька. А затем и его сыновей, даже и без выпитого пива вряд ли способных долго противостоять сыну Святослава.

Зарубил – и с довольной улыбкой снял с пояса еще бьющегося в агонии курла свою серебряную флягу. Встряхнул и с удовольствием приложился к горлышку. Вор-курл так и не успел выпить из нее вино. А может – берег. Хорошее тмутороканское винцо здесь – редкость. Все больше – кислое пиво.

* * *

Ранним утром следующего дня Владимир и его хирдманны покинули селение. Перед воинами брела цепочка спутанных попарно курлов, нагруженных добычей. Сами курлы тоже были частью добычи, и это их, ясное дело, не больно радовало. Однако они уже смирились со своей судьбой. Так же, как и одиннадцать девок посимпатичнее, отобранных частью для продажи, частью – для походного развлечения. Девок вязать не стали. Запуганные курляндки и думать не смели о бегстве. Они знали, что викинги только с виду кажутся людьми. Сытыми, довольными, весело переговаривающимися на своем языке, обманчиво расслабленными…

Только викинги – не люди. Они – злые боги, алчущие человеческой крови. Они – как волки. А курлы перед ними – как овцы. Овцы, на глазах которых только что перерезали собак и пастухов. Овцы не дерутся с волками. Овцы стараются затеряться среди других овец, чтобы не привлечь к себе внимание. И будут тихими и послушными, потому что их страх даже сильнее, чем инстинкт самосохранения. Курлы уже поняли, что викинги убивают даже без необходимости. Просто так. По малейшему поводу и вообще без повода.

Владимир сумел их в этом убедить. Но сам он никогда не испытывал удовольствия от чужих страданий. Он мог убивать и пытать, если это необходимо. Он мог причинять боль, удовлетворяя свое мужское желание, но никогда не понимал нурманов, находивших удовольствие в изощренных пытках пленников. Тем более – безропотных смердов. Наверное, потому, что по своей природе он был не волком, а пастухом.

На смердов и курляндских растрепанных девок, торопливо трусящих по тропе, Владимир глядел как рачительный хозяин – на овечий гурт. Без злобы и вожделения. Ночью князь и его воины неплохо побаловались с курляндками. Не у одной из тех, что оплакивают сейчас своих убитых родичей, через девять месяцев народится маленький полувикинг.

Вопреки желаниям Лунда и Хривлы, селение уцелело. Дым, поднимавшийся сейчас над оградой, – не от спаленного жилья, а от погребального костра, с которого ушли в Ирий или Валхаллу погибшие хирдманны Владимира. И убито у священного огня было ровно столько курлов, чтобы у погибших воинов не было недостатка в слугах по ту сторону Кромки. Рачительный господин не режет овец без необходимости. Если Владимир еще раз наведается в эти места, он не должен уйти с пустыми руками. Настоящий князь не грабит. Он берет оброк. Хоть с кривичей, хоть с франков, хоть с курлов. Смерды везде одинаковы.

Хотя нет, не везде. Кривичи, к примеру, много строптивее франков. А уж новгородцы… Эти лучше сдохнут, чем расстанутся с добром. С новгородцами приходится – хитростью. Угрозами, что враг заберет больше. Или – взывая к гордости буйных горлопанов на вече. Дядька Добрыня умеет обращаться с Новгородом. И Владимира научил.