Побег на рывок. Кн. 2. Призраки Ойкумены - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 33

– Они будут драться? – шепотом спросил Пробус у гематра.

– Вероятность дуэли, – доложил Фриш, – девяносто семь процентов ровно.

– Вы бы поставили на сеньора Пераля, душа моя?

– Нет.

– Его убьют?

– С вероятностью в восемьдесят шесть процентов.

– Сеньор Пераль – отличный боец.

Гематр не счел нужным ответить. Оценив молчание Фриша, помпилианец окончательно уверился, что спортсмен знаком гематру не понаслышке. Слишком уж точными расчетами оперировал мар Фриш. Под ложечкой у Пробуса екнуло: так случалось накануне крупных неприятностей. «И ты не успеешь, бес!..» – услышал он крик спортсмена. Подтверждая дурные ожидания помпилианца, белый франт вынул из ножен свою шпагу. Кранты, уверился Пробус. Резня на пороге. Чертовы забияки издевались над зрителями: стоя с оружием наголо, они не торопились скрестить клинки. Молчали, вздрагивали, обменивались резкими, краткими, малоосмысленными репликами, больше похожими на взлаивание собак, чем на человеческую речь. Казалось, они дерутся словами, прощупывая оборону соперника, а шпаги приберегают напоследок.

– Три раза да, – вдруг брякнул рыжий невропаст.

– Что? – не понял Пробус.

– Три согласия. Под любым соусом.

– Чьи согласия?

– Спортсмена. И мы вытащим обоих на орбиту.

– А дальше?

Рыжий вытянул губы трубочкой, дунул в кольцо, сложенное из пальцев, и развел руками пошире, изображая, как растягивается воздушный шарик:

– Бумс!

– Бумс, – повторил Пробус.

Никогда Спурий Децим Пробус никого не убивал. Брал в рабство – это да. Но заклеймить свободного человека, превратив его в раба – такая агрессия была в природе Пробуса. Приковать к деревянному щиту, влепить в живую плоть раскаленное тавро, сдать живую батарейку на энергостанцию, забыть о ее существовании… И совсем другое дело – выволочь жертву на орбиту, разорвать ее связи с коллантом, так, чтобы пассажир вернулся в малое тело, и сразу же – к праотцам, обернувшись куском льда… В случае клеймения Пробуса от стресса спасало абсолютное бесчувствие по отношению к рабам, основа психики каждого помпилианца. Убийство спортсмена бесчувствия не предполагало; разве что для гематра, и то, знаете ли, под вопросом.

Я это сделаю, осознал Пробус. Великий Космос, я это сделаю!

– Бумс, – кивнула Анджали.

И весь коллант, не в силах произнести «да», согласился:

– Бумс!

Вот тогда-то Пробус и кинулся вперед:

– Золотце! Радость моя!

Петухи обернулись на крик. Мигом раньше спортсмен поднял шпагу в откровенно угрожающую позицию, и Пробус радовался, что успел вовремя, прежде чем дуэлянты насадят друг дружку на вертел. В мозгу помпилианца мало-помалу складывался замысел розыгрыша, замысел перспективный, если удастся поймать спортсмена за павлиний хвост.

– Не надо! – голосил Пробус. – Не надо здесь драться!

– Вы пацифист? – ядовито осведомился спортсмен. – Руководитель местной ячейки?

– Душечка! Вы срываете нам пикник!

– Не волнуйтесь, мы быстро!

– Вы-то быстро! А мы? А мы, душечка?! Сюда уже летит наш класс! Пять минут, и они здесь! Вы ломаете нам весь кайф!

– Класс?

– Встреча одноклассников! Каждый год на этом месте! И что же? Вжик-вжик, хладный труп! Полиция, медэксперты, опрос свидетелей! Пикник сорван к черту! Голубчик, мы так готовились…

– Сочувствую, – отрезал спортсмен ледяным тоном.

