Граничные хроники. В преддверии бури - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мартыненко cтр.№ 57

– Семь и три. Правее. Держись потока, Микуна, – он постарался не выдать охвативших его треволнений.

Бор понял в одночасье, что его предчувствие, не раз спасавшее его от многих бед, не сможет послужить надежной опорой для дальнейшего продвижения сквозь дымчатую пелену слепца. Остался единственный выход. Будет ли он верным – нет времени проверять. Это все равно, что блуждать в бесконечном тоннеле, наполненном тьмой, в надежде на лучик света, и, если он промелькнет – это еще не значит, что он окажется выходом к солнцу, а не едва работающим фонарем.

Да, он прекрасно осознавал, что дотрагиваться до слоев Изнанки опасно, но другого выхода у него не было. Иначе ничего невозможно будет понять. Командор закрыл глаза, стараясь отрешиться от окружающей действительности и понять, что же могло так взволновать его. Затем, протягивая вперед руку, он старается дотронуться до пепельной земли. Бор чувствует, как его тело покрывается испариной, и капли пота неприятно начинают стекать со лба по лицу, точно он внезапно очутился в разгоряченной бане без права вырваться наружу.

– На два и шесть, – между тем по-прежнему вещает Бромур Туркун, понимая, что его второй пилот не в состоянии самостоятельно выбрать нужный курс.

Девушка слишком неопытна, по меркам настоящих истинных путников-пилотов, и не осознает всего, что навалилось на плечи командора.

Вот и долгожданный пепел. После нескольких попыток Бор все же достает до серой пустыни. Щепотка пепельной земли зажата в его руке.

– Туркун, – до него доносится взволнованный голос Микуны, – что-то неладно! С крылатиком! Он не слушается меня! Я чувствую, что не могу управлять этой бандурой! Мать твою за ногу, Бромур! Ты бледен как смерть, громила. Чтоб тебя пропеллером в бедро, какого демона с тобой творится!

– Держи курс! – жестко оборвал ее Бор. – Несмотря ни на что, держи курс и не отвлекайся! Слышишь меня? Ни на что не отвлекайся!

– Но, Туркун… Он… Ты…

Она явно в замешательстве, но сейчас не до выяснения отношений.

– Немедленно выполняй мою команду, Микуна, держи курс на три и две с четвертью к левому крылу. И выровняй посадку.

Командор сам почувствовал, как крылатик ни с того ни с сего затрясло. Тот зашелся мелкой дрожью, точно лютый зверь на издыхании. Выровнять курс на поток практически невозможно.

Путник коснулся плеча Микуны свободной кистью руки, пытаясь этим жестом приободрить и успокоить второго пилота.

Значит, началось….

Пепел в его другой руке тлел. Он опалял ладони. Слишком близко была поднятая со дна Изнанки пыль. Так близко, что пепел нагревался. Раскалялся, точно оплавленный полумесячным огнем во время Великого Танца.

Перед его закрытыми глазами вспыхивает обратная сторона реальности. Холодящий ветер треплет волосы, еще раз напоминая Бромуру Туркуну, что испод мира слишком близок. Тот лишь покрепче сжимает зубы, силясь противостоять леденящему хладу, обжигающему до мозга костей.

Он видит их – лишь недавно рожденные нити. Они еще не вплелись во вселенское бесконечное полотно жизни, не погрузились во время и пространство. Они новорожденные, слабые, как молодые паутинки, вздымающиеся под порывами невидимого ветра. Нити так похожи на эолфские волосы – тонюсенькие, полупрозрачные, почти невидимые. Резать их легче легкого, но командор никогда не трогал того, что ему не принадлежало. Нельзя просто так менять течение нитей всеобъемлющего полотна, ведь такое вмешательство сторицей обернется в твоем собственном бытие.

Отныне о том, что он находится на самой кромке реальности, напоминали лишь едва различимые очертания живых – крошечные кубла зеленых бактерий, принявшие очертания фюзеляжа крылатика, да огромный клубок жизненной энергии Микуны, за которую уцепился Бор, как корабль, несомый волнами за якорь. Теперь главное – держаться за ее нити, чтоб не пропасть в бесконечном переплетении судеб, следовать лишь незримому движению крылатика, а не напрягать собственные силы. Командор прекрасно знал, что не сможет догнать крылатик, если отцепится от второго пилота.

– На два с четвертью к прежнему курсу.

Он не узнал собственного голоса. Тот дрожал, готовый вот-вот разбиться вдребезги. Разнестись на мелкие осколки по всему безмерному покрывалу бытия.

Но Бора это не волновало.

Да, их крылатик по-прежнему трясло. Как кости перед финальным броском на игральное полотно. Микуна что-то кричала ему, но командору было не до этого.

Он нашел то, чего боялся больше всего.

Там, среди белесых нитей, словно россыпи бисеринок, чернели маленькие горошины, едва с ноготь величиной. Он увидел их – падальщиков вселенной. Они окружили крылатик со всех сторон. Начали проникать в материю, понемногу уничтожая их корабль. Изнутри. По атомам и молекулам разлагая реальность внутри их маленького мира.

Пройдет немного времени, и они примутся пожирать нити. Их нити! Это недопустимо. Бор не хотел ни для кого такой смерти. А еще он знал, что если антиматерия поглотит его, во вселенной возникнет еще одна бесконтрольная черная дыра. Хуже смерти от антиматерии только гибель в пепле серой земли.

Нет. Он не позволит этому случиться.

Бор покрепче сжал жизненные нити второго пилота и едва не упустил их, когда девушка взвыла от боли.

В сапоге у него был кинжал, но ни горсть серой изнаночной пыли, ни нити Микуны Бор упустить не мог, да и старое доброе оружие бессильно против окружившей их напасти. Раньше, еще до последней Волны, на некоторые крылатики ставили легкую броню от червоточин слепцов, но она снижала маневренность и скорость, совсем ненадолго останавливала распространение антиматерии, лишь продлевала жизни в среднем где-то на полчаса. Да, против антиматерии путники бессильны. Их могла спасти только Изнанка, но если они заведут двигатель – крылатик лишится последней надежды на спасение, а если Бор ступит на серую землю, взяв с собой лишь Микуну, та погибнет без специальной защиты под пронизывающим оборотным ветром. Обоюдоострый клинок противоречий. Меньшее зло принесет гибель. Нет, он не сможет поступить, как миротворец. Он путник. Он родом с Окраинных земель, а у них не принято разбрасываться своими товарищами, какими бы они ни были.

Отчаявшись в ожидании скорого конца, Бромур Туркун едва не пропустил тонкую, точно паутинка, нить. Бледно-серую, слабую, но в то же время совершенно не такую, как волоски-волоконца, вышедшие из пределов Изнанки. Она была немного толще и… Она была другая. Бор не мог объяснить, почему он так решил, но безоговорочно поверил своим чувствам. Внезапно в его душе возникла надежда.

– Брось штурвал, Микуна, – прокричал он, точно страшась, что с той дали, где он сейчас пребывал, второй пилот никогда не услышит голос своего командора. – Обними меня покрепче! Немедленно!

– Мне больно, – до него доносится едва различимый голос Микуны, прерывающийся всхлипами. – Мне больно! Отпусти меня, прошу тебя, Туркун.

– Мы погибнем, если ты не будешь выполнять мои приказы!