Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Шнайдер cтр.№ 57

— Есть ли место, которому вы принадлежите?

— Во время съемок фильма «Можно входить без стука» я чувствовала себя немного потерянной. За эти месяцы я сменила три адреса — два в Западном Голливуде, на Хиллдейл-авеню и Догени-драйв, затем номер в отеле «Бель-Эр», в Стоун Каньон. Не было ни одного места, которое бы вызвало у меня чувство принадлежности. Я старалась стать хорошей актрисой и хорошей женщиной. Но у меня не было вас… Иногда я чувствовала себя сильной, но приходилось искать эту силу во тьме, и получить ее было трудно. Никогда ничего не давалось легко. Конечно, ничего не бывает легко, но тогда все было еще труднее, чем теперь. Я не могла говорить о своем прошлом. Переживания были слишком болезненны, я хотела о них забыть.

— Чтобы забыть, надо рассказать.

— Нет, надо пережить снова!

— Что вы хотели пережить снова на этом празднике Кеннеди?

— Вы ничего не понимаете! Когда меня пригласили выступить в Мэдисон Сквер Гарден на концерте по случаю дня рождения президента, я почувствовала себя действительно гордой. Когда я вышла на сцену, чтобы спеть «Happy Birthday», наступила глубокая тишина, как будто я вышла в одной ночной сорочке. В этот момент я подумала: «О господи, что будет, если я не смогу петь?» Такая тишина, идущая от такой публики, меня согрела. Это было как поцелуй. В такую минуту говоришь себе: «Черт побери! Я спою эту песню, даже если она будет последней в моей жизни. И я спою ее для всех». Когда я повернулась к микрофонам, то помню, что оглядела зал, думая: «Вот где я могла бы быть, где-то там, наверху, за балками, под самым потолком. Но я здесь, в центре».

— Теперь надо забыть обо всем, начать сначала. Приступайте к съемкам снова!

— Обо мне сказали, что я ликвидирована, что Мэрилин пришел конец: на самом деле, когда тебе конец, в этом есть какое-то облегчение. Наверное, чувствуешь себя, как бегун на сто метров, который пересек финишную черту и думает со вздохом облегчения: «Уф, все кончено». На самом деле ничего никогда не кончается. Надо всегда начинать сначала, всегда. Стоп, снято! Еще один дубль! Да пошел он в задницу, этот Кьюкор!

Киностудия «Фокс» вложила в фильм два миллиона долларов. Кьюкор сообщил одной журналистке: «Бедняжка совсем свихнулась. Грустно, что даже то немногое, что удалось с ней отснять, никуда не годится… По-моему, с ней все кончено». Но ему пришла мысль, как выйти из этого тупика: сделать фильм о крахе съемок. Фильм за кулисами фильма. Мэрилин, со своими безмерными требованиями и бесстыдными манипуляциями сыграет роль сумасшедшей актрисы. Трагикомедия, голливудская история, в которой будут продюсеры, не справляющиеся с ситуацией, психоаналитики, всюду сующие свой нос, и вездесущая, как вампир, женщина, которая руководит игрой сломавшейся звезды. Развязка будет трагичной: смерть и безумие, которых страшилась (или которые изображала) Мэрилин, настигнут ее на последних метрах пленки.

Кьюкор так и не снял этот фильм, но через два года после смерти Мэрилин он снова обратился к женским образам — танцовщица Айседора Дункан, актриса немого кино Таллула Блэкхед. Вспоминая о болезненных неделях съемок «Что-то должно рухнуть», он хотел создать портрет актрисы — женщины, сломленной жизнью, после «Сансет бульвар» Билли Уайлдера и «Все о Еве» Манкевича. Как и он, эти два режиссера снимали Мэрилин; прекрасная идея — взять реванш у этих ненавистных соперников, поставив мрачный фильм о последних днях звезды. Этот фильм мог бы стать последним и самым прекрасным фильмом Джорджа Кьюкора. Теперь, когда Мэрилин стала легендой, эта идея могла бы привлечь другие студии, помимо «Фокс». У Кьюкора даже было название: «Потерянная в городе ангелов». Он также думал о названии «Смерть звезды», которое было бы симметрично «Рождению звезды», его фильму 1954 года, в котором Джуди Гарленд уже сыграла неуравновешенную актрису, придающую больше значения своим бессонным ночам, чем дням под палящим светом прожекторов. Это будет фильм о невозможном фильме. Фильм за экраном. За кулисами Голливуда раскроется примитивный и жестокий механизм киностудий, а за кулисами образа проступит безумие актрисы, находящейся в поисках самой себя.

