Белль и Себастьян - читать онлайн книгу. Автор: Николя Ванье cтр.№ 8

Солдат-немец наконец показался на пороге дома. Он вел за руку Гортензию. Выражение лица у него было свирепое, однако с женщиной он обращался сдержанно, без откровенной грубости. Хотя, надо признать, возраст матушки Малар невольно внушал уважение. Второй солдат продекламировал несколько фраз, явно заученных наизусть:

— Мы будем обыскивать дома! Всем стоять смирно перед обер-лейтенантом Брауном!

При виде матери к мсье Малару вернулся дар речи, и он попытался возразить:

— Зачем вы заставили ее выйти? Разве не видно, как ей тяжело ходить?

Реакции со стороны офицера не последовало, и солдат счел возможным ответить надменным тоном:

— Затем, что вы прячете у себя евреев, нам это точно известно. Вы их прячете, а потом помогаете перейти через границу. Мы нашли следы на перевале Гран-Дефиле!

— Никого мы не прячем! — буркнул мсье Малар. — Ищите в доме сколько угодно, если вам хочется, только оставьте мою мать в покое!

Робкий рокот одобрения прокатился по толпе. На рыночной площади начали собираться жители. Парень из соседнего местечка, чей дом немцы накануне перевернули вверх дном, шепотом рассказывал об этом обитателям Сен-Мартена, для которых обыски были в новинку. Эти боши перерывали все, в том числе сено в сараях. А у одного торговца скобяными изделиями из деревни Сен-Жан они даже баграми перемешивали жижу в навозной яме!

В этот момент, растолкав сбившихся в кучу соотечественников, на место событий явился мэр, а вслед за ним — еще трое местных мужчин. Андре, которого поддерживал Пауло, принялся махать руками и кричать что-то об ужасном чудовище. Складывалось впечатление, будто он даже не заметил немцев. Мэр крикнул ему: «Да заткнись ты!». На площади стало тихо. Все присутствующие замерли, затаив дыхание. Нарочито проигнорировав солдат, вне всяких сомнений, необстрелянных новобранцев, мэр поприветствовал офицера уверенным «Добрый день, обер-лейтенант!», встал прямо перед ним и сложил руки на животе. Было не совсем ясно, настолько ли хорошо он разбирается в знаках отличия, или офицер уже успел ему представиться. Марсель Комбаз, бесспорно, являлся человеком тщеславным и не самого приятного нрава, однако назвать его трусом было нельзя. Вот и сейчас его поведение, казалось, не лишено оттенка бравады.

— Обер-лейтенант, я могу узнать, что происходит? Зачем устраивать обыски в такой маленькой деревне, как наша?

Вместо ответа Браун указал на рану Андре и спросил насмешливо:

— Что, на перевале Гран-Дефиле сейчас опасно?

— Честно сказать, понятия не имею. Мы были на тропе Глантьер.

— Да неужели? Хотите меня обмануть? Не выйдет!

Голос обер-лейтенанта переменился, вежливость уступила место ледяному холоду, острому как клинок. Анжелина невольно вздрогнула.

— На нас напала та Зверюга.

— Зверюга? Вы хотите сказать волк?

— Не волк, а одичавшая собака. Уже несколько недель она убивает наших овец.

— Выходит, у нас похожий образ действий. И вы, и я — все мы преследуем и уничтожаем вредителей… — И немец громко засмеялся.

Марселю вдруг пришло в голову, что его маленькое выступление может повлечь за собой весьма неприятные последствия. Реакция боша на его слова озадачила мужчину. Однако Марсель был не настолько глуп, чтобы не понимать, насколько опасно вступать в противоречия с оккупантами. Просто в их затерянной в горах деревеньке всегда было так спокойно, что он как-то позабыл о ситуации в стране. Этот тип вряд ли окажется таким же сговорчивым, как в свое время итальянцы… Власть была в его руках, и он мог делать все, что ему вздумается, — обыскивать кого угодно и кого угодно арестовывать даже без причины, просто потому, что ему так хочется. И деревенский мэр, разумеется, не стал бы исключением из правила… До Сен-Мартена уже дошли слухи о зверствах, которые боши устроили в долине, едва успев там обосноваться.

