Французские дети едят все - читать онлайн книгу. Автор: Карен Ле Бийон cтр.№ 18

К этому моменту Софи и Клер, кажется, прониклись атмосферой праздника. Клер, по-прежнему очарованная Жаклин, ела все, что оказывалось у нее на тарелке. Она даже поклевала очень странный гарнир – crosnes [7] , разновидность клубневого овоща, похожая на гусениц. Софи между тем не могла похвастаться такими успехами. Она ела только рис, категорически отказавшись от рыбы, после того как попробовала крошечный кусочек. А когда ей на тарелку положили клубни, и вовсе выскочила из-за стола. Ей объяснили, что это французский деликатес, но она отказывалась вернуться на место (все это время я сгорала со стыда). Наконец уговоры подействовали, и она неохотно села. Взрослые тоже вернулись на свои места. Краем глаза я заметила, что Софи по-прежнему ничего не ест, но Филипп велел мне не дергаться.

– Не суетись, – шептал он, – будет только хуже, просто смотри и жди.

Он оказался прав. Минуты через две Софи расслабилась и съела немного рыбы – видимо, распробовала. Я тем временем обдумывала предыдущий разговор.

Я понимала, что Антуан прав. То, что французы едят каждый день, не слишком отличается от блюд, которые подают в лучших ресторанах. Взять хотя бы Бернис, соседку родителей Филиппа, которая почти никогда не покидала деревню и до сих пор вспоминает, какое это было счастье, когда у нее в доме сделали ремонт и положили плитку на земляной пол. Несмотря на очень скромные доходы, каждый день она готовит обед из трех блюд, почти такой же, как у нас сегодня.

Мне вдруг стало стыдно, и я обратилась к Вирджинии.

– В моей стране почти никого не интересует «высокая кухня». Почему французы так одержимы гастрономическими изысками?

– Это не одержимость, мы просто получаем удовольствие! – рассмеялась она в ответ.

– «Высокая кухня» давно стала общим достоянием, – добавила Сильви, услышав наш разговор. – После Французской революции аристократы потеряли монополию на лучшую кухню и лучших поваров. Французская гастрономическая культура стала доступна всем.

– У революции были еще и экономические последствия, – вмешался Хуго. – Париж стал первым городом в Европе, где у среднего класса хватало средств, чтобы ходить в рестораны. Повара перестали зависеть от покровителей-аристократов и начали открывать свои рестораны, им пришлось соревноваться друг с другом за клиентов и репутацию. Французской кухней мы обязаны капитализму и конкуренции, из-за них все стали питаться лучше!

– На самом деле всем этим мы обязаны религии, – возразила Сильви. – В католических странах люди всегда больше интересовались едой. Французская кухня – она как причастие, только не в церкви. Это ритуал, церемония.

Тут уж я совсем растерялась. Может быть, я неправильно понимаю слово «gastronomie» – кухня? Мне всегда казалось, это что-то изысканное, дорогое, доступное лишь тем, кто может позволить себе роскошь. Ничего общего с интересующими меня питательной ценностью, пользой и доступностью продуктов.

– Думаю, мне было бы полезно узнать, чему французов учат в детстве. Может быть, расскажете о самых важных правилах питания, которым учат детей во Франции? – робко попросила я.

Мой вопрос привлек общее внимание.

– Мы учим детей тому, что еда – это удовольствие, – ответила Сильви.

– Учим говорить о еде, – добавил Хуго.

– Правильно вести себя за столом и наслаждаться хорошей едой с родными и друзьями, – дополнил Оливье.

– Это часть французской культуры, – вмешался кто-то еще, – дети должны научиться хорошо есть! – и все одобрительно кивнули.

Тем временем детям принесли салат и сыр, и я обрадовалась, увидев, как Жаклин кормит Клер крошечными кусочками козьего сыра. Как самая маленькая за столом Клер была в центре внимания, все старшие дети ее подбадривали. Софи, не желая отставать от младшей сестры, робко ковыряла салат – я обратила внимание, что она выбирает самые маленькие листики, но даже пример других детей не мог заставить ее прикоснуться к сыру. Должна признать, общая картина действительно была идиллической – дети уплетают за обе щеки, а родители с одобрением за ними наблюдают.

После основного блюда детям разрешили выйти из-за стола, они убежали играть, пока не настало время десерта. Теперь темой стало обсуждение закуски – суфле из лобстера. Французы обожают говорить о еде на конкретных примерах. Но мой вопрос вскоре стал поводом для более абстрактной дискуссии. Что такое «французская гастрономическая культура»? Как объяснить это иностранцу? К концу вечера у друзей Филиппа был готов ответ.

Оказывается, в основе французской гастрономической культуры лежат три принципа. Когда на столе появился вкуснейший bar de ligne – морской окунь, мы сформулировали первый и главный из них: «convivialité» – дружеская атмосфера (в переводе с французского что-то вроде «совместного празднования», «дружеского общения»). Еда для французов всегда связана с общением. Люди всех возрастов обычно едят вместе, будь то дома с семьей или на работе с коллегами. Это воспринимается как само собой разумеющееся, никто не представляет себе, что может быть иначе. Французы никогда – никогда – не едят в одиночестве, если есть хоть какая-то возможность этого избежать. Людей, которые обедают вместе, называют «convives» («сосед по столу», а в буквальном переводе – «сожитель»). Поэтому, когда я рассказываю, что в Северной Америке люди часто едят одни за рабочим столом или перед телевизором (даже когда другие члены семьи дома), французы приходят в полное недоумение.

Convivialité (общение) – главное условие, которое помогает французам получать от еды такое удовольствие. Они остроумно шутят, переговариваются, обсуждают блюда – жизнелюбие французов, пожалуй, нигде не проявляется так, как за столом. Именно поэтому дети учатся есть с аппетитом и умеют подолгу сидеть за столом: для них стол – место, связанное с положительными эмоциями и общением. Именно за столом они узнают, как устроен мир (слушая разговоры родителей), учатся навыкам общения – как вести взрослую беседу, как спорить, чтобы не обидеть собеседника, учатся внимательно слушать.

У совместных обедов и ужинов есть еще одно преимущество: считается, что люди должны не только есть вместе, они должны есть одно и то же. Общая трапеза – это когда люди наслаждаются блюдами вместе, а не делают индивидуальный выбор: вот это я буду есть, а это – нет. Социолог Клод Фишлер называет французский подход к питанию «общинным», а американский – «контрактным». Это также отличный способ научить детей познавать новое: они с гораздо большей охотой пробуют незнакомые блюда, если сначала их отведали взрослые. Поначалу из-за этой традиции у нас с Филиппом довольно часто возникали споры. Например, накануне вечером я предложила ему позвонить Вирджинии и Хуго и предупредить их о том, что едят и чего не едят наши дети. Мне казалось, что это позволит всем избежать неловкости за ужином. Но, по мнению Филиппа, это было бы верхом грубости. Его родители стали свидетелями этого спора. Мать Филиппа, разумеется, вмешалась.