Шут, гаер, легкомысленный хохмач по мнению большинства, Спурий Децим Пробус отлично разбирался в людях. Спортсмен его раздражал. От спортсмена пахло шизофренией. Временами Пробусу мерещилось, что он разговаривает не с одним, а с двумя спортсменами, по нелепой случайности вынужденными делить общее тело. Помпилианец ловил себя на гадкой сложности момента: словами он забалтывал спортсмена-первого, а жестами отвлекал внимание спортсмена-второго. Ему даже пришла в голову идея заклеймить спортсмена и решить вопрос радикальным образом. Нет, велел себе Пробус. Нельзя. Удавка сдавила горло – вколоченный с детства запрет брать кого-либо в рабство при посторонних инорасцах. Обезрабленный коллантарий, Пробус больше никого не мог заклеймить. Но в данный момент, дыша близостью убийства, помпилианец напрочь забыл о своем нынешнем статусе. Натура хищника одержала победу над разумом, взнуздав логику и послав ее в безумный галоп.

– Тут рядышком есть уютное местечко. Вам никто не помешает! Никто! Там нет ни единой живой души, клянусь! Хотите, мы проведем вас туда? И шпигуйтесь на здоровье! Заказать вам на утро труповозку?

Спортсмен колебался:

– Если дон Диего не возражает…

– Мне все равно, – отрезал Диего Пераль.

– В таком случае я согласен. Портить встречу одноклассников? Нет, это слишком жестоко.

– Ой, мама моя! Так вы готовы последовать за нами?

– Я не привык повторять. Да, и шевелите ногами.

– Благодетель! Вы идете?

– Иду, черт бы вас побрал!

– Не беспокойтесь, – вмешался рыжий невропаст. Знаком он дал Пробусу понять, что все три «да» прозвучали наилучшим образом. – За чертом дело не станет.

Блестя огнистой чешуей, шустрые змейки поползли от человека к человеку. Сегодня коллант выходил в большое тело быстрей обычного. Осознание того, что скоро коллантарии из нелегальных перевозчиков превратятся в убийц, что кровь свяжет их круговой порукой, впрыскивало адреналин в жилы, и процесс ускорялся искусственным образом. Обладатель прекрасной реакции, спортсмен предпринял попытку ткнуть шпагой в Пробуса, считая болтливого мерзавца причиной своих бедствий – поздно, слишком поздно. Мышцы не слушались, да и не было их больше: мышц, костей, сухожилий. Десять костров вспыхнули на смотровой площадке, отразившись в каскадах водопада. Со стороны могло показаться, что вода кипит. Свет, горевший в салоне аэромобиля, померк рядом с этим убийственным пожаром. Обычно коллант шел в волну менее зрелищным способом, стараясь не привлекать лишнего внимания. Но сейчас никто не мог справиться с нервами – мечтая о взлете, страшась взлета, предчувствуя убийство, как стая чует живую кровь жертвы, ломая въевшуюся в душу боязнь насилия, даже если насильник – ты, выплескивая коктейль чувств в парадоксальном сочетании волн и лучей, готовых сорваться с поверхности Китты, будто с цепи, и рвануть ввысь, на свободу…

Корчась от экстаза, Пробус сообразил, что в суматохе забыл о чем-то важном. О чем?! Великий Космос, о чем же?! Коллант стартовал, и все догадки пошли прахом.

III

Здесь водопад разделялся надвое. Первый, более мощный поток летел сломя голову вниз, с высокого обрыва на уступ скалы – и расшибался вдребезги. Мириады искр сыпались дальше бесконечным фейерверком, растворяясь в темно-зеленой воде горного озера. Второй поток, вернее, целый театральный занавес, состоящий из мелкой сверкающей канители, струился по камню, никуда не торопясь. За годы струйки проточили в скале крохотные бассейны, похожие на миски нищих, выставленные для подаяния. В этих озерцах красовались дикие нимфеи: кремовые, тигровые, белые, со звездчатыми цветками и ярко-желтой сердцевиной. Западный берег первого, настоящего озера выдался на редкость пологим, заиленным ближе к воде. Дальше он укреплялся россыпями плоских валунов, переходил в лощину, сплошь исчерканную сеткой ручейков, и уводил в ущелье, где пятеро конных могли бы ехать плечом к плечу.