Марсель посмотрел по сторонам. Его земляки стояли понурив головы, словно пристыженные школьники. Многие дрожали. Зрелище наверняка было приятным для немецкого офицера, в наигранно непринужденном тоне которого ясно прозвучала угроза:

— Не пытайтесь меня убедить, будто вы не знаете, что происходит в ваших горах.

— Вы говорите об этой Зверюге?

— Мне неприятно думать, что вы считаете меня таким… как это по-французски… круглым идиотом! Я правильно это выговорил?

Пауло хихикнул, а мэр сделал вид, будто задумался. Чего добивается этот тип? Чтобы он, Марсель, выдал своих соседей, сын которых исчез, стоило ему получить уведомление о грядущей депортации на принудительные работы? Или тех, кто чаще остальных поглядывал в сторону границы? Он кашлянул, прочищая горло, но так и не нашел что сказать.

— Если бы вы не отняли у нас оружие, мы бы пристрелили этого пса!

— Назовите мне тех, кто переводит евреев через границу, и я отдам вам часть оружия. У вас, французов, это называется услуга за услугу, да?

Дальнейшие объяснения были излишними. Одной встречи с жителями деревни Петеру Брауну хватило, чтобы подчинить их своей власти.

Анжелина же думала только о том, что, если не случится больше ничего знаменательного и немцы станут обыскивать каждый дом по очереди, до шале Гийома они доберутся примерно через час. Только бы Себастьян сумел его отыскать! Только бы Гийом успел вернуться домой вовремя!

Себастьян спешил как мог. Добежав до тропинки, поднимавшейся по крутому склону к тропе Экрен, он подумал, что, наверное, никогда туда не доберется. В груди болело, дышалось тяжело, мышцы то и дело сводило судорогой, и все-таки мальчик продолжал бежать, подгоняемый предчувствием, будто вот-вот случится что-то ужасное.

На улицах деревни Себастьян успел увидеть людей, которые стояли у порога своих же домов и никак не могли себя защитить. В их глазах читался страх. На сей раз все было серьезнее, чем обычно. Может, это из-за офицера в сером, того, что смотрел на Анжелину? Сезар не раз говорил: у них в регионе, в отличие от соседних, все спокойно, хотя Себастьян так не думал. Через горные деревни, куда месяцами никто не заглядывал, то и дело проходили какие-то люди — то иностранцы, то молодые парни, причем явно горожане, с винтовками военного образца, и они исчезали в горах… Если о чужаках и говорили, то шепотом, подальше от детских ушей, однако ребятишки, конечно, умудрялись услышать многое. Друзей у Себастьяна не было, обсудить догадки было не с кем, но даже своими силами он сумел разобраться в происходящем. Мальчику часто приходилось строить догадки о том, что пытались скрыть от него взрослые, в результате чего у него развилась незаурядная интуиция. К примеру, он давно понял: оккупация — это гадко, ведь людей упекают в тюрьму по поводу и без него. При внуке Сезар ограничивался ворчливым «у этих немцев ни к чему нет уважения…», но когда старый пастух забывал, что он рядом, начинались рассказы о том, как оккупанты наводят свои порядки и карают всех, кто отказывается подчиниться. Из этого следовало, что с немцами лучше вести себя повежливей. Например, нельзя произносить вслух слово «бош», хотя многие, не стесняясь, за глаза так называли немцев. Взрослым этого никто не мог запретить, а вот Себастьяну могли: «Потому что ты еще слишком мал!» Ну и ладно! Он все равно называл фашистов бошами или фрицами мысленно, про себя, как Сезар и Гийом, и как это делали деревенские мальчишки, когда играли в войну. Пусть он и не участвовал в разговорах старших, но уши-то у него на месте! Еще он знал, что в Италии начались восстания против оккупантов. Значит, скоро настанет черед бошей, и можно будет снова говорить вслух все, что думаешь!