Изабелла I. Крест королевы - читать онлайн книгу. Автор: Лоренс Шуновер cтр.№ 65

— Война с французами идёт всё так же успешно в Гвипучоа? — спросила она герольда.

— Ваше величество, эта война уже закончена. В Гвипучоа больше нет живых французов. Там остались только мёртвые.

Изабелла едва успела встретить Фердинанда, который приехал, обожжённый ветром и очень красивый, без единой царапины после своих многочисленных сражений, как в Сеговию неожиданно прибыл маркиз Виллена во главе блестящего эскорта всадников. Он послал к ней знатного молодого пажа в бархатном платье, прося об аудиенции. Она спросила о намерениях маркиза.

— Мой господин хочет вручить ключи от Мадрида её величеству королеве Изабелле, — ответил юный кабальеро.

— Король и я примем маркиза сегодня вечером. — Она поблагодарила его, так тепло улыбнувшись, что глаза юноши полезли на лоб от восхищения.

Потом, вспомнив о своём достоинстве, он залился краской и медленно пошёл к выходу. Он доложил маркизу, что эта королева гораздо красивее, чем та, которой в последний раз Виллена клялся в верности.

— Именно поэтому я так и поступаю, — ответил Виллена.

Изабелла с новостями отправилась к Фердинанду.

Он был очень удивлён.

— Обычно мои агенты всегда сообщают мне обо всех событиях, — медленно проговорил он. — Но об этом они мне не доложили. — Затем добавил, смеясь: — Как же тебе это удаюсь? Неужели ты в самом деле отправила большие пушки из Торо в Мадрид? Но я должен был слышать об этом.

— Нет, маркиз Виллена появился сам по себе.

— Возможно, он знал, как ты подавила мятеж, просто посмотрев людям в глаза, и после этого уже не мог оставаться в стороне.

— Я предпочитаю думать, что он был лояльным по отношению к нам всё это время.

— Нет, ты так не думаешь.

— Значит, он прослышал о твоих победах!

— И о твоих тоже.

— Мой дорогой, — взволнованно произнесла Изабелла. — Я верю, что вдвоём мы непобедимы.

— Мне тоже хочется в это верить.

...Когда Виллена появился, чтобы принести свою запоздалую клятву верности королю и королеве, они приложили все старания, чтобы оказать ему почести, как если бы это была первая возможность для него доказать свою преданность. Он был явно поражён приёмом, который был ему оказан. В огромном зале алькасара висели захваченные боевые знамёна Португалии и Франции — внушительные свидетельства побед и успехов новой монаршей власти. Прошло много времени с тех пор, как королям Кастилии удавалось захватить вражеское знамя. Зал был полон знатных граждан Сеговии, города, который совсем недавно был центром мятежа, а теперь его жители преданно улыбались и суетились вокруг Фердинанда и Изабеллы. Рядом с ними стояла инфанта: лёгкие полукружья высоких светлых бровей, унаследованные от отца, и медные кудри, унаследованные от матери. Эти три человека представляли собой самый поразительный контраст с прежней королевской семьёй, какой только мог быть. Преклоняя колени перед королевой, чьё тактичное мужество успокоило жителей Сеговии, и перед королём, чья воинская доблесть завоевала боевые знамёна, Виллена недоумевал, почему он выжидал так долго: перед ним были сильные, красивые и уверенные в себе правители будущей Испании. И, когда он громко произносил слова присяги, про себя он давал клятву, что сдержит своё слово...

Приезд маркиза Виллены добавил новые силы к тем, что уже собрала Изабелла в сердце Кастилии, и, по мере того как биение сердца становилось всё сильнее, политическое тело страны начало отзываться на его участившиеся удары. Андалусия, прекрасная, но сумасбродная, решила примкнуть к Изабелле, чтобы наконец покончить с постоянными феодальными войнами, которые сотрясали провинцию так долго и жестоко, что она была не в состоянии даже собрать налоги на своей территории, чтобы помочь короне в борьбе против Португалии и Франции.

Первая просьба поступила от торговцев Севильи. Они обрисовали мрачную картину сожжённых домов, уничтоженного урожая, осаждённых городов, разграбленных складов и кораблей, выходящих в море лишь наполовину загруженными, повсюду, где бы ни появлялись войска двух крупнейших феодальных семейств. Торговцы умоляли обрушиться всей мощью королевских армий либо на герцога Медину Сидония, либо на маркиза Кадиса. Им было решительно всё равно, кто победит: когда какое-то из враждующих семейств потерпит поражение, на юг придут мир и процветание, и люди смогут в безопасности жить в собственных домах, а купцы — торговать.

— Кто более прав, Медина Сидония или Кадис? — спросила Изабелла.

Делегаты мялись и не желали занять ни одну сторону. Фердинанд хитро улыбался. Он верно понял тот факт, что они приехали тайно. Что могло это означать, как не боязнь мести?

— Тогда ответьте, друзья мои, — сказал он, — у кого больше шансы на победу? У герцога Медины Сидония или маркиза Кадиса?

— У герцога, — был ответ, — больше людей; а у маркиза лучшие офицеры. Мы ведь только торговцы и не можем предугадать, кто одержит победу: уже долгие годы война идёт с переменным успехом.

— Мы обещаем сделать всё, что в наших силах, и Бог да поможет нам в этом, — сказала Изабелла, соглашаясь, по настойчивому требованию, сохранить эту встречу в тайне.

Купцы сразу же поспешили вернуться в Севилью, чтобы их отсутствие не привлекло внимания.

— И как мы поступим на этот раз? — спросил Фердинанд. — Постарайся выбрать победителя, моя дорогая.

— Не должен победить ни один из них: мы не будем сражаться с кастильцами.

— Я рад это слышать, — сказал Фердинанд. Он напомнил, что мир с Португалией всё ещё не заключён. И что распылять силы неразумно. — Вначале нужно покончить с одной проблемой, а затем уже начать заниматься другой. В тебе так много актёрства, моя сеньора. Я всегда чувствую себя немного неловко в твоём присутствии.

— Я не могу стать другой, не такой, какой Бог создал меня, и я слишком простая женщина, чтобы быть актрисой.

— Моя дорогая, я не хотел упрекать тебя.

Изабелла с нежностью вспоминала о герцоге Медине Сидония, несмотря на то что он не оказал ей помощи в войне с Португалией. Маркиза Кадиса она никогда не видела, и доклады о нём не были благоприятными: наглый, неуравновешенный, незаконный сын правителя Аркоса. Но, по-видимому, небесталанный, потому что его отец предпочёл незаконнорождённого сына законным и завещал ему все титулы и поместья — впрочем, это было не такое уж редкое явление в Кастилии. Правители северных наций вели себя в этом вопросе более строго.

«Когда-нибудь, — подумала Изабелла, — в далёком будущем мир станет лучше настолько, что незаконнорождённые дети не будут иметь права наследования. И они определённо не станут возводиться в сан архиепископа в возрасте шести лет...»