Дар дождя - читать онлайн книгу. Автор: Тан Тван Энг cтр.№ 32

– Большинство считает меня грубым, неотесанным кули, который нарыл состояние на руднике. Нет, не надо спасать мне лицо и притворяться, что ты сам так не думал. Когда я приехал на Пенанг, мне было тридцать и я принадлежал к бесконечной волне эмигрантов, бежавших из китайского хаоса. Но я отличался от них, потому что в моем багаже лежала достаточная сумма в золотых слитках, взятых из императорской казны в последние дни династии Цин. Ты слышал про династию Цин?

Я сказал ему, что дядюшка Лим когда-то рассказывал мне сказки про Китай, его многочисленные правящие династии и императорский дворец. Поначалу они меня увлекали, но я взрослел, а сказки оставались все теми же, и они мне надоели.

– Это была последняя правящая династия Китая. Потом пришли республиканцы во главе с доктором Сунь Ятсеном и сбросили монархию.

Мое знакомство с фактами произвело на него впечатление.

– Вы поэтому уехали из Китая?

– Я уехал задолго до того, как монархия превратилась в песок в пустыне Гоби. Уже в то время умные люди видели, что ее эра подходит к концу. Должно было прийти что-то новое и смести старый строй, все, что мы знали и чем жили.

Он отхлебнул чаю.

– Я кажусь тебе стариком? Нет? Ты очень тактичен. Неважно, как я выгляжу, я чувствую себя старым. Но иногда я спрашиваю себя: а какое право имею чувствовать себя стариком я, тот, кто избежал жерновов истории? Если кто-то ускользает от истории, разве он не ускользает от времени?

– Никто не может ускользнуть от истории.

– Ошибаешься. Я часто размышляю кое о ком, кого вычеркнули из истории. Я вижу его лицо, вечно молодое, словно возвращаюсь в тот день, когда мы познакомились во дворике Запретного города. Это было в тысяча девятьсот шестом году, целую жизнь назад. Сейчас всякий скажет, что последним императором Китая был Пу И, который унаследовал Трон Дракона в возрасте трех лет. Но никто не знает о том, кто был до него. Никто – кроме меня.

– А как вы узнали о нем, если его «вычеркнули из истории»? – не удержался я.

– Я был его наставником, – ответил он, наслаждаясь недоверием на моем лице.

Дед пристально посмотрел на меня поверх очков и криво усмехнулся.

– Ты, возможно, удивишься, если узнаешь, что когда-то я был уважаемым специалистом по классической китайской философии и в возрасте двадцати семи лет – одним из самых молодых членов Императорского экзаменационного совета. Мои достижения привели меня в самые высокие круги: я был назначен обучать наследника императора, Вэньцзы.

– Его сына?

– Нет, не сына. Император был истощен постоянными болезнями, и детей у него не было, а дух его был ослаблен излишком вина и бесчисленными куртизанками. Настоящим правителем Китая в то время – рассчитываю, что ты знаешь, – была вдовствующая императрица Цыси, и именно она выбрала на роль наследника престола Вэньцзы, сына своего дальнего родственника.

Назначение наставником Вэньцзы меня встревожило. Это означало, что я должен был покинуть жену и дочерей. Твоя мать, Юйлянь, только начинала ходить. – Он с сожалением улыбнулся и помолчал. – Твоей тетке, Юймэй, было около семи.

– Но это была высокая честь.

– Верно. Мой отец, маньчжурский знаменный [49] , невероятно гордился моим назначением, а мать плакала, опасаясь за мою жизнь. Ходило много рассказов о тех, кто вошел в Запретный город и больше никогда из него не вышел. В ночь накануне отъезда во дворец мать зашла ко мне в комнату и вытащила из волос нефритовую булавку, которую ей дал буддийский наставник. Она вдавила булавку мне в ладонь, сказав, что та меня защитит. А потом крепко обняла меня, чего не делала с тех пор, как мне исполнилось десять лет.

– На рассвете мы с отцом верхом поехали по улицам города. Нам попадались припозднившиеся ночные стражи, которые патрулировали свои участки, размахивая фонарями и выпевая предупреждения в морозный воздух. Внезапно паутина улиц кончилась, и мы поспешили по пустынному, безмолвному каменному полю. Я не слышал ничего, кроме дыхания лошадей, цокота подков по булыжнику и – странно – собственного сердцебиения. У нас за спиной небо засветилось от прикосновения солнечных лучей. Перед нами выросла громада дворца, безмолвная и мрачная. Я едва различал его бесчисленные вывернутые карнизы и наслоения крыш.

А потом во дворец ударило солнце – и у меня захватило дыхание. Проступили все затейливые детали, каждый изгиб, каждое окно, каждая плитка золотой черепицы. Вокруг колонн обвились божественные пары драконов и фениксов, навеки застыв в страстной погоне.

Мы подъехали к высокой белой стене, равномерно утыканной сверху флагами, тихо реявшими на утреннем ветру. Стражи у главных ворот подняли защищенные перчатками руки, преграждая нам путь. Деревянные двери распахнулись, словно кто-то внутри отдал безмолвный приказ. Мы проследовали по узкому тоннелю и снова выехали на прибывавший солнечный свет. У сторожевой будки мы спешились и оставили лошадей.

Мы пересекли огромный двор, как две букашки, пройдя мимо двух рядов охранников в шлемах. Потом поднялись по ступеням мраморной лестницы, которая все не кончалась, словно вела в небо. На ее вершине нас приветствовал странный человек. Я почувствовал, что он был стар, но кожа его оставалась бледной и гладкой. Отец вышел вперед, произнес несколько почтительных слов и вернулся ко мне.

Он сказал: «Мастер Чжоу отведет тебя во дворец. Отныне ты под защитой императорского дома». Потом его голос стал жестче: «Ты его представитель и несешь определенные обязательства. Забудь весь вздор своей матери. У тебя есть разрешение двора раз в месяц навещать семью, а я буду навещать тебя так часто, как будет позволено».

Я кивнул, стараясь скрыть страх. Отец подержал меня за плечо, и это было самым большим проявлением отцовской любви, какое я когда-либо от него видел.

Потом я узнал, что мастер Чжоу был евнухом. Я никогда их прежде не видел, хотя и был о них наслышан. У него были тонкие руки и ноги и нежная кожа, как у тех, кого оскопили в раннем возрасте. Еще он отличался дородностью, выдававшей привычку к дворцовому изобилию.

Мы прошли по темным пустым коридорам; но мы были не одни. Нас окружали шепот и шорохи. Колонны уходили вверх, упираясь в темноту невидимого потолка, а за каждой дверью оказывался новый темный коридор. Звук шагов повисал в пространстве мягко и безмолвно, как потревоженная пыль. Я вдруг почувствовал то, чего опасалась мать. За этими стенами все тонуло в тоске.

Маленькая комната была обставлена с роскошью, весьма отличавшейся от нашего дома. Я положил узел с вещами на пол и поблагодарил мастера Чжоу. Инстинкт мне подсказывал, что с этим нестареющим созданием лучше не ссориться.

Он кивнул и сообщил, что Веньцзы будет ждать меня к завтраку в Ивовом павильоне.

Я надел чистую одежду и, ориентируясь на солнце и звуки смеха, прошел во внутренний двор, где находился павильон. Окруженный ивами, двор оказался цепочкой больших, соединенных между собой карповых прудов, через которые было перекинуто множество изящно выгнутых каменных мостиков. Павильон стоял в центре, подобно экзотическому цветку. Там я и познакомился с тем юношей, которому предстояло стать моим учеником и в конце концов другом.