Кьюкор собирался отомстить Мэрилин — он тоже тяжело переживал болезненное столкновение с ней. В течение семи недель съемок она постоянно изменяла свои сцены и реплики. Сценаристам, под надзором и управлением Гринсона, пришлось переносить съемки эпизодов и изменять предусмотренные вначале порядок и содержание кадров. Но больше всего Кьюкора выводило из себя присутствие Паулы Страсберг на съемках каждой сцены. По его мнению, метод актерской студии был претенциозным бредом: он дорожил прерогативами режиссера. После каждого плана, когда он говорил: «Снято!», Мэрилин поворачивалась не к нему, а к Пауле, чтобы спросить ее, хорошо ли получилось на этот раз. Они отходили в сторонку и с невероятно серьезным видом переговаривались, вынося в конце концов вердикт «Да!» или, что бывало чаще, «Нет, это не годится! Снимем еще один дубль!». Дин Мартин, партнер Мэрилин, вымещал раздражение на клюшках для гольфа; он отходил погонять шары в углу студии. Паула, Гринсон, Генри Вайнштейн, продюсер и друг психоаналитика, — слишком многие оспаривали у него право окончательного принятия решений.

Кьюкор сохранял вежливость как мог. Просто, когда Мэрилин слишком часто повторяла: «Еще один дубль», он отвечал: «Конечно, дорогая» — и каждый раз выкрикивал: «Мэрилин, последний дубль!», снимая при этом еще четыре-пять эпизодов без пленки в камере. После каждого просмотра рабочих материалов Кьюкор уединялся с ассистентом, Джином Алленом, и когда они выходили из проекционного зала, Мэрилин в тревоге встречала их у дверей: «Ну, как?» Кьюкор поворачивался к Аллену и шептал ему на ухо: «Она хочет спросить: как я вам понравилась?» С чарующей улыбкой он успокаивал ее: «Великолепно, Мэрилин, великолепно». После последнего сеанса съемок постановщик публично заявил: «Студия согласилась удовлетворить все ее требования. Она вела себя жестко. Очень жестко. Во всем. Со мной она была притворно приветливой. Мне очень жаль видеть ее такой, мне жаль, что она вступила в драку с тенями. Даже ее адвокат, Микки Рудин, от нее устал, а она устала вообще от всего. Я думаю, это конец ее карьеры».

Теперь Кьюкор понимал, что предчувствовал конец самой Мэрилин. И в этом фильме об умершей актрисе он хотел передать ту невероятную живость, которая, независимо от ее собственной воли, отличала все ее выступления. Это почти невыносимо веское присутствие на экране в сценах, сохраненных при монтаже «Что-то должно рухнуть», хотя она выглядела совершенно отсутствующей во время самих съемок. Отсутствующей, даже когда являлась на съемочную площадку. На экране Мэрилин, казалось, двигалась в замедленном темпе, и это оказывало прямо-таки гипнотическое действие. Теперь взгляд ее был почти все время обращен в никуда, именно это и было прекрасно. Сам Кьюкор собирался сыграть роль терпеливого, гениального режиссера, которым ему так трудно было быть в действительности. Он снова изменил название фильма, выбрав «Важно то, что на экране». Он постоянно вносил изменения в свой проект, но в итоге отказался от него, когда появились статьи, в которых Гринсон обвинялся в том, что принял участие в заговоре с целью убийства актрисы.