Остров Локк - читать онлайн книгу. Автор: Том Шервуд cтр.№ 23

И ещё два человека пришли в заметное волнение. Отойдя в сторону, что-то горячо обсуждали тоненькая Алис, дочь корабельного кока, и возвышающийся над нею серой горой смущённый толстяк Бэнсон, на лице которого застыла нерешительная улыбка.

– Он заступился за Алис, – тихо сказала у меня за плечом Эвелин, – когда Герберт сказал ей что-то такое, от чего она заплакала. Заступился, а Герберт ударил его, так, что он чуть не упал…

Юная пара тем временем пришла к какому-то решению, и увалень Бэнсон с ярко покрасневшими щеками потопал к лагерю. Там он вытащил из кучи вещей закопчённый котелок с проволочной дужкой и необъятных размеров матросскую куртку с широким капюшоном.

– Это моё! – сказал он, ни на кого не глядя, и, увязая в песке, зашагал назад.

Подойдя со своей ношей к Алис, он молча встал рядом, глядя себе под ноги. Девушка тихо обронила короткое слово, и они, провожаемые напряжёнными взглядами, направились к нам.

– Примете нас? – дрогнувшим голосом спросила девушка.

Эвелин спрыгнула с плота, быстро подошла и обняла её. Через мгновение, выхватив у Бэнсона куртку и котелок, она уже спешила назад. Бэнсон же, не давая башмачкам Алис ступить в воду, подхватил её на руку и внёс на плот.

– Смотрите, какая забота! – донёсся с берега глумливый возглас Герберта.

Наверное, мысли мои предельно откровенно метнулись на моём лице, когда я вскинул на него глаза. Он мгновенно осёкся, сник и принуждённо закашлял.

Пора было отплывать.

Упёршись веслом, я сдвинул плот с песка. Почти все стоящие на берегу подошли ближе и стали теснее. Тогда, уже отгребая от берега, я сказал:

– Не знаю, как вы поступите, – выберете себе главного или будете подчиняться мистеру Стиву, но если кто-то решится жить на британской территории, пусть доберётся до корабля, когда мы будем там. Или взденьте на шесте кусок белой ткани – мы приплывём за вами.

Кто-то из оставшихся на берегу, прощаясь, замахал шляпой, кто-то пошёл к лагерю, и в этот момент один из близнецов вдруг спрыгнул в воду, выбежал на берег и крикнул:

– Я остаюсь!

– Постой, куда ты! – закричали мы разом, но он со всех ног бросился к лесу и скоро скрылся в зарослях.

Бэнсон молча, но решительно отнял у меня весло, и путь до корабля я проделал в качестве пассажира.

Должен признаться, что состояние гнева или враждебности всегда приводило меня к ощущению сильного голода, не знаю уж, почему. Чтобы прийти в себя, я отошёл к краю плота, сел, свесив ноги в воду, и положил ноющие, замотанные стёртыми тряпицами руки на колени, ладонями вверх. Всё-таки они у меня сильно пострадали во время недавних соревнований со шлюпкой.

За моей спиной раздавались голоса моих спутников, и эти голоса были скорее бодрыми, чем унылыми!

На корабле, однако, разговоры смолкли. Все смотрели на меня, чего-то ожидая. А что я мог сказать людям, поверившим мне? Что мог я дать им взамен тех сундуков с провизией, которые остались во враждебном теперь лагере? Пустынный остров с единственной бочкой пресной воды, пораненные руки да призрачную надежду? Невелико счастье!

Молчание нарушила Эвелин.

– Мы готовы трудиться, мистер Том. Скажите, что нужно делать?

Я очнулся от своих мыслей.

– Надо напилить как можно больше досок и брёвен. Прицепим их к плоту и потянем за собой – на острове им просто нет цены. Но сначала давайте съедим всё, что у нас есть с собой.

В коробе миссис Бигль обнаружилось солёное мясо, яблоки и твёрдые, с желтоватым высохшим творогом, ватрушки. Мои сухари и конфеты оказались лишь добавкой. Кроме того, старушка извлекла из своей “корзинки” крохотную кастрюльку с одной ручкой, в которой, как мне удалось выпытать, миссис Бигль “иногда варила яичко”. Ни кур, ни яиц, которые имелись на “Дукате”, у нас не осталось, и кастрюльку, переименовав в кружку, торжественно водрузили на крышку бочонка с водой.

Мы подкрепились и принялись за дело. Трудно было представить, что люди могут работать с таким азартом. Как будто и не было недавних переживаний! Топот, смех, весёлые голоса наполнили палубы и каюты. Стучал топор, звенькала в не очень умелых чьих-то руках пила, брёвна одно за другим с треском надламывали недопиленные волокна и шумно обрушивались в воду. Мне подумалось, что если этих людей не остановить, то к утру они разнесут корабль на щепки!

С какой-то волнующей заботой и участием мне не позволили работать. Единственное, что я вытребовал – это возможность выстрогать второе весло.

Доски и брёвна сбрасывались в воду до тех пор, пока не закончились гвозди и верёвки, которыми их скрепляли. Только тогда мои помощники оторвались от работы и шумной ватагой переместились на плот.

Два весла упёрлись в борт корабля; плот дрогнул, отошёл и развернулся к Белому острову. За кормой покачивался и скрипел длинный хвост из скрепленного кое-как корабельного дерева. Большим горбом на нём высилась куча шкафчиков, сундуков, стульев, бочек, набросанных наспех одеял и одежды.

Всплёскивали воду вёсла. На передней мачте висел флаг. Мы шли домой.

Извилистый коридор-пролив, соединяющий океан и озеро внутри острова, заставил нас потрудиться. Огромный прицеп, тянувшийся за плотом, не вкладывался в повороты и цеплялся за скалы. Нох и Бэнсон перебрались на него и, балансируя на шевелящихся брёвнах, отталкивали их от камней.

Как описать то, что сотворилось с моими спутниками, когда они увидели озеро и полукружье зарослей у подножия скал? Они прыгали, раскачивая плот и задевая головами парусиновую крышу, обнимались, вскрикивали. Лишь миссис Бигль, подняв кверху носик и прижав к груди кулачки, вопросительно заглядывала всем в глаза.

Мы подплыли к песчаному пляжу, на котором было сложено моё имущество, и вот тут-то и произошло событие, которое в любой другой ситуации было бы досадным, если не сказать хуже. Как только плот ткнулся в песок, наш прицеп стал разваливаться на куски. Отделились друг от друга и закачались, расплываясь в стороны, брёвна, с них съехала, тихо булькнув, мебель, расправились на воде одежда, ткани, тряпьё. Но не досаду это вызвало у всех, а совершенно обратное. Заходясь от хохота, с визгом, с плеском люди ринулись в воду. Погружаясь по пояс, а то и по шею, мы выталкивали к берегу пахнущее свежими опилками, смолистое дерево, выползали с ним на песок и, изнемогая от смеха, на четвереньках возвращались в воду.

Над деревьями волновались птицы.

Миссис Бигль прониклась, наконец, общим состоянием и часто-часто хихикала, обирая слёзки передником.

Когда было спасено всё, что можно было достать, мы свалились и лежали, тихо постанывая, не обращая внимания на песок, который прилипал и пачкал мокрую одежду.

Нох и Малыш медленно разъезжали на плоту по озеру, собирая всё, что растолкали поднятые нами волны.