Аркан для букмекера - читать онлайн книгу. Автор: Александр Савельев cтр.№ 31

…Николай Рогалев все свободное время проводил у Антонины. Они уже изрядно надоели друг другу, но делали вид, что у них все в порядке. Особенно Николай, изображавший из себя Ромео. В антрактах между признаниями в любви он живо рисовал перспективы их будущей совместной жизни и все нахальней домогался денег, как он объяснял, на раскрутку.

— Вложим, как ты скажешь, на полное твое усмотрение. Хочешь в производство туфтового стирального порошка, а хочешь — фуфлыжного машинного масла? Все в наших руках. Все нужные люди — мои друзья. Триста процентов прибыли. Через полгода все вложения окупятся.

Антонина реагировала дипломатично: ни «да», ни «нет», и пока ей удавалось держать Николая в узде, но после встречи с Шацким она насторожилась.

Имущество и деньги, доставшиеся ей по наследству, располагали смотреть на жизнь с оптимизмом. Купаться в роскоши она не собиралась, а пожить в свое удовольствие имела полное право. В отличие от Липатникова, проявившего практическое участие, в расспросах Шацкого Антонина уловила скрытую враждебность, хотя и не могла объяснить, чем она вызвана. После же разговора с Катериной она запаниковала. Не дай бог, кому-то станет известно о подозрениях сестры. Не дай бог.

«Все упирается в Николая. Я бы с радостью сбагрила его Катерине. Еще приплатила бы. Да только она ему по фигу. Нужна лишь в постели».

Чем обстоятельнее Антонина вникала в возникшую проблему, тем упорнее склонялась к мысли, что сама по себе она не решится и избавиться от нее цивилизованным способом не удастся. Она, как беременность, не рассосется, а дожидаться, когда появится плод, зная наверняка, каким ужасным он окажется, она не собиралась.

— Надо что-то делать, и как можно быстрей, — сказала Антонина Рогалеву после того, как вкратце пересказала ему свой неприятный разговор с Катериной. Как никогда раньше, Антонина поняла, что развязать этот узел не удастся. Придется рубить. «А это и лучше. Одним ударом двух зайцев».

— Что ты имеешь в виду?

— То же, что и ты. Катерину надо убрать, чтобы не путалась под ногами.

— Как скажешь.

— Вот и займись этим. Только, когда соберешься, предупреди, чтобы я позаботилась об алиби. И ты не упусти этот момент.

Катерина вцепилась руками в подушку, закричала и проснулась, разбуженная собственным криком. По лицу, груди, ногам стекал струйками пот. Она села на кровати и, натянув до подбородка одеяло, сидела некоторое время неподвижно, со страхом вслушиваясь в ночные шорохи. Включила ночник. Часы показывали половину третьего.

Обычно Катерине снились одни и те же сны. Пять-шесть ситуаций, чередуясь в непредсказуемой последовательности, повторялись в зависимости от настроения перед сном. В снах не было определенных действующих лиц, глобальных проблем, строгих законов, управляющих событиями, а какая-то тусклая бытовщина с мелкими, незначительными заботами, но почему-то всегда очень волнующими, требующими немалых физических и душевных сил для решения их в согласии с мировоззрением и моральными принципами Катерины. Эти волнения затрагивали разнообразные струны ее души: женскую честь, самолюбие, гордость, чувство собственного достоинства. Пожелав, она могла прервать сон и проснуться. И в этом была своеобразная прелесть.

То, что приснилось ей в эту ночь, больше напоминало кошмар из фильма ужасов: молодые люди с характерной внешностью нынешних уголовников затеяли с ней дикую безжалостную игру. Они окружили ее плотным кольцом и, подталкивая по кругу, стали сдирать одежду — вещь за вещью, без суеты, в сопровождении похабных шуток. Катерина пыталась разорвать ненавистный круг, кусалась, царапалась, бросалась в отчаянии на плотную мускулистую стену, но всякий раз ее выталкивали на середину, лишая очередной принадлежности туалета. И самое ужасное, что было в этом ночном кошмаре, — она не могла заставить себя проснуться. Наконец, обессиленная и раздавленная беспомощностью, она упала на пол, сжалась в комок, подтянула ноги к груди, стараясь хотя бы так прикрыть наготу, и зарыдала в голос. Сзади кто-то ласково коснулся шеи, накинул петлю и стал медленно затягивать, интересуясь: не беспокоит ли? Пытаясь облегчить дыхание, Катерина закричала что было мочи и проснулась. Укутанная по подбородок одеялом, Катерина сидела на кровати, вслушиваясь с тревогой в странные звуки, доносившиеся из глубины квартиры.

«Мамочка, что это? Кто там скребется? И, как назло, телефон отключен. Пойду посмотрю. Будь что будет. От неизвестности еще страшней. Где вторая тапочка? Нигде нет. Все один к одному. На кухне никого нет. В этой комнате — тоже. Может быть, померещилось? Нет. Вот опять началось. Где это? Вроде на кухне. Ой, как ты меня напугал. Глупенький, залетел погреться? Иди сюда, иди, не бойся».

В форточку залетел голубь и застрял между рамами. Катя выпустила его и вернулась в кровать. Спать уже расхотелось, и она задумалась, просто так — ни о чем. Взгляд скользнул по ковру, книжной полке и задержался на фотографии матери в рамке. Единственно близкий человек. Никого родней. Почему так рано ушла? Они похожи как две капли воды. Все знакомые думают, на этой фотографии Катерина. Несчастной была мать, всю жизнь любила какой-то призрак. Теперь вот и дочь мучится тем же недугом. Незаметно она забылась и снова уснула, сны больше не снились, на душе стало спокойней.

Праздных, пустых снов не существует. Все они вещие, нужно только уметь толковать их. Ночной кошмар Катерины был предвестием судьбы. Именно в эту ночь Рогалев собирался убрать ее, но не успел. Накануне вечером его взяли с поличным на оптовом рынке при попытке вымогательства.

«Ох, не ходи по льду, да лед провалится. Ой, не люби вора, да вор завалится».

Рогалеву заломили за спину руки, защелкнули наручники и бросили лицом в грязь. Подошел омоновец в капюшоне с прорезями для глаз, пнул сапогом по ребрам и глубже вдавил лицо в вонючую жижу.

— Капюшоны как у средневековых палачей.

— Хари скрывают. Храбрые, когда их в пять раз больше и когда закуют в наручники.

— Поговори еще! Благодари Бога, что живой остался.

— Куда их?

— В изолятор предварительного заключения.

А там уж битком.

— Стучи, пусть отведут в сортир.

— Открывай, начальник! Терпежу нет.

Рогалева выдернули, и трое молодцов отделали по полной программе. Следов побоев почти не осталось, а грудь болела — не продохнуть.

Вина Рогалева была столь очевидна, что следователи не стали особо усердствовать. Себе дороже, даже если выбьют еще имена. Доказывай после и их виновность. Повесили еще пару дел и отвезли в тюрьму.

— Рогалева в какой бокс?

— Посади в третий. Там ему будет уютно.

Дверь закрыли за ним с трудом. Пришлось чуть-чуть подобрать брюхо. Ни света, ни воздуха. Того и гляди задохнешься от собственной вони. Вдвойне обиднее оттого, что взяли тогда, когда уже почти все на мази — Тонька почти согласилась дать деньги на раскрутку. Как у того цыгана, который приучил лошадь не есть. Почти приучил, а она возьми и подохни от истощения.