Бриллианты в шампанском - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Асаба cтр.№ 11

«Лерка, да ты идиотка! Опять тебя посещают какие-то бредовые желания! — одернула она себя. — Паншина нет! Он умер. Когда Игорь вырастет, я скажу, что его папа утонул в реке. Нет… Паншин есть, причем живой, здоровый». — Тут все эротические сцены, которые она гнала от себя, стараясь об этом не думать, всплыли перед глазами, и в низу живота сладко заныло.

«Мне нужен мужик. Пусть без любви, хотя бы для здоровья, как говорится. Я с ума сойду! Как же хочется купаться в объятиях, тонуть в глазах, терять сознание! Но где же найти такого? Паншин, наверное, лучше всех. Только с ним у нее была физиологическая гармония. Ну, признайся самой себе, ты хочешь только его и никого больше? Нет! Просто не с чем сравнивать. Ведь, кроме него, у нее никого не было. И она его ненавидит. Он моральный урод! Он ее бросил! Сволочь! Тварь ползучая! Ненавижу!» — Она вдруг разревелась, подхватила Игоря на руки и помчалась, не разбирая дороги, домой.

В то время как Лера сломя голову мчалась домой, Лев с недоумением смотрел ей вслед, потом засунул руки в карманы, присвистнул и пошел дальше. Сегодня у него было великолепное настроение. Он впарил битую «Мазду» одному лоху из Калуги, получил свой навар, а сейчас направлялся к Ришелье. Ришелье был старинный дружок Паншина, они вместе учились в школе, лишились девственности у одной и той же проститутки, да и вообще у них были очень схожие вкусы.

— Надо бы обмыть сделочку, — промурлыкал Лев и по дороге к кирпичной шестиэтажке заглянул в только что открытый супермаркет. В пакет упали пакетики с нарезкой ветчины и осетрины, баночка маслин, пара лимонов и постоянный спутник их встреч — коньяк.

Ришелье был один и невесел.

— А… Барсик. Проходи. Чего стесняешься? А лыбишься чего? Денег намыл, что ли? — спросил он, запахивая халат.

— Откуда узнал? — застеснявшись своей радости, через плечо бросил Паншин.

— Да у тебя же все на морде лица написано. Ладно. Не тушуйся. Я не завистливый. Чего там у тебя в пакете-то? Ну, давай, накрывай. Самообслуживание не отменяли.

Лев прошел на кухню, порезал тонкими колечками лимон, выложил на блюдце маслины, в другие — нарезку, открыл коньяк и красиво расставил все на жостовском подносе.

— Рюмки за тобой. Чего делать будем? Может, в картишки перекинемся? — спросил Паншин, ставя поднос на журнальный столик и плюхаясь на диван.

— Можно, — нехотя ответил Ришелье, — дай только я сначала переоденусь. Ты же знаешь, что я не могу коньяк в неглиже пить.

Он быстро облачился в костюм, совсем не стесняясь Паншина, и тот в очередной раз подивился его ладно скроенному телу.

— Во что играть будем? В преф с болваном?

— Да ну! Долго. Давай в двадцать одно. На кон деньги поставим. Понемногу. Для интереса. По десять баксов, — ответил Лев, разрывая купленную по дороге в «Союзпечати» колоду.

— Да погоди ты. А выпить? А закусить? — напомнил Ришелье и разлил по пузатым рюмочкам желтоватую жидкость.

Они выпили. Съели по паре бутербродов и начали играть. Банковать выпало «французу». Он лениво перетасовал карты и дал снять партнеру. Игра началась. Фортуна улыбалась Льву. Понемногу из портмоне Ришелье уже шестьсот баксов перекочевали в стопку, придавленную большой белой раковиной. Лев расслабился, прятал улыбку и торжествовал. Они сделали перерыв, потом опять выпили, закусили и снова сели играть. Проигрывал Ришелье замечательно. В его голосе не было слышно ни одной минорной ноты. И тут… деньги у него закончились.

— Ну что, хватит? — закуривая, спросил он. — А то я ведь могу на кон и квартиру поставить.

— Да слабо тебе квартиру, — проговорил Лев, сыто отваливаясь на спинку дивана.

— Мне-то не слабо.

— А кому слабо?

— Про присутствующих или ничего, или хорошо, как сам знаешь про кого.

— Сволочь ты, кардинал! Как был в детстве сволочью, так и остался. Не хочешь играть, так и скажи.

— Да чегой-то я не хочу? Русским языком тебе говорю — ставлю на кон квартиру.

— Пиши расписку!

— Во дурак. Не верит! Да на тебе расписку, жлоб недоношенный. Только ты денежки все на кон поставь. И свои, и мои.

Лев вынул из внутреннего кармана пиджака, небрежно брошенного на стуле, перетянутую резинкой пачку долларов и пересчитал все, что было под раковиной.

Потом сложил все вместе, добавил туда расписку и, не дыша, поместил стопку в центр стола. Верхний лист перешел к «французу», следующая карта ему.

— Еще, — чуть напряглись голосовые связки у хозяина квартиры. Лев также взял себе одну.

— Открываемся? — спросил он. Ришелье кивнул. У Льва был туз и восьмерка, у Ришелье туз и десятка.

— Очко! — уголками губ улыбнулся он.

Лев встал с дивана и подошел к зашторенному окну. Уже стемнело. Почему-то, как в детстве, захотелось плакать или от злости разбить чашку.

— Ну, чего стоишь? Не памятник. Дальше играть будем? Впрыснем адреналинчика в вяло текущую кровь? — поднялось настроение у Ришелье. — Слабак ты, Барсик! — Лев вяло отмахнулся рукой. — Расписку, расписку. Вот на свою-то квартиру ты играть не будешь. Как был Барсиком — так и остался.

— А вот и буду! — стиснул зубы Лев. — Что куме, то и мне. Давай бумагу. — И быстро настрочил расписку на тетрадном листе.

Перед тем как открыться, Лев понял, что Талия — покровительница игры — его покинула окончательно. Даже не видя карт партнера, он понял, что он банкрот.

— Вот как славненько поиграли! — сказал Ришелье, поднимаясь и убирая в свое портмоне деньги и листок. — Давай выпьем на посошок, тут как раз по последней осталось.

Они выпили, закурили. Дым белыми облачками вился вокруг настольной лампы. Тягостная тишина повисла в комнате. Первым не выдержал Лев:

— Это же не всерьез? Ты же не можешь выгнать меня на улицу?

— Как скучно… — протянул Ришелье. — Ищи деньги. Сколько твоя квартира стоит? Тысяч тридцать? Вот и ищи. Это же дело чести — отдавать карточные долги. Думаю, у меня бы ты не спросил, откуда я взял деньги. Сказал бы спасибо и арриведерчи. Займи у кого-нибудь. Богатую невесту поищи. Ты же у нас известный ловелас. Выкрутишься.

— Да у кого же я займу? В отличие от тебя у меня даже богатых знакомых нет. Так себе, средний класс. Хотя… — И перед глазами Льва возникло холеное лицо Леры, удаляющейся по аллее. — Сколько ты даешь мне времени?

— Ну месяц. Да расскажи, что надумал! Вижу, какая-то шалая мысль тебе в голову пришла. Может, сроку набавлю. Давай колись! Вместе что-нибудь придумаем. Мы же друг друга двадцать лет знаем. Можно сказать, родственники.

И они пошли на кухню пить кофе, снова не ощущая себя врагами.

Работа, которую она себе придумала, заглушила мысли о сексе. Она арендовала комнату с отдельным входом в небольшой галантерее у метро. Оплатила муниципальные сборы, заказала рекламную вывеску и дала несколько объявлений в газету. Объявление гласило: