Индотитания - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Емский cтр.№ 6

Сатиры были странными и непонятными созданиями. Киклопы — совершенно другое дело. Хорошо, что киклопы встречались очень редко. Иначе от человечества ничего бы не осталось. А сатиры — так себе. Аэку подумалось, что, в принципе, сатиры не особо докучают. В зависимости от их настроения.

Внешность они имели, конечно, отталкивающую. Короткие ноги с копытами, длинное широкоплечее туловище и носатая голова, украшенная рогами. Плюс ослиные уши и чудовищное количество шерсти во всех мыслимых и немыслимых местах. Да еще и зверский козлиный запах.

Если в те древние времена от немытого человечества пахло далеко не ландышами, то от сатиров смердело так, что любой охотник чувствовал их приближение задолго до визуального контакта с ними. И странным было то, что сатиры все время находились в окружении нимф, которые, как известно, по своей красоте дадут сто очков форы любой человеческой женщине, а на людей-мужчин смотрят, как на кучу отбросов.

В перерывах между пьянками и развлечениями с нимфами сатиры занимались выращиванием винограда. Они разбивали виноградники на склонах гор и лесных полянах. Потом из винограда делали вино, которое и употребляли в огромном количестве.

Аэк знал, что при встрече с сатиром лучше всего сразу влезть на дерево, потому что их копыта не приспособлены для карабканья по стволам. Если сатир решит свести счеты с человеком, который укрылся в листве, то полезет по дереву, используя для этого только руки. В таких условиях можно очень легко надавать ему ногами по рогам, и сражение будет выиграно. Сатир свалится с дерева вниз, побегает вокруг, покричит ругательства и унесется развлекаться обратно к нимфам. А вот если не успел влезть на дерево. Ходили разные слухи, и старые охотники, бывало, шепотом рассказывали о таких встречах. Рассказы были неприличны до крайности и касались рук сатиров, обладавших огромной силой, а также величины их детородных органов. Самое интересное, что старые охотники всегда рассказывали о ком-то другом, ставшем жертвой сатиров, но только не о себе. Создавалось впечатление, что рассказчики совершенно ни при чем и в срамных событиях никакого участия никогда не принимали.

Аэк, вспомнив эти слухи, решил не торопиться с извлечением из куста потерпевшего. Хоть титан и обещал защиту, но сейчас он был далеко и не смог бы помочь сразу в случае проявления какой-либо агрессии со стороны пострадавшего сатира. Поэтому Аэк отошел подальше, напрягся и стал ждать.

С поляны долетел вопрос титана:

— Эй, ну долго вы там?

— Сейчас! — крикнул в ответ Аэк.

Копыта пришли в движение. Они убрались в куст, и через мгновение оттуда выпрыгнул сатир. Глаза его горели красным огнем, который подарило им уходящее за горизонт солнце, а растрепанная козлиная борода топорщилась грозно и хищно. Аэк приготовился убегать. Сатир сказал хрипло и зловеще:

— Ах ты, человеческая сволочь!

Что-то не то было в интонациях его речи. Из насмешливых они неожиданно превратились в откровенно злобные. Как будто сатира резко поменяли местами с неизвестным хищным и опасным созданием.

Аэк, доверяя интуиции, рванул с места и понесся в сторону костра. Сзади него раздался яростный вопль и дробно застучали копыта. Человек бежал не оглядываясь. Но топот копыт становился ближе и ближе. Сатир явно превосходил Аэка в классе, а человеческий мозг еще не научился копировать поведение животных, которое позволяло даже в пылу погони петлять, как заяц, и сбивать прямолинейный бег хищника. В последнюю секунду бега человек увидел несущегося ему навстречу титана. Хитон его развевался, как крыло огромной птицы, а глаза были жестко нацелены в точку, находившуюся позади Аэка. Но тут звон, неожиданно возникший в голове человека, выключил восприятие им действительности. И Аэк, рухнув головой вперед, в очередной раз пропахал дерновый слой поляны, абсолютно не зная при этом ни законов физики в целом, ни последствий инерции в частности.

В голове звучали два голоса. Один — хриплый и злобный. Второй — спокойный и насмешливый. Аэк открыл глаза, приподнял голову и огляделся.

Он лежал всего в десяти шагах от костра. Титан сидел на бревне, а сатир стоял прямо перед ним. Никакой почтительности козлоногое создание не выказывало. Оно размахивало руками и гневно кричало. Титан, улыбаясь, иногда прерывал его речь и вставлял некоторые замечания, от которых сатир еще больше наполнялся яростью. Разговор между ними происходил на неизвестном Аэку языке. Речь их струилась плавно и звонко, но в голове человека смысл ее не откладывался до тех пор, пока сатир не заорал вдруг на понятном человеку наречии:

— Я буду жаловаться!

Титан спокойно ответил:

— Да пожалуйста. Брахма меня простит.

Сатира затрясло от злости, и он крикнул:

— Брахма далеко! А Зевс рядом! Я буду жаловаться Зевсу!

Прометей почему-то сразу напрягся, и сатир это почувствовал.

— Слушай, — произнес титан, — при чем здесь Зевс? Ты же знаешь, что над Духом не властен никто. Куда он захочет, туда и вселяется. В этот раз он вселился в тебя. Я в этом виноват? Нет. Если хочешь пожаловаться на его действия, ступай в пустыню и полоскай мозги дромиду, который валяется там, подобно куче металлического хлама.

— Он бессилен пока!

— А я здесь при чем?

— Именно ты бросался в меня камнями! Вон, фыфку набил.

— Я бросал в Духа, который сидел в тебе.

— Но тело-то мое! Ты позволил бросить камень и этому дикому созданию.

Титан встал во весь свой гигантский рост и сказал:

— Все! Если ты чем-то недоволен, иди и жалуйся. Ты мне надоел. Если не уйдешь сам, я тебе помогу. Даю минуту времени.

Сатир сдаваться не собирался. Он визгливо предложил:

— Отдай мне этого человека, и я не пойду к Зевсу.

— Нет, — твердо ответил титан.

— Ну, тогда берегись, — злорадно произнес сатир. — Нынефние боги узнают все о твоих делифках. Ты уже достаточно здесь наследил!

— Мое терпение кончилось, — сказал Прометей.

— И что ты сделаефь? — осклабился сатир.

Титан шагнул вперед, и его длинная рука потянулась к голове сатира. Раздался глухой удар, и сатир картинно завалился на землю. Прометей нагнулся, зажал в руках копыта жалобщика и, резко распрямив тело, взмахнул козлоподобным существом над головой, как флагом. Флаг проорал:

— Отправифься к своему папочке Япету! С белыми медведями обниматься!

Прометей крутнул сатира над головой и послал его в сторону уже известного тому дуба. Раздался ставший уже обычным на этой поляне звук воткнувшегося в дерево копья.

Аэк, проследив за полетом сатира, подал голос:

— Больше я его вытаскивать не собираюсь.

Титан, посмотрев в его сторону, сказал:

— Очнулся? Ну и хорошо. Никого спасать не надо. Иди к костру. Твой заяц уже готов.