Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 172

– Возможно, нам следует начать с рассмотрения того, как строилась ваша работа при жизни Барти, – сказал Форрест. – Насколько я понимаю, вы обсуждали с ней буквально все: крупные приобретения – я имею в виду произведения для публикации, – далее, контракты, бюджет на проведение рекламных акций, графики публикаций.

– Да, вы правы. Но…

– Джей, давайте не будем на этой стадии вдаваться в детали. Помимо обсуждения, Барти и, само собой, наш совет директоров утверждали ваши полугодовые бюджеты, любые крупные расходы, изменения в штате старших сотрудников.

– Да.

– Прекрасно. Я не вижу причин менять установившийся порядок. Вы согласны? Мы с вами можем работать по прежней схеме.

– Сомневаюсь, что это возможно, – сказал Джей. – Я прежде всего имею в виду прежнюю схему.

Маркус Форрест удивленно поднял брови. У него были довольно красивые брови: очень густые и совсем светлые. Он и сам был достаточно красивым человеком, настоящим американским аристократом с Восточного побережья. Светлые волосы, узкое лицо, длинный нос и светло-голубые глаза. Маркус был высок, худощав, элегантен и очень остроумен. Человек, с которым приятно проводить время. Джею он всегда нравился. Более того, Джей восхищался им и восхищался проницательностью Барти, взявшей Маркуса на работу. Умница, блестящий редактор, наделенный хорошим редакторским чутьем. Совсем как Джей. Но было и одно существенное различие: Форрест работал, не щадя себя.

– Почему вы сомневаетесь? – спросил он Джея. – Почему нам нельзя продолжать работу на прежних условиях? Этот вариант представляется мне гениально простым.

– Потому что… Вы простите мне откровенность моих слов?

– Естественно.

– Барти отлично разбиралась в английском книжном рынке. Ей ничего не нужно было объяснять. Многих наших авторов она знала лично: и старую гвардию, и новых. Она знала особенности английских книжных магазинов, все главные показатели английского издательского бизнеса… как у вас говорят. Она всегда была, по сути конечно, одной из Литтонов.

– Понимаю. А то, что человек является одним из Литтонов… по сути… это наделяет его особым редакторским суждением?

– Нам нравится так думать, – улыбнулся Джей. – Хотя, конечно, это не универсальное состояние. Я вот что имею в виду: Барти была англичанкой. Она до тонкостей понимала английский книжный рынок. Это позволяло быстро принимать решения. Объяснения сводились к минимуму. У нас существовало нечто вроде словесной стенографии. Думаю, это мы вряд ли сможем сохранить…

Форрест кивнул, словно в знак согласия, потом спросил:

– Правильно ли я понял, что членам семьи удавалось влиять на решения Барти?

– Нет. Ни в коем случае.

– «Литтонс – Лондон» – мощная сила, возглавляемая бесстрашной леди Селией.

– Я бы не сказал, что возглавляемая. Редакторскими вопросами ведаю я. Селия сейчас не более чем номинальная глава «Литтонс».

– Вы так считаете? А мне она показалась на редкость активной. Удивительная женщина. Я просто восхищаюсь ею.

– Мы все восхищаемся ею, – деликатно ответил Джей.

– Ей, должно быть, под семьдесят? Или за семьдесят?

– Что-то в этом роде. Она уже миновала возраст, когда обычно отходят от дел.

– Согласен. Возраст миновала, но от дел не отошла. Барти ведь у нее училась. И воспитывалась у нее. Росла со всеми вами.

– Да. Я только не понимаю, куда вы клоните.

– Все это, Джей, невольно приводит меня к определенным выводам. Мне становится ясно, что главной силой в «Литтонс – Лондон» является женщина преклонного возраста. Могущественной силой, как сказали бы некоторые. Единственным человеком, способным оспорить и отменить решения леди Селии, была Барти. Но Барти – будем называть вещи своими именами – сама испытывала благоговейный восторг перед леди Селией.

– У вас абсолютно неверное представление, – возразил Джей.

– Вы так думаете? Я видел, с каким почтением Барти принимала леди Селию, когда та приезжала в Нью-Йорк.

– Почтительное отношение – это одно. Но Барти никогда не поддерживала то, с чем была не согласна.

– А у меня есть сомнения на этот счет. Взять хотя бы военные мемуары генерала Дагдейла. Вы заплатили за них абсурдно высокую цену. Полагаю, он был другом леди Селии.

– Маркус, мне начинают не нравиться ваши…

– И насколько я знаю, именно леди Селия высказала мысль о необходимости переиздать сагу о Бьюхананах?

– Да.

– Барти не понравилась эта идея. Она мне говорила.

– Мы тоже сомневались в целесообразности переиздания.

– А еще Барти говорила, что в данном случае ей придется уступить, поскольку она привыкла доверять легендарному редакторскому чутью леди Селии. Джей, у меня создается впечатление, что Барти не в полной мере контролировала «Литтонс – Лондон».

– В этом не было необходимости, – сказал Джей, чувствуя нарастающее раздражение. – Она нам доверяла. Мы вполне справлялись сами.

– Понимаю. И следствием ее доверия, как мне видится, был недостаточный уровень отчетности. Поскольку английская сторона владеет всего одной третью акций «Литтонс – Лондон», я бы теперь хотел получать более детальную отчетность. Что же касается моего незнания лондонского книжного рынка, это легко исправить. Я намереваюсь приехать в Лондон и уделить достаточно времени тщательному изучению особенностей вашей книготорговли. Скорее всего, это произойдет где-то через месяц. Поверьте, Джей, у меня нет намерения брать на себя роль строгого отца. Но скажите, вы действительно считаете такой уж удачной идеей выпуск серии книг леди Аннабель Мьюирхед об английских королевах? В будущем году выйдет несколько аналогичных книг и…

* * *

В Лондон Джей вернулся измочаленным и сразу же созвал совет директоров, заявив о необходимости вплотную заняться подготовкой к выкупу акций.

– Думаю, вам и без меня известно, что уже середина апреля. Если мы не получим полный контроль над нашим издательством, нам просто не выжить.

* * *

– Здравствуйте, моя дорогая мадам Андре! Как же я рада вас видеть! По правде сказать, даже не думала, что выберусь в Париж. Хочу вас познакомить. Это моя сестра Венеция. Мы с ней близнецы. А это… Да, мадам Андре, это мой сын Лукас. Можете ли вы узнать в этом рослом парне того крошечного малыша, которому вы на прощание подарили игрушечную корову?

Бойкая французская речь сестры оборвалась. Венеция понимала лишь половину, но была тронута реакцией мадам Андре. Та заплакала и без конца восклицала: «Ma chère, chère Mam’selle Adele». Она обняла Венецию, потом Лукаса, восхитилась его ростом и обаянием. «Comme il est beau, Mam’selle» [19] . Как же мальчик вырос за эти